Театр мира. История картографии

Театр мира. История картографии
Томас Рейнертсен Берг

Мир стал театром задолго до театра, и тем более до шекспировского «Глобуса», а именно в то дивное мгновение, когда человек увидел поля, дороги и дома с высоты птичьего полета и изобразил их в уменьшенном масштабе на камне. Так появилась первая карта на Земле, две с половиной тысячи лет назад, выгравированная на скале в долине Камоника. Богато иллюстрированная книга норвежского исследователя предлагает увлекательную историю создания карт, автор проводит нас по всему пути от загадочных символов первых людей до проекта Google Earth, чтобы показать, как способность представлять, как выглядит мир, развивалась параллельно с его освоением. Каждая глава словно открывает нам подмостки, на которых разыгрываются удивительные сцены: полные драматизма поиски Северо-западного прохода, загадочных Панотийских островов, «где люди закрывают совсем голые тела своими собственными ушами», неожиданное открытие Срединно-Атлантического хребта и дрейфа континентов, приключения ракеты «Фау-2», закончившиеся появлением спутникового «Транзита» и GPS. Но каким бы ни представал человечеству мир – Птолемеевым, или Коперниковым, высеченным на бивне мамонта или оцифрованным в нашем мобильном телефоне, – он не перестает нас завораживать и манить своими бесконечными тайнами. Как и века назад, сегодня благодаря картам (ставшими сенсорными и цифровыми) мы не только находим нужную дорогу или заказываем пиццу, но и открываем нашу планету, нашу историю и, разумеется, новые амплуа.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Томас Рейнертсен Берг

Театр мира. История картографии

Copyright © 2018 by Forlaget Press. Published in agreement with NORTHERN STORIES. (All rights reserved)

© ООО «Ад Маргинем Пресс», 2023

Фредрику и Эрленду – с надеждой,

что вы сумеете повидать мир

Предисловие

Мир как сцена

Осло,

Норвегия

59?56’38” с. ш.

10?44’0” в. д.

На титульном листе и предыдущем развороте – карта мира из книги Абрахама Ортелия Театр мира (1570).

Люди могли видеть мир с высоты птичьего полета задолго до того, как научились летать. Еще в доисторические времена мы начали рисовать вид сверху, чтобы лучше ориентироваться в окружающем нас пространстве. Самые ранние свидетельства этой потребности – наскальные изображения домов и полей. Но лишь в наше время, а именно одним декабрьским вечером 1968 года, мы узнали, как наш мир выглядит на самом деле. В этот день три астронавта облетели на корабле «Аполлон-8» вокруг Луны и стали первыми в истории человечества, кто увидел всю Землю целиком. «Это восход Земли. Господи, как же красиво! <…> Скорей дай мне катушку с цветной пленкой», – сказал Уильям Андерс и сделал снимок восходящего земного шара, прекрасного, одинокого и хрупкого, парящего в бесконечном космосе.

Аполлоном звали греческого бога, который каждый день пересекал небо, увлекая за собой солнце. Когда фламандский картограф Абрахам Ортелий в 1570 году, почти за четыреста лет до полета «Аполлона-8» вокруг Луны, выпустил первый в истории современности всемирный атлас, один из его друзей написал в его честь стихотворение. В этом стихотворении Ортелий удостоился восседать рядом с богом и обозревать весь мир: «Ортелий, которому светлоликий Аполлон позволил нестись высоко в небесах, рядом с собой в своей колеснице, влекомой четверкой коней, дабы сушу и воды, ее объявшие, зреть».

Созданный Ортелием атлас начинается с карты мира, обрамленной, словно занавесом, облаками. На ней мы читаем названия: Noruegia, Bergen, Suedia, Aegyptus, Manicongo, Iapan, Brasil, Chile и Noua Francia. Автор озаглавил свою книгу Theatrum orbis terrarum (Театр мира)[1 - В русском переводе, выполненном в XVII веке, труд получил название Зрелище круга земного. Мы придерживаемся более современной версии, которая созвучна названию данной книги. – Здесь и далее примеч. пер. и ред.], потому что считал, что благодаря картам мир разыгрывается перед нашими глазами, как театральное действо.

Во времена Ортелия сравнивать мир с театром было обычным делом. Спустя год после выхода атласа появилась пьеса английского драматурга Ричарда Эдвардса, вложившего в уста своего персонажа слова: «Этот мир подобен сцене, на которой многие играют свои роли»[2 - Имеется в виду пьеса Дамон и Пифия, написанная в 1564 году, в год рождения Шекспира.]. Эта формулировка так понравилась Шекспиру, что он использовал ее в своей комедии Как вам это понравится: «Мир – театр; В нем женщины, мужчины, все – актеры; У каждого есть вход и выход свой»[3 - Пер. П. Вайнберга.]. Кстати, Шекспир и театр свой назвал «Глобусом».

Ортелий не был собственно картографом. Он не был и астрономом, географом, инженером, землемером или математиком, и вообще не получил никакого формального образования. Однако о картах он знал достаточно, чтобы отличать хорошие от плохих. Кроме того, у него были высокие требования к качеству, основательности и стилю – и многочисленные друзья и знакомые, которые либо рисовали карты сами, либо знали тех, кто этим занимался профессионально. Поэтому ему удалось собрать внушительную коллекцию карт и составить первый всемирный атлас.

Работа над книгой, которую вы держите в руках, отчасти напоминала работу Ортелия над атласом. Я основывался на том, что другие сделали до меня: проштудировал множество книг, статей и фильмов, чтобы узнать самое важное и самое интересное, и на этом пути мне постоянно приходилось принимать решения. Ни одна карта не может отобразить весь мир, и ни одна книга не может полностью вместить в себя историю картографии, потому что история создания карт – это история развития человеческого общества. Карты имеют политическое, экономическое, религиозное, бытовое, военное и организационное значение, и потому некоторые решения давались мне особенно трудно – тем труднее, чем ближе к нашему времени, поскольку сегодня едва ли существует область жизни, не связанная с вопросами картографии.

Создание карт всегда сопровождалось принятием решений, основанных на базовых ценностях, определявших, что именно должно быть включено в карту. Любая карта дает нам сведения отнюдь не только о географии. Мы видим разительные отличия между картой города Теночтитлана, созданной ацтеками в 1540 году, где отмечены лишь имена правителей городских районов, и атласом Норвегии, вышедшим в издательстве «Каппелен» в 1963 году, составители которого решили из уважения «лучше включить в атлас слишком много названий, чем слишком мало». Карта ацтеков отражает строгую классовую иерархию их общества, атлас Норвегии – яркий пример того, что в эпоху расцвета социал-демократии внимания достоин каждый. Обе карты несут на себе отпечаток ценностей своего времени.

Разумеется, и я не мог избежать этого, работая над книгой. Я последовательно отдавал предпочтение истории создания карт своего – северного – уголка мира. Не потому, что скандинавы играют в истории картографии более важную роль, нежели американцы, арабы, британцы, французы, греки, итальянцы, китайцы или нидерландцы, а потому, что для большинства из нас интереснее всего собственная история. Кроме того, история карт Норвегии и Скандинавии до сих пор мало изучена, хотя и составляет важную часть истории скандинавских стран. Существенно и то, что, рассматривая общую историю картографии под «скандинавским» углом, мы видим ее в ином ракурсе, чем увидели бы, рассказывая о ней в контексте всего мира. Я, как мог, старался показать, каким образом большая история, которая сообщает (очень скупо) об улучшении карт, новых методах, новых измерительных инструментах и более глубоком понимании всех областей применения карты, влияет на нашу локальную историю. Я надеюсь, что тем самым мне удалось осветить и малоизученную страницу модернизации Норвегии, а именно: как постоянное совершенствование карт способствовало развитию норвежской промышленности, политики и общества.

