Приманка для дракона

– Ни в коем случае! – замахал руками Отто. – Да что я, совсем ничего не понимаю? Я не собираюсь вам мешать сражаться с монстром, господин драконоборец. Вот увидите, я сразу же спрячусь как следует. И не волнуйтесь, на долю добычи я претендовать не намерен.

– Вот об этом я вовсе не переживаю. Даже готов отдать вам долю – в пределах разумного, конечно – лишь бы вы не мешались у меня под ногами во время схватки.

– Уверяю вас, у меня нет ни малейшего желания сражаться с драконом. Я реально оцениваю свои возможности, господин Стефан.

– Хорошо, – согласился драконоборец. – Раз уж вы обещаете держаться от чудовища подальше, то можно начинать подготовку к походу. Когда выступаем? Предлагаю завтра на рассвете.

Но и граф, и секретарь уставились на него так, будто он сказал нечто в высшей степени неожиданное. Например, предложил устроить попойку в храме или молебен в кабаке.

– Что-то не так?

– Мы не сумеем подготовиться за столь короткий срок, – трагическим голосом возвестил Отто. – Я должен посидеть над картами, составить маршрут. Отдать распоряжение повару, чтобы приготовил нам припасы. Проверить, чтобы дела его сиятельства находились в абсолютном порядке. Понимаете, я ведь подвергаю себя опасности и должен позаботиться, чтобы мой, не дай боги, преемник смог быстро во всем разобраться.

– Вы ведь пообещали мне держаться в стороне от дракона, – нахмурился Стефан.

– Не сомневайтесь в моем благоразумии, господин. Однако же я должен все предусмотреть, просто на всякий случай.

– Отто прав, – вмешался Эгон. – Хороший секретарь – он, знаете ли, на вес золота. С бриллиантовой инкрустацией.

Стефана столь поразило то, что ему навязали в сопровождающие такое сокровище, что он даже не нашелся с возражениями. Поход на поиски дракона пришлось отложить на несколько дней.

Задыхаясь от гнева, барон Левренский разорвал на мелкие клочки обнаруженное им в комнате новое послание. Определенно, мальчишка нуждается в хорошей взбучке! Вот только как бы подстроить ему какую-нибудь пакость таким образом, чтобы не вызвать недовольство виконта? Над этим следовало хорошенько поразмыслить.

– Тина зеленого цвета, недоумок! – громко сказал барон, чтобы хоть как-то выплеснуть злость. – Или буро-зеленого, наконец! Нечего писать о том, в чем не разбираешься.

Но он прекрасно понимал, что пажа вряд ли интересовал подлинный цвет глаз Юты. Вот стоимость ее драгоценностей – дело иное. А в своих стишатах нахал просто использовал первые пришедшие ему в голову сравнения. Надо заметить, фантазия у него была довольно скудная. Вот уже во втором послании упоминался все тот же злосчастный пруд. Ну как только Юта могла купиться на этакую чепуху?

Барон бросил обрывки письма на пол, а потом принялся в ярости топтать их ногами, представляя, будто топчется по дерзкому пажу. Нанеся шерстяному ковру графа несколько особо сильных ударов каблуками, Джакоб опомнился и кинулся собирать бумажные клочки. Не хватало еще, чтобы остатки сочинения Агидиуса подобрала горничная. Вот тогда точно по замку пойдут гулять сплетни.

Джакоб вспомнил сцену в саду, свидетелем которой он стал. Пажу передали записку, которую тот долго и внимательно читал, а потом поднес поближе к лицу и даже, кажется, поцеловал. Утешало лишь то, что написала послание явно не госпожа баронесса. Во всяком случае, Джакоб никак не мог представить себе желающего прижаться губами к строчкам, вышедшим из-под пера его благоверной. Следовательно, у пажа имеется возлюбленная! Настоящая, а не глупая гусыня, которую мальчишка намерен ощипать. Барон дернул носом, точно собака, учуявшая запах лакомства. И как только он раньше не подумал? Необходимо узнать имя той особы, от которой получает письма наглец, а потом… А потом барон решит, что ему следует делать.

Главная трудность заключалась в том, что следить за Агидиусом было неудобно. Очень неудобно. И накладно. После долгого отсиживания в кустах вещи барона не то, чтобы пришли в негодность – нет, рачительный хозяин никогда ничего не выбросит просто так – но несколько потеряли должный вид. Да и бегать за быстроногим пажом тоже представлялось теперь Джакобу удовольствием сомнительным. Следовало привлечь к слежке кого-нибудь еще, само собой, без объяснения причин. "Золото, – подумал барон, – зачастую поясняет все куда как лучше, нежели слова". Лучник, без вопросов согласившийся выстрелить в Леону, служил замечательным подтверждением сей здравой мысли. Теперь же требовалось найти помощника, который согласился бы последить несколько дней за Агидиусом и не запросил бы слишком большую плату. Барону жаль было расставаться даже с небольшой суммой, но пущенная на самотек ситуация грозила обернуться куда более весомыми потерями. Потому-то барон, скрепя сердце, вытащил из кошеля несколько монет и отправился на поиски. Одну подходящую кандидатуру он уже приглядел, дело теперь обстояло за малым – договориться с выбранным парнем. Мысль о том, что кандидат в шпионы может отказаться от золота, Джакобу даже в голову не пришла. Он всегда твердо верил, что подобных людей просто не существует. А если кто-то и отвечает отказом, то это, несомненно, просто из желания набить себе цену.

– Проследить за пажом? – переспросил Бруно, в прищур разглядывая барона.

– Да, выяснить, с кем он встречается, о чем разговаривает, кому пишет записки. Что здесь непонятного? – барон начал сердиться. – Узнаешь и расскажешь мне.

Бруно подумал, надув щеки, а потом протянул грязную ладонь и сказал:

– Задаток!

Джакоб заколебался. Осторожность и жадность подняли головы в его душе. А вдруг парнишка получит сейчас монету, а потом не станет выполнять условия сделки? И останется барон и без сведений, и без денег.

– Никакого задатка, – твердо сказал он. – Вот как все выяснишь, так и получишь деньги.

– Так не пойдет, – пробурчал помощник псаря. – А если вы меня обманете?

Барон даже задохнулся от возмущения.

– Ты! Да ты! Да как ты только смеешь подвергать сомнению слово человека благородного! Смерд! Да я тебя!

Но гнев представителя знати не произвел на Бруно никакого впечатления. Паршивец пользовался покровительством графа и был прекрасно осведомлен о том, что барон над ним никакой власти не имеет.

– Ра вы не хотите платить, то я, пожалуй, пойду. А то его сиятельство желали сегодня борзыми полюбоваться. Надо бы подготовить все.

И юный негодник действительно развернулся и пошел к псарням.

– