Когда мы свернули на дорогу от усадьбы, я посмотрела в зеркало заднего вида. На террасе стоял Александр и смотрел нам вслед.
***
Когда мы выехали на трассу, я не выдержала и спросила:
– Ты сказал, что понимаешь меня. Что ты имел в виду?
Рич, не сводя глаз с дороги, ответил:
– Мы все начинаем чувствовать что-то похожее, – он пожал плечами. – Ты ощущаешь зов, который тянет тебя, как магнитом к перевертышу. Кто-то начинает чувствовать его рано, кто-то поздно, но эффект всегда один: ты не можешь больше ни о чем думать. Тебе снятся дурные сны, ты становишься нервным и агрессивным. Ровно до вашей первой встречи.
Я действительно чувствовала что-то похожее и теперь смотрела на Рича, его рыжие волосы и бледную кожу, и ловила каждое слово.
– Но встретившись с перевертышем, мы спугиваем его и даем о себе знать. Перевертыш валит, сверкая пятками, и найти его после еще сложнее. Это пока что она такая наглая и даже светится в интернете, – он кивнул на телефон, который я держала в руках. И когда успела достать его из кармана? – Поэтому Александр и запретил тебе выходить на нее сейчас.
– Ты поддерживаешь его? – мне стало неприятно, от того, что Рич может быть не на моей стороне.
– Нет, вовсе нет. Но я понимаю его опасения. И тебя понимаю, – он положил руку на мое колено. – Поэтому и поехал с тобой, чтобы ты не наломала дров.
– Спасибо за заботу, – я рассмеялась. – И тот ли это Рич, который еще недавно бесил меня каждым своим словом?
– Ты же знаешь, дорогая, я могу быть ооочень разным, – он шутливо поиграл бровями.
Я снова рассмеялась и легонько толкнула его в плечо.
– А что с твоей охотой? – вопрос вырвался сам.
– Пока непонятно, когда она будет. Тут Александр сам решает, – Рич снова пожал плечами и его лицо недовольно скривилось. – По сути, он просто сказал, что я готов.
Весь остальной путь мы провели в молчании. Только один раз Рич спросил адрес, вбивая его в навигаторе. Судя по сториз, перевертыш была дома и пол часа назад закончила очередной прямой эфир.
Мы проезжали мимо маленьких городков и поселков, которые то и дело выныривали из густого леса, а потом скрывались за ним. Люди копались в огородах, выгружали пакеты с покупками из машин, строили дома. В общем, жили своей жизнью, пребывая в благостном неведении.
Свернув с трассы, мы проехали по окружной дороге и выехали на проспект, от которого было рукой подать до моего дома. Город, казалось, совсем не изменился: жил, дышал, гудел клаксонами, гремел музыкой и звучал разговорами. Да и с чего бы ему меняться? Это моя жизнь сделала крутой кульбит. А город как был, так и есть и потрясения одного человека его вряд ли интересовали.
Чем ближе мы подъезжали к дому, тем острее я ощущала, будто мне в грудь воткнули штырь и тянули вперед за невидимый канат. Рич увидел, что я напряглась и попытался успокоить меня, пошутив о чем-то. Шутка была веселой, но смеяться мне совсем не хотелось.
Мы подъехали к моему подъезду. Мой двор был все таким же, как и всегда. Я почти расплакалась, увидев его и побыстрее выбралась из машины.
– Постарайся не светиться, – сказал Рич, выходя за мной.
Он подошел ко мне, приобнял за плечи и посмотрел в глаза. Я, оторвавшись от разглядывания подъезда, металлической скрипучей двери и вечно глючившего домофона, посмотрела на него.
Рич смотрел на меня внимательно. Короткий луч солнца упал на него, окрасив один болотно-зеленый глаз в светлый, почти прозрачный.
– И давай без глупостей, я тебя очень прошу, – он сжал пальцы на моих плечах. – Если накосячишь, отвечать головой вместе будем.
– Постараюсь, – ответила я и, приподнявшись на цыпочки, легко коснулась губами его губ.
Рич хотел продолжения поцелуя, но я вырвалась из его цепкой хватки и побежала в сторону соседнего дома.
Двор образовывал букву П. Три дома почти соприкасались друг с другом, загораживая пространство для мамочек с колясками и собачников от внешнего громкого и пыльного мира.
Рич жестом указал, что припаркуется за углом. Я показала ему два поднятых вверх больших пальца и проковыляла к лавочке. Краска на ней облупилась, оголяя разбухшее дерево. Коммунальщики в этом году так и не добрались до нашего двора с покраской лавочек и бордюров, поэтому сейчас все выглядело немного старым. Но таким родным, что хотелось обнять каждую лавочку и поздороваться с каждой клумбой, на которой соседские бабушки со знанием дела каждый год высаживали целые армии цветов.