Американский картограф Уолдо Рудольф Тоблер в 1969 году сформулировал так называемый первый закон географии: «Всё связано со всем, но близкие вещи связаны теснее, чем дальние». Когда мы видим новую карту, то первым делом стараемся отыскать на ней свою родину. «Вероятно, некоторые станут искать в этом театре изображение родной местности (поскольку все любят свою родину и хотят видеть ее наряду со всем остальным)», – писал Абрахам Ортелий в предисловии к своему атласу, так что это явление далеко не новое.

И тем не менее, отыскав свою родину, многие продолжают водить по карте взглядом и пальцем, останавливаясь на таких местах, как Такоради, Тимбукту и Тринкомали, маршрут Восточного экспресса и Шелкового пути, линия Западного фронта или границы Римской империи, и ощущают трепет от осознания того, что мы – столь же обыкновенная, сколь и экзотичная часть этого мира, как и всё прочее.

Дальность и близость относительны. Из космоса весь земной шар воспринимается как родина человечества. «Мы проделали весь этот путь, чтобы исследовать Луну, но самое главное из наших открытий – Земля», – сказал астронавт Уильям Андерс.

Я хотел бы поблагодарить за помощь в работе над книгой многих. Во-первых, моего редактора Трюгве Риисера Гюннерсена, направлявшего текст в нужное русло; Бенедикта Гамборга Брисо из Национальной библиотеки за вдохновляющие обеды и разговоры о картах и его энтузиазм, а также Сири Ресбак Глусли за пересылку мне нужных карт; Бьерна Гагнвалла Петтерсена за все присланные статьи о современной топографической съемке в Норвегии; дизайнера Димитрия Карамбакиса за то, что книжка получилась очень красивой; Астрид Сверресдоттер Дюпвик и Тура Ивара Эстму за переводы с немецкого и латыни; Эрлинга Сандму, опытного консультанта и эксперта по морским чудищам; Норвежский полярный институт за помощь и отзывчивость; Эллен Гиилхюс и Сиссель Квартейг из Государственного управления картографии; маму и папу за то, что подарили мне атлас мира, когда мне было одиннадцать – я им пользуюсь до сих пор. Самое большое спасибо моей любимой Марии, которая терпеливо выслушивала бесконечные истории о картах разной степени увлекательности и позволяла мне писать и вычитывала главы.

С. 15 Самая старая из сохранившихся карт эпохи Средневековья была нарисована в конце VII или начале VIII века. В ее верхней части мы видим Иисуса, возвышающегося над земным шаром с распростертыми руками. Африка подписана именем Хама, Ноева сына, который отправился на юг после Великого потопа. Это непросто разглядеть на репродукции, но Европа носит имя Иафета, а Азия – Сима, других сыновей Ноя. К югу от Африки находится большая Terra inhabitabilis – необитаемая земля. Две самые длинные полосы обозначают Средиземное море и неизвестное море южнее Африки, поперечные полосы – реки Дон и Нил, а две диагональные полосы – Азовское море. Подробнее на с. 86–87.

Все ошибки – будь то неверно указанные координаты города, опущенные имена, слишком маленькие озера или реки, впадающие не туда, куда следует, – целиком и полностью на моей совести.

Как отец, я имел возможность с близкого расстояния наблюдать за тем, как мои сыновья картографируют окружающий мир. Из карапузов, исследующих комнаты в квартире от спальни к спальне, от гостиной к кухне, они превратились в отважных первооткрывателей детского сада, школы, игровой площадки, пекарни и домов друзей. В ближайшие годы они продолжат исследовать наш бескрайний мир. Поэтому я посвятил эту книгу им.

Первые изображения мира

Бедолина,

Италия

46°02’00” с. ш.

10°20’29” в. д.

С. 16 По всей вероятности, карта Бедолины была высечена на камне примерно за тысячу лет до Рождества Христова. Если отправиться в долину Камоника, располагающуюся в итальянских Альпах к северу от Брешии, на западном склоне горы, чуть выше небольшого городка Капо-ди-Понте, можно увидеть изображение своими глазами. Этот район охраняется, поскольку здесь находится несколько тысяч образцов наскальной живописи.

