Выкрикивается лот 49

Эдипа схватила первое попавшее под руку оружие – им оказалась ушастая антенна, стоявшая на телевизоре в углу.

– Ага, – произнес Майлз, останавливаясь. – Вы тоже меня ненавидите. – И сверкнул глазами из-под челки.

– Ты и впрямь параноид, – сказала Эдипа.

– У меня гладкое юное тело, – заявил Майлз. – Я думал, старым теткам это нравится.

И ушел, предварительно выклянчив за доставку сумок два четвертака.

Вечером к Эдипе явился Мецгер. Он был так хорош собой, что поначалу она подумала, будто Они – там, наверху, – ее разыгрывают, подослав актера. Он стоял на пороге – на фоне продолговатого бассейна, в котором бесшумно трепетала вода, мерцая в рассеянном свете предзакатного неба, – и говорил «миссис Маас», будто в чем-то ее упрекая. Огромные лучистые глаза с необычайно длинными ресницами озорно смотрели на нее; она заглянула ему за спину, словно ожидала увидеть там юпитеры, микрофоны, камеры, но там была лишь бутылка французского божоле, которую Мецгер, по его словам, в прошлом году провез контрабандой в Калифорнию, запудрив мозги таможенникам, – бесшабашный правовед-нарушитель.

– Что ж, – промурлыкал он, – прорыскав весь день по мотелям и наконец разыскав вас, я имею право войти, не так ли?

На этот вечер у Эдипы не было никаких особых планов, разве что посмотреть по телевизору очередную серию «Золотого дна».[29 - «Золотое дно» («Bonanza») – один из самых долгих и успешных американских телесериалов (1959–1973), действие которого происходит на Диком Западе.] Она переоделась в облегающие джинсы и черный свитер из грубой шерсти, а волосы распустила. И осознавала, что выглядит очень даже неплохо.

– Входите, – сказала она, – но у меня только один стакан.

– Я буду пить из горлышка, – галантно предложил Мецгер.

Он прошел в комнату и, не снимая пиджака, уселся на пол. Откупорив бутылку, налил Эдипе вина и начал разговор. Вскоре выяснилось, что Эдипа была недалека от истины, предположив, что Мецгер был актером. Лет двадцать назад, еще ребенком, он прославился, снимаясь под псевдонимом Малыш Игорь.

– Моя мать, – с горечью произнес он, – взялась за меня всерьез, хотела, не иначе, высосать все соки. Порой я думаю, – добавил он, приглаживая волосы на затылке, – что она преуспела. И мне становится страшно. Вам, должно быть, известно, в кого может превратить сына такая матушка.

– Вы нисколько не похожи… – начала было Эдипа.

Мецгер кривовато усмехнулся, сверкнув двумя рядами крупных зубов.

– Внешность нынче не имеет значения, – сказал он. – Я уже сам ни в чем не уверен. Но сама возможность меня пугает.

– И как часто, – решилась спросить Эдипа, понимая, что это всего лишь слова, – такая тактика съема срабатывала, Малыш Игорь?

– Кстати, – заметил Мецгер, – Инверарити лишь однажды упомянул ваше имя.

– Вы были друзьями?

– Нет. Я готовил его завещание. Не хотите узнать, что он сказал?

– Нет, – ответила Эдипа и включила телевизор.

На экране появился ребенок неопределенного пола, его голые ножки были как-то неловко сжаты, длинные вьющиеся локоны мешались с шерстью сенбернара, который вдруг начал лизать розовое личико ребенка, отчего малыш трогательно наморщил нос и произнес: «Ну, Мюррей, перестань, я буду весь мокрый».

– Это я, это я! – вскричал Мецгер, глядя в экран. – Бог ты мой, вот он я.

– Который из них? – спросила Эдипа.

– Фильм назывался… – Мецгер щелкнул пальцами, – «Уволенный».

– О вас и вашей маме?

– О мальчике и его отце, которого с позором выперли из британской армии за трусость, но на самом деле он пострадал вместо друга, понимаете, и, чтобы вернуть себе доброе имя, отец вместе с сыном отправляется вслед за своим полком в Гелиболу[30 - Гелиболу – порт на Галлипольском полуострове в Турции, где во время Первой мировой войны проходила так называемая Галлипольская (или Дарданелльская) операция. Англо-французские войска и Австралийско-Новозеландский корпус безуспешно пытались сломить сопротивление турецких войск и, понеся большие потери, эвакуировались в Грецию.], где ему каким-то образом удается соорудить крошечную подлодку, и каждую неделю они проникают через Дарданеллы в Мраморное море и торпедируют турецкие торговые суда – отец, сын и сенбернар. Пес смотрит в перископ и лает, когда заметит что-то подозрительное.

Эдипа налила себе вина.

