Внутренний порок

– Я же сказал – когда я его впервые увидел, он уже был мертвый.

– Тогда его коллеги. Со сколькими ты уже знаком?

– Обычно я не тусуюсь с такими ребятами, совершенно не та карта назначений – слишком много хмурого да белого.

– Плановые, вы такие исключительные. Ты бы мог сказать, что оскорбился оттого, что Глен предпочитает барбитураты и амфетамины?

– Ага, как раз собирался настучать на него в Драпарный комитет по нормам и этике.

– Да, известно, что твоя ныне бывшая подруга Шаста Фей Хепчест – близкий друг Гленова работодателя Мики Волкманна. Как ты считаешь, Глен и Шаста были… ну, понимаешь… – Он сложил одну руку в вялый кулак, а средним пальцем другой поелозил в нем туда-сюда, Доку показалось, как-то слишком уж долго. – Каково было тебе от этого – у тебя по ней еще факел не погас, а она там в компании всей этой нацистской швали?

– Не останавливайся еще немного, Лягаш, у меня, по-моему, встает.

– Крутая макаронная мартышка, как всегда грит мой герой Жирдяй Джадсон.

– Вдруг ты забыл, лейтенант, но мы с тобой почти одно дело делаем, вот только у меня нет бесплатного билета на отстрел людей и так далее. Но сиди я на твоем месте, наверно, действовал бы так же, – может, дальше завел бы что-нибудь про мою маму. Или, видимо, твою, поскольку ты был бы мной… Это я верно усек?

Только к разгару часа пик Доку дали позвонить адвокату – Сончо Вьюноксу. Вообще-то, Сончо работал в Марине на фирму морских правоведов, которая называлась «Харди, Гридли и Четфилд», и резюме его лишь чуть-чуть не добивало до криминала. Познакомились они с Доком случайно как-то вечером в «Продовольственном гиганте» на Сепульведе. Сончо, тогда еще торчок-новичок, только-только узнал про отделение семян и стеблей и собирался затариться ситом для муки – и тут подсел на измену, что народ за кассой сразу поймет, зачем ему это сито, и вызовет полицию. Его скрутило параноидальным столбняком, и в этот миг Док, которого среди ночи пробило на шоколадный хавчик, вырулил из прохода с мусорной закусью и врезался своей тележкой в транспорт Сончо.

В столкновении рефлексы пробудились.

– Эй, ты не против, если я сито к тебе положу типа для маскировки?

– Чего ж нет, – ответил Док, – но если ты, чувак, параноить собираешься, как насчет всего этого шоколада?..

– Ой. Тогда… может, стоит положить еще немножко, знаешь, чего-нить невинного с виду…

Когда они добрались до кассы, им как-то удалось приобрести добрища на лишнюю сотню долларов, включая полдюжины обязательных коробок смеси для кексов, галлон гуакамоле и несколько гигантских мешков кукурузных чипсов, коробку газировки из бойзеновой ягоды, которую в магазине же и разливали, почти все, что располагалось в витрине мороженых десертов «Сэры Ли», лампочки и стиральный порошок для пущей достоверности в прямолинейном мире, а после, казалось, не одного часа в Отделе международных товаров к покупкам добавились разнообразные японские пикули в вакуумном целлофане, которые клево смотрелись. В какой-то момент посреди всего этого Сончо упомянул, что он юрист.

– Отпад. Мне всегда говорят, что мне нужен «специалист по уголовному праву», что, ничего личного, пойми меня верно, однако…

– На самом деле я спец по морправу.

Над этим Док задумался.

– То есть… морпех с юридической практикой? Не, погоди – ты адвокат, который защищает только морскую пехоту…

Пока разбирались, еще Док узнал, что Сончо только что выпустился с юрфака ЮК[5 - Университет Южной Калифорнии.] и, подобно многим недавним выпускникам, кто не в силах отказаться от прежней общажной жизни, проживает ныне на пляже – не так уж и далеко от самого Дока.

– Может, карточку дашь? – сказал Док. – Нипочем не угадаешь. Дележка яхты, разливы нефти, что-нибудь.

Сончо никогда официально не получал предварительных гонораров, но после нескольких панических полуночных звонков от Дока в нем неожиданно проснулся талант общения с поручителями и участковыми конторскими крысами по всей Югляндии, и они оба однажды осознали: что называется, де-факто он стал адвокатом Дока.

Ныне Сончо снял трубку в некоторой ажитации:

– Док! У тебя ящик работает?

– У меня тут только три минуты на звонок, Сонч, меня забрали в Комптон, и это опять Лягаш.

– Ага, ну а я тут мультики зырю, а? и этот Доналд Утк тут такой прям крышу мне сносит? – У Сончо в жизни было не так уж много людей, с которыми можно поговорить, и Дока он всегда держал за легкую добычу.

– Сонч, ручка есть? Вот номер дела, записывай… – Док начал диктовать ему номер, очень медленно.

– Тут типа Доналд и Балбес, ага, и они на спасательном плоту в море дрейфуют? уже не первую неделю? и немного погодя начинаешь замечать, если Доналда близко показывают, да у него – щетина никак? типа на клюве прямо растет? Врубаешься, какой тут смысл?

– Если мне выпадет минутка об этом подумать, Сонч, но тут вот Лягаш как раз идет, и вид у него такой, поэтому ты мне номер прочитай, ладно, и…

– У нас всегда было представление о Доналде Утке, мы предполагаем, он в обычной жизни так и выглядит, а на самом деле ему каждый день ходить надо и клюв брить. Я так прикидываю, это все Дейзи. Понимаешь, а это значит, какие еще требования к личной гигиене эта утя ему выкатывает, ага?

Лягаш стоял и насвистывал какую-то кантри-песнюшку, пока Док, не весьма исполнившись надежд, не повесил трубку.

– Так, на чем мы остановились. – Лягаш сделал вид, что просматривает какие-то записи. – Пока подозреваемый – это ты – якобы кемарит днем, что так необходимо для хипповского стиля жизни, в непосредственной близости от жилмассива «Вид на канал» происходит некий инцидент. В ход идет огнестрельное оружие. Когда оседает пыль, мы обнаруживаем, что отдал богу душу некто Глен Муштард. Особо ПУЛА интересует то, что человек, которого этот Муштард вроде бы должен был охранять, Майкл З. Волкманн, исчез, тем самым предоставив местным правоохранительным органам менее суток, по истечении которых федеральные власти сочтут исчезновение похищением, влезут в это дело и все просрут. Быть может, Спортелло, тебе удастся все это предотвратить, если ты сообщишь фамилии остальных членов своего культа? Это нам в Убойном очень поможет, да и тебе полегче будет, когда время суда подойдет?

– Культа.

– «Л.-А. Времена» не раз называли меня «детективом эпохи возрождения», – скромно проговорил Лягаш, – а это означает, что я – разный, но вот дураком меня считать нельзя, и чисто из ноблесс-оближ[6 - Положение обязывает (искаж. фр.).] я это допущение готов распространить и на тебя. Не бывает таких дураков, кто вообще пытался бы это провернуть в одиночку. Что, в свою очередь, подразумевает некий мэнсоноидный заговор, ты б не согласился?

И часа подобных терок не прошло, как, к удивлению Дока, у порога возник Сончо – и сразу же кинулся на Лягаша:

– Лейтенант, вы же отдаете себе отчет, что тут дела не пришьешь, поэтому предъявляйте-ка обвинение, да поскорей. Иначе…

– Сончо, – заорал Док, – варежку прикрой, а, не забывай, кто перед тобой, какой он бывает чувствительный… Лягаш, не обращай на него внимания, это он судебных драм насмотрелся…

– Вообще-то, – детектив Бьёрнсен, глядя недвижно и зловеще, что у него обычно выражало добродушие, – мы, вероятно, могли бы довести аж до суда, но с нашим везением девяносто девять процентов присяжных окажется хипьем, а еще всплывет какой-нибудь сочувствующий волосатым, а не ПОП[7 - Помощник окружного прокурора.], и все равно просрет дело.

– Ну еще бы – если только вы место слушания не смените, – вслух поразмыслил Сончо, – типа можно в Оранжевом округе…

– Сонч, еще раз – на кого из нас ты работаешь?

– Я б не стал называть это работой, Док, за работу клиенты мне платят.

– Мы держим его под стражей ради его же пользы, – пояснил Лягаш. – Он тесно связан с заметным убийством и возможным похищением, и кто может утверждать, что сам не окажется следующим? Может статься, тут действуют преступники, которым особенно нравится убивать хиппи, хотя, если у них в списке Спортелло, у меня может случиться конфликт интересов.

– Охх, Лягаш, ты ж не всерьез… Вдруг меня замочат? подумай, сколько времени и сил у тебя уйдет на поиски другого козла отпущения.

– Какие тут силы нужны? Вышел за дверь, сел в блондинку, квартал в любую сторону проехал – опомниться не успеешь, а воткнешься в огромное, блин, стадо вас, уродов волосатых, винти не хочу.

– Неловко мне как-то, – сказал Сончо. – Может, вы не в исповедальне поговорите?

Начались местные новости, и все вышли в инструктажную посмотреть. На экране возник жилмассив «Вид на канал» – унылая панорама торгового мини-центра, занятого таким количеством полицейских блондинок, что хватило б на бронетанковую дивизию, у всех зажжены мигалки, на бамперах сидят легавые, пьют кофе, а крупным планом – Лягаш Бьёрнсен, причесон полит «Аква-Нетом», чтоб не растрепали санта-аны, объясняет:

– …очевидно, группа гражданских лиц, устроивших какие-то учения боевых действий против партизан. Возможно, они предположили, что данный строительный участок, пока еще не открытый к заселению, достаточно безлюден, чтобы служить реалистическим полигоном для развертывания, надо полагать, всего лишь безобидного патриотического сценария.

Хорошенькая американская японка с микрофоном повернулась к камере лицом и продолжала:

– Тем не менее по трагической случайности в этих военных играх почему-то использовались боевые патроны, и сегодня вечером один бывший заключенный лежит убитый, а известный строительный магнат Майкл Волкманн таинственно исчез. Полиция задержала некоторое количество подозреваемых для дознания.

Рекламная пауза.