На севере Италии расположена плодородная долина Камоника, где люди живут уже на протяжении многих тысяч лет. Сейчас она пролегает в стороне от оживленной трассы Е47, еще восточнее располагается железная дорога, протянувшаяся с юга на север через Верону и Альпы. Камоника по праву считается одной из колыбелей мировой картографии, ведь здесь находится древнейшая карта Бедолины, созданная три тысячи лет назад.

Карта выгравирована на скале, откуда открывается прекрасный вид на долину. Изображение, которое вполне можно считать сложной наскальной живописью, имеет 4,3 метра в ширину и 2,4 метра в высоту. На нем можно найти людей и животных, воинов и благородных оленей, а также дома, тропинки и квадратные поля с точками – всего 109 различных изображений, которые складываются в карту поселения и пашен, увиденных с высоты птичьего полета. Но кто же и с какой целью много веков назад создал эту карту?

Римляне называли этот район Vallis Camunnorum, что означает «долина племени камунов», народа, проживавшего на этой территории еще с железного века. Греко-римский географ Страбон упоминал это племя в своей Географии, написанной примерно в первом десятилетии нашей эры: «Далее по порядку следуют части гор, обращенные к востоку и к югу; их занимают реты и винделики <…>. Область ретов простирается до части Италии, расположенной над Вероной <…>; к этому племени принадлежат лепонтии и камуны»[4 - Пер. Г. Стратановского.].

Около двух с половиной тысяч лет назад камуны начали активно сообщаться с этрусками, населявшими земли к югу, у которых они переняли письменность. На стенах рядом с картой располагается более двухсот надписей. Однако никому еще не удалось прочитать ни одной из них. Поэтому утверждать, что карта была выгравирована около трех тысяч лет назад, можно лишь с некоторой долей уверенности: письменных источников, способных это подтвердить, не сохранилось.

Карту Бедолины нельзя отнести к точным географическим картам, ведь по ней нельзя отыскать путь из одного места в другое. Для чего же она понадобилась? Итальянский археолог Альберто Марретта считает, что карта имеет сугубо символическое значение. По его словам, Бедолина олицетворяет поворотный момент в жизни ее составителей: переход от охоты к земледелию. Другие наскальные рисунки и археологические раскопки в этом районе указывают на то, что у камунов была землевладельческая аристократия, и цель карты, по мнению Марретты, – показать их символическую власть над указанной территорией. Карты всегда отвечают определенной потребности. Многие из самых древних известных нам карт как раз и запечатлели владение землей. Другие, более амбициозные карты, удовлетворяли религиозную потребность определить место человека в космосе.

Сталкиваясь с доисторическими наскальными рисунками и петроглифами, мы неизбежно задаемся вопросом: что же такое карта? Что отличает ее от других изображений? Как мы можем ее распознать, если ничего не знаем об обществе, в котором она была создана? В предисловии к классическому труду История картографии редакторы Джон Брайан Харли и Дэвид Вудворд дают следующее определение карты: «Карты суть графические изображения, способствующие пространственному пониманию предметов, идей, условий, процессов или событий в человеческом мире»[5 - Цит. по: Нурминен М. Т. Мир на карте: Географические карты в истории мировой культуры [2015] / пер. Н. Братчиковой, А. Игнатьева. М.: Паулсен, 2017. С. 14.]. Сюда же можно отнести и самые ранние представления человека о пространстве, а под «человеческим миром» авторы труда подразумевают наше окружение в самом широком смысле, включая космос и потусторонний мир. Но в конце концов всё зависит от интерпретации.

Так, норвежский археолог Сверре Марстрандер, изучавший петроглифы на скандинавском полуострове, в своей книге Наскальные рисунки земледельцев Эстфолла (1963) упоминает о «странных, похожих на сетку рисунках», которые, по его мнению, иллюстрировали «примитивные представления о конкретном типе пахотных угодий земледельцев бронзового века. <…> Более не осталось сомнений в том, что эти изображения действительно следует воспринимать как древние поля».

