Изгои Дождливого Города

– Човка тоже молод.

– Ну, ему-то можно, а ты чего такой серьёзный? – Он обратился ко мне, открыв поржавевший голубой шкафчик. – Дело Харви… где-то… а, вот же оно, – автомеханик почти уже отдал мне белый конверт, однако в последний момент передумал и придержал его у себя. – Не грусти, сиськи не будут расти.

– Чужая беда не даёт ума, – мне пришлось ответить, чтобы его успокоить.

– Ума мне хватит, коль Човка заплатит, – рабочий продолжил соревнование пословиц, так и не отдав нам посылку. – А ты не грусти, не будет расти.

– Достал уже, мешок афоризмов! – Крикнул я, сильно толкнув этого подонка.

– Эу-эу, хватит, Бася, – придержал меня Дис, расположившись между нами.

Механик с трудом поднялся с пола и начал отряхаться, приговаривая: «Чего же вы все такие злые вокруг?», – чуть позже он всё-таки приблизился ко мне, держа конверт в обеих руках.

– Надо стать добрее, парень, – рабочий автомастерской обратился ко мне, как только отдал посылку. – Уж слишком ты злой.

– Я прекрасно знаю, как мне жить.

– Ну-ну.

Как только мы вышли из здания, я снова закурил, а фример раскрыл зонт и встал рядом. Он ничего не говорил, просто улыбался и шёл по левую руку.

Да, меня, действительно, переполняли злость, гнев и… отчаяние. Я не мог понять: почему это всё происходит именно со мной? Что я таково сделал-то? Не додал одну монетку нищему или мало молился? Наверное, мне никогда этого не осознать.

Пока меня занимали эти раздумья, мы уже зашли в метрополитен и заняли свои места подле жирного бородатого мужика и седой женщины.

– Ты нормально себя чувствуешь? – Спросил Дис, как только вагон тронулся с места.

– Да, вполне, разве не видно?

– Нет, – он улыбнулся и отвёл взгляд на человека в костюме цыплёнка, раздававшего листовки новой закусочной.

Более фример меня не отвлекал, попросту уткнулся в свой телефон и начал играть. Мне хотелось бы ему донести, что моё состояние – не его забота, и что лучше не следует совать свой нос туда, куда не требуется, но чуть позже я и сам начал думать о посылке.

Я осматривал белый конверт, на котором не было абсолютно ничего кроме следов клея. Бумага была достаточно плотной, но, как мне показалось, содержимое – это какая-то записная книжка или же блокнот.

В процессе ощупывания и осматривания посылки желание открыть её только увеличивалось, и меня всё же это добило.

– Ты уверен? – Спросил напарник, засовывая телефон в карман.

– Купим клей, да заклеим.

– Что ж… открывай, – сказал Дис с горящими глазами.

Когда мы раскрыли конверт, внутри оказалась книга для записей. Её обложка была усеяна цветами разных сортов и размеров, а на титульном листе в разделе личных данных еле понятная надпись «Собственность Целины».

Остальные страницы были исписаны какими-то рунами или буквами и нам не предоставляли никакой ценности, ибо мы вообще ничего не поняли из содержимого. Ни рисунков, ни надписей на вэйширском.

Я долго всматривался в эти символы, которые напоминали северную письменность, но даже что-то похожее на наши слова не было мной найдено. Может это не язык, а какой-нибудь шифр?

– Что это, Боро подери, такое?

– Это койлирр, – невозмутимо сказал напарник.

– Язык койлеров?

– Да, ты прав. Часто с ним сталкивался, когда находился на Снотеррланде.

– И ты… говоришь на нём?

– Нет, к сожалению, но когда-то хотел научиться, красивый язык.

Разочаровал ты меня, Диси, очень разочаровал, но что ж поделать? Фотографировать! Да-да, мне пришлось заснять все страницы ежедневника на всякий случай, вдруг подвернётся какой-нибудь полиглот, разбирающийся в запретных языках.

Фример с улыбкой смотрел на мои действия, подшучивал и, как всегда, был несерьёзным, но всё же я выполнил свои намеренья, а затем положил книгу обратно.

По пути к сумасшедшему Чо мы забежали в огромный торговый центр «Дариан» на этаж канцтоваров, где нам заклеила конверт одна прелестная дама, как выразился Диси, который с ней даже номерами обменялся. Наверное, этот фример никогда не перестанет меня удивлять.

Не потратив ни единой монеты на ликвидацию доказательств, мы отправились в Дом Музы, где и находился Андерти.

К счастью, в центре дождливого города осадков нет, потому что наш Рихард Восьмой приказал возвести крыши над дорогами этого района. Почему бы не угодить элите Вэйширской Империи? В натуре.

Уже перед самым входом в клуб у нас возникла маленькая проблема. Охранники, до которых, видимо, тогда ещё не донесли нашей важности, шли на отказ и не пускали внутрь. Благо, имелась золотая карточка Човки, которую здоровый кабан из рабочего персонала долго рассматривал, но чуть позже всё-таки пустил.

Андерти готовился принять новых посетителей: уборщицы до блеска намывали танцпол, бармен протирал чёрную барную стойку, а какой-то музыкант настраивал электронную гитару. Никто не сидел без дела, даже, как оказалось, Човка нервно решал какой-то вопрос, связанный с его собственностью, по своему телефону.