– Одно злое существо, Эмрис Мерлин. – Теплый воздух улетел, оставил меня, и я почувствовал пронизывающий холод.
– Расскажи мне.
– Злобное существо, ах-х, да, – выдохнула Айла с берега ручья, с того места, где я только что спал. – У нее множество имен, но на этом острове она известна как Домну.
Я снова задрожал, но на сей раз не от холода.
– Я знаком с Домну. Я знаю, что она лжива и коварна. Но я бы не стал так уверенно называть ее злой.
– Но она определенно не доброе создание, Эмрис Мерлин.
– Она не злая и не добрая. Она просто есть. Как… судьба.
– Злая Судьба, ты хотел сказать. – Ветерок, Айла, пошевелил струны Арфы, и зазвучала негромкая мелодия. – Домну – одна из немногих древних, могущественных существ, которые обладают властью ловить ветер. Я не знаю, зачем она так поступила, Эмрис Мерлин. Мне известно лишь, что она посадила меня в эту флягу, запечатала ее и выбросила.
– Мне очень жаль.
Теплый ветерок ласкал мое лицо.
– Если бы ты не помог мне сегодня ночью, Эмрис Мерлин, я наверняка умерла бы.
Понизив голос до шепота, я спросил:
– А разве ветер может умереть?
– О да, Эмрис Мерлин, может. – Она снова погладила меня по щеке. – Ветер, как любое живое существо, может умереть от одиночества.
– Но теперь ты не одинока.
– Ты тоже, Эмрис Мерлин. Ты тоже.
Глава 4
Сокровище
Волнение от игры на Арфе, которого я не испытывал с того дня, когда покинул Темные холмы, вернулось ко мне. Пока я шагал по бесконечным долинам, лугам и возвышенностям Ржавых равнин, земля возрождалась на глазах; новая жизнь рвалась на свободу прежде, чем я успевал коснуться струн магического инструмента. Сухая, мертвая серая трава оживала, зеленела и склонялась передо мной, безжизненные цветы поднимались с земли, распрямлялись, танцевали у моих ног, описывая причудливые спирали. Потому что впереди меня летела Айла. Ее нежное дыхание часто овевало мне руки, и ее призрачный смех доносился до меня всякий раз, когда я извлекал мелодию из волшебных струн.
Но несмотря на это на сердце у меня часто бывало тяжело. Если на пути попадалась хижина или роща плодовых деревьев, я останавливался, опираясь на посох, и мой лоб прорезали морщины. Ко мне неизбежно возвращались воспоминания о встрече с Тэйлеаном и Гарлатой, и я горько жалел о том, что мне в голову пришла мысль навестить стариков и их сад. Кроме того, всякий раз, когда я бросал взгляд на восток, на погруженную во тьму гряду холмов, меня охватывало неприятное чувство, от которого я никак не мог избавиться. Я понимал, что совершил ошибку, не вернувшись в опустошенную местность, не закончив свое дело. Но я чувствовал, что не готов вернуться. Пока не готов. Пусть Риа и остальные побеспокоятся еще немножко, думал я.
В одну из таких минут, размышляя о недавних событиях, я разозлился, покраснел от гнева и с силой дернул струну Арфы. К моему изумлению, на этот раз жухлые бурые стебли у меня под ногами не превратилась в сочные, острые ярко-зеленые травинки. Вместо этого весь луг, казалось, поблек еще сильнее, словно солнце скрылось за завесой туч. Я в недоумении поднял голову. На небе не было ни облачка.
Я нетерпеливо провел пальцами по струнам. Однако трава лишь потемнела и полегла, как бывает поздней осенью. Нахмурившись, я разглядывал волшебный инструмент. Что же с ним не так?
Теплый ветерок пошевелил подол туники.
– Ты поддался гневу, Эмрис Мерлин.
Я напрягся.
– Откуда ты знаешь?
– Я не узнаю о вещах или событиях, – прошептала Айла. – Я их чувствую. И я чувствую твой гнев, даже сейчас.
Я быстро зашагал вперед – мне не терпелось покинуть злосчастный луг. Пепельно-серые травинки впивались в подошвы, словно тысячи шипов.
– Но почему ты так разгневан, Эмрис Мерлин?
Покинув погруженный в тень участок травы, я остановился, сделал глубокий вдох и медленно выдохнул.
– Честно говоря, я и сам не знаю.
Прозрачное «тело» Айлы окружило меня, и ноздри заполнил аромат корицы.
– Может быть, ты тоскуешь по друзьям?
Я крепче стиснул посох.
– Ничего подобного. Мне никто не нужен.
– Даже твоя мать?
У меня подогнулись ноги, но я промолчал.
Сестра ветра летала вокруг меня.
– Я никогда не встречала ее, Эмрис Мерлин, но знакома со многими, кто видел ее. Мне кажется, она должна быть добрым другом.
Я поморгал, смахивая слезы с незрячих глаз.
– Да. Она была мне добрым другом. Нет, не так: моим единственным другом.
Теплое дыхание Айлы коснулось моей щеки.
– Расскажи мне о ней, пожалуйста. Я бы очень хотела побольше узнать о ней.
Я поворошил концом посоха сухую траву цвета ржавчины и зашагал дальше.
– Она любила ночное небо, усыпанное звездами, со всеми сновидениями, мечтами и загадками. Она любила истории о древних, таинственных уголках земли, например, о горе Олимп и острове Аполлона, Делосе. Она любила зеленые, живые растения и всех созданий, которые летают, ползают, бегают или плавают. И еще она любила меня.
Движение воздуха вокруг меня замедлилось; Айла, казалось, приблизилась ко мне вплотную. Ее руки, сотканные из ветра, обняли меня.
– Ты права, – признался я. – Я действительно скучаю по ней. Я никогда не думал, что способен так сильно тосковать. – Я смолк, перевел дыхание. – Если бы только мне было позволено побыть с ней снова, Айла! Хотя бы один час!
– Я понимаю тебя. Ах, да… как я тебя понимаю.
Мне пришло в голову, что Айла, хотя и была бесплотной и невидимой, чем-то напоминала мать. Она была доброй, излучала тепло, она волновалась за меня и хотела бы помочь мне. И не давала советов.
Тут я заметил впереди, неподалеку, заросли невысоких кустов с голубоватыми ветвями и широкими листьями. Во время путешествия с Рией я узнал, что эти растения годятся в пищу. Положив на землю Цветущую Арфу и посох, я подошел к кустам, выдернул один из них и нашел среди корней крупный синий клубень. Обтерев землю полой туники, я откусил кусочек мякоти с резким, острым привкусом.