Марстрандер, однако, предпочел не называть эти поля картами. Вместо этого он связал их с обрядами плодородия, которые должны были привести к хорошему урожаю. Может ли вообще археолог интерпретировать их как карты, фиксирующие принадлежность земельных участков?

Если современные карты всегда содержат пояснения, благодаря которым мы понимаем, какими символами обозначены дороги, города, трассы, школы и лыжные маршруты, то в том, что мы считаем доисторической картой, таких пояснений, естественно, не найти. В таких случаях мы вынуждены опираться на догадки и трактовки, и любой, кто когда-либо пробовал разгадать иконки на незнакомом телефоне, может представить, насколько это бывает нелегко. Расшифровать древние карты полностью вряд ли когда-нибудь получится. Общество склонно постоянно упрощать знаки до тех пор, пока они не перестают быть загадками для непосвященных. Скрытые, символические и закодированные послания станут понятны лишь тогда, когда картографы изучат не только то, что они считают подобием карты, но и всю культуру породившего ее общества. Постичь мысли людей, живших тысячелетия назад, – весьма сложная задача.

Однако можно сравнить друг с другом доисторические произведения. В городе Минусинске в Красноярском крае находится большой петроглиф, похожий на карту Бедолины. На нем мы тоже видим вперемешку дома, людей и животных на большой площади, почти в десять метров длиной, это реальная деревня. Но здесь скульптор был озабочен скорее правдоподобным воспроизведением домов, чем их расположением относительно друг друга. Всё нарисовано в профиль. Также трудно сказать, представляет ли собой петроглиф единое произведение, высечены ли были на нем все дома изначально, или новые сооружения пририсовывали к уже имеющимся там, где оставалось свободное место на камне. Сравнивая наскальную живопись в Камонике и Минусинске, мы можем утверждать, что в первом случае перед нами карта, а во втором – изображение.

КАРТА В ГОЛОВЕ

Способность передавать информацию о местности была развита у некоторых животных задолго до появления homo sapiens. Наиболее известный пример – танец, посредством которого медоносные пчелы сообщают другим пчелам, где можно найти цветы. Пчела подлетает к улью и, чуть виляя жалом, начинает потихоньку подниматься по сотам, затем поворачивает вправо и полукругом возвращается к исходной точке, после чего повторяет танец, но на этот раз в верхней точке она разворачивается уже влево. Если найденные ею цветы находятся в направлении Солнца, она «танцует» вверх вдоль сот, и любое отклонение вправо или влево от Солнца, которое потребуется от пчел во время перелета, она указывает в танце соответствующим углом движения. Чем выше относительно сот поднимается пчела, тем дальше лететь к цветам, и чем чаще она виляет жалом, тем больший «улов» ожидает ее товарок. Это умение пчел «описывать» направление отметил более двух тысяч лет назад греческий философ Аристотель в трактате История животных: «Придя в улей, они разгружаются, и каждый раз за этим следует три или четыре вылета»[6 - Цит. по: Аристотель. История животных. Кн. IX. Гл. I. 173 (пер. В. Карпова).].

Полезность танца пчелы налицо. Когда она знает, где можно найти пищу, и делится информацией с другими, улей процветает. По всей видимости, точно так же было и с первобытным человеком. Тот, кто мог объяснить соплеменникам, где находится добыча, изрядное количество фруктов или пресной воды, помогал им нагулять жир и таким образом выжить. Первые люди были кочевниками. Наши ближайшие родственники – обезьяны и полуобезьяны – в основном жили в лесах, тогда как мы бо?льшую часть времени обитали на равнинах. Это позволило нам развить более острое, чем у обезьян, зрение и по-другому относиться к расстояниям, пространству и ориентироваться на местности. Ощущение пространства, по-видимому, было первым проблеском нашего примитивного сознания.