Заглянув в интернет, я поняла, что перевертыш больше не выкладывала сториз после прямого эфира. Оставалось ждать, и я поняла, что буду сидеть здесь столько, сколько понадобится.
Я разглядывала двор, натянув капюшон ветровки на голову и вздрагивала каждый раз, когда кто-то выходил из подъезда. Сердце моментально уходило в пятки и замирало на миг, пока не становилось понятно, что это очередной сосед, спешащий по своим делам. Мимо сновали люди и бросали на меня косые взгляды.
Штырь, который продолжал торчать у меня из груди, дернулся за секунду до того, как она вышла из подъезда. Не выпуская из рук телефон, она размахивала малюсенькой сумочкой, в которую мог поместиться разве что сам телефон и банковская карточка.
Я привстала на ватных ногах, но быстро заставила себя сосредоточиться. Перевертыш резко остановилась и начала оглядываться по сторонам, словно почувствовав опасность. На ней было короткое платье, балансирующее на грани приличия и туфли на таком высоком каблуке, что можно было только удивиться, как она еще не переломала себе ноги.
Она обернулась на меня. А я смотрела на нее и поражалась тому, как сильно она изменила похожее на мое тело, мои привычки и мою жизнь.
Перевертыш замерла, как перепуганный олень, которого застали на дороге резким светом фар. Она глубоко дышала и осматривалась по сторонам.
Но я больше не была жертвой, которую облапошили и оставили ни с чем. Теперь я была охотником и почуяв добычу, ощутила непередаваемый восторг. Пусть я была уверена, что сегодня упущу ее из вида, и она заляжет на дно, но теперь она будет знать, что я жива и объявила на нее охоту.
Как только я сделала уверенный шаг к ней, она резко сорвалась с места и побежала. Причем не обратно в подъезд, чтобы спрятаться за дверьми и стенами, а куда-то в сторону проспекта. Бежала она на удивление шустро, и я отдала честь ее мастерству так быстро улепетывать на высоченных каблуках.
Я сорвалась с места, чувствуя прилив адреналина. Естественного, моего родного, а не порожденного эликсирами. Хотелось посмаковать его, упиваясь им и нестись, словно по воздуху, за своей добычей.
Как только я выбежала за угол, Рич посигналил. Но мне уже было плевать на все. Я бежала вперед, чувствуя только ровный ритм своего сердца и не сводила глаз с петляющей в толпе фигурки в ультракоротком платье.
Удивительно, но догоняла я ее быстро, сокращая расстояние между нами. В груди вспыхивал трепет и предвкушение. Казалось, если поднажму, я поймаю ее за руку и загляну в ее (или свои?) глаза. Что я там увижу?
Перевертыш бежала дергано, как перепуганный заяц. Расталкивала прохожих, которые лениво прохаживались вдоль проспекта. Естественно, она привлекала к себе и ко мне внимание. Какие-то смышленые парни даже успели заснять нас на видео и я, пробегая мимо них, показала в камеру средний палец. Гулять, так гулять.
Впереди проспект пересекался с другой улицей. Там всегда долго горел красный для пешеходов и времени перейти перекресток было мало. Поэтому я ускорилась.
Загорелся красный и машины остановились. Перевертыш сиганула на противоположную сторону, потеряв одну туфлю, но не сбавляя темп. Я начала пыхтеть и уже понимала, что не успею перебежать дорогу.
Остановившись, я перевела дыхание. Машины резко сорвались с мест, недовольные десятисекундной задержкой. Порывы ветра от проезжающего мимо потока охладили мое разгоряченное лицо.
Перевертыш стояла на противоположной стороне улицы и смотрела прямо на меня. Я смотрела на свое искаженное отражение и приподняв бровь, сделала жесть «я слежу за тобой». Перевертыш кивнула, словно принимая мое заявление и поймала такси. Перед тем как сесть в машину она еще раз посмотрела на меня. От этого мне захотелось поймать ее за волосы и мутузить до тех пор, пока от ее лица не останется кровавое месиво.
Такси тронулось с места, слившись с потоком машин. Я провожала ее взглядом.
– Я же говорил тебе не делать глупости, – сказал Рич. – А ты вляпалась в них по самые уши. Нет, бегаешь ты, конечно, хорошо и могла бы догнать ее в два счета, но дала уйти.
– Ну вот видишь, не так много глупостей, – ответила я, прикурив сигарету.
– Ты специально показалась ей на глаза и дала уйти.
– Пусть знает, что я охочусь на нее.
– Теперь ты ее хрен найдешь, – Рич покачал головой.