Поэтические переводы

иди по дороге утрат, где не ходил никогда,
в твоём неведении будет знание и немощь.
Тебя никогда нет там, где ты есть! Всегда!

2.4

От раны страждущий сам врач,
людские раны ножом лечит,
как сострадающий палач,
он нас спасает от увечий.
Болезнь даёт нам исцеление,
сиделка, хоть сама больна,
но призывает к исцелению,
испить недуг во всем до дна.
Для всех больных, весь мир больница.
Мы в ней умрем от всяческих забот.
Её хозяин успеет разориться
и мы никогда не выйдем из её ворот.
Озноб вздымается от ног,
в сознании полыхает жар,
чтобы согреться, я продрог.
Пламя есть Божий дар!
Святую кровь привыкли пить,
Господню плоть едим поныне,
но веру в Бога продолжаем мнить,
а Пятницу мы чтим святыней.
2.5

Двадцать лет позади, пройдено полпути,
загублено время в прошедших войнах.
С каждым шагом пытаюсь слова найти,
но они покоряются только в книгах.
Начинаем штурм невыразимости суровой,
бессильным во всеобщем беспорядке,
с эмоциональным войском всех порывов,
неуправляемых в жестокой схватке.
Однажды и дважды и множество раз,
не миновать открытий умными людьми,
следует вернуть, что утрачено сейчас,
когда условия все так озлобленны.
Быть может, нет уже потерь, побед,
другое не наш удел, а лишь попытки.
Наш дом начальный путь на исходе лет,
небытие и бытие переплелись в убытки.
Сгорает жизнь мгновением,
не только люди, но и камни,
хранящие тайну смирения,
при свете луны или лампы.
Когда любовь обретет себя,
со старым семейным альбомом,
то и старость проходит любя,
безразлично, здесь иль за домом.
Там, где наш путь к иным ожиданиям.
Сквозь тьму и холод, в безлюдной пустоте,
стонет ветер, волны и море разочарований.
Альбатрос и дельфин. Мое начало в моем конце.

2. East Coker

(T.S.Eliot. No. 2 of «Four Quartets’)

2.1

In my beginning is my end. In succession
Houses rise and fall, crumble, are extended,
Are removed, destroyed, restored, or in their place
Is an open field, or a factory, or a by-pass.
Old stone to new building, old timber to new fires,
Old fires to ashes, and ashes to the earth
Which is already flesh, fur and faeces,
Bone of man and beast, cornstalk and leaf.
Houses live and die: there is a time for building
And a time for living and for generation
And a time for the wind to break the loosened pane
And to shake the wainscot where the field-mouse trots
And to shake the tattered arras woven with a silent motto.
In my beginning is my end. Now the light falls
Across the open field, leaving the deep lane
Shuttered with branches, dark in the afternoon,
Where you lean against a bank while a van passes,
And the deep lane insists on the direction
Into the village, in the electric heat
Hypnotised. In a warm haze the sultry light
Is absorbed, not refracted, by grey stone.
The dahlias sleep in the empty silence.
Wait for the early owl.
In that open field
If you do not come too close, if you do not come too close,
On a summer midnight, you can hear the music
Of the weak pipe and the little drum
And see them dancing around the bonfire
The association of man and woman
In daun singe, signifying matrimonie—
A dignified and commodiois sacrament.
Two and two, necessary conun action,
Holding eche other by the hand or the arm
Whichever betokeneth concorde. Round and round the fire
Leaping through the flames, or joined in circles,
Rustically solemn or in rustic laughter
Lifting heavy feet in clumsy shoes,