– Вы все выдумываете.

– Слушайте, слушайте, в этом месте я буду петь.

И точно, малыш, пес и невесть откуда взявшийся веселый греческий рыбак с цитрой встали на рирпроекционном фоне псевдододеканесского морского пейзажа[31 - Додеканес – группа островов в Эгейском море у юго-западного побережья полуострова Малая Азия.] на закате, и мальчик запел.

ПЕСНЯ МАЛЫША ИГОРЯ

Мы из всех закоулков бьем фрицев и турков —
Мой папа, мой песик и я.
Победим очень скоро, как три мушкетера,
Опасности вместе пройдя.
В перископ иль в бинокль виден Константинополь.
Поплыли смелее, друзья!
Подойдя к берегам, отомстят всем врагам —
Мой папа, мой песик и я.

Затем рыбак исполнил соло на своем инструменте, после чего юный Мецгер на экране снова запел высоким голоском, а взрослый, несмотря на протесты Эдипы, принялся ему подпевать.

Либо он все выдумал, вдруг подумала Эдипа, либо подкупил инженера местной телестудии, чтобы тот запустил этот фильм, но в любом случае все это часть заговора, хитроумного заговора с целью ее обольщения. Ну, Мецгер…

– Вы мне не подпевали, – заметил Мецгер.

– А я не знала слов, – улыбнулась Эдипа.

Фильм прервался громогласным вторжением рекламы Лагун Фангосо, нового района застройки, расположенного к западу от Сан-Нарцисо.

– Инверарити вложил средства в этот проект, – сообщил Мецгер.

Проектом предусматривалось построить сеть каналов с частными причалами для катеров, соорудить плавучий зал собраний посреди искусственного озера, на дне которого планировали разместить отреставрированные галеоны, привезенные с Багамских островов, обломки колонн и фризов Атлантиды, найденные у Канар, подлинные человеческие скелеты из Италии, гигантские раковины моллюсков из Индонезии – все на потеху любителям подводного плавания. На экране мелькнул план застройки, и у Эдипы невольно вырвался вздох. Мецгер оглянулся – на всякий случай: авось этот вздох предназначался ему. На самом деле ей просто вспомнился вид, открывшийся с холма. У нее вновь возникло ощущение причастности к тайне, обещания иерофании: печатная плата, плавные изгибы улиц, отдельный выход к воде, Книга Мертвых[32 - Книга Мертвых – здесь: древнеегипетское собрание погребальных текстов, в основном заклинаний, на папирусных свитках, которые клали вместе с умершими. Своего рода руководство к поведению в загробном мире. Первое собрание этих текстов было опубликовано в 1842 г. немецким египтологом Карлом Рихардом Лепсиусом (его имя Пинчон дал немецкому шпиону конца XIX в. в романе «V.»). Возможно, также имеется в виду Тибетская Книга Мертвых («Бардо Тёдол»), впервые изданная на английском в 1927 г., а в 1955-м переизданная с предисловием К. Г. Юнга.]…

Не успела она опомниться, как опять начался «Уволенный». Маленькая субмарина, названная «Жюстин» в честь умершей матери, стояла у пирса, готовая к отплытию. Проводить ее собралась небольшая толпа: там был и старый рыбак с дочкой, длинноногой курчавой нимфеткой, которая в случае счастливого конца досталась бы Мецгеру; и медсестра из английской миссии с красивой фигурой, которая досталась бы отцу Мецгера; и даже овчарка, не сводившая глаз с сенбернара Мюррея.

– Ну да, – сказал Мецгер, – сейчас у нас начнутся неприятности в проливе. Там и так было гиблое место из-за кефезских минных полей[33 - Кефез – место в Дарданеллах, где затонуло много подводных лодок во время Первой мировой войны.], а тут еще немцы сплели гигантскую сеть из тросов толщиной два с половиной дюйма.

Эдипа снова наполнила стакан. Они теперь лежали на полу, глядя на экран и слегка соприкасаясь бедрами. В телевизоре раздался ужасный взрыв.

– Мины! – крикнул Мецгер и, обхватив руками голову, откатился от Эдипы.

«Папа, – захныкал Мецгер в фильме, – мне страшно!» В подводной лодке начался кавардак: сенбернар носился взад-вперед, брызгая слюной, которая смешивалась со струйками воды из давшей течь переборки, а отец пытался заткнуть дыру своей рубашкой. «У нас есть лишь одна возможность, – объявил отец, – спуститься к самому дну и попытаться пройти под сетью».

– Смешно, – сказал Мецгер. – Немцы устроили в сети ворота для прохода своих подлодок, чтобы атаковать британский флот. Все наши лодки класса Е пользовались этими воротами.

– Откуда вы знаете?

– Я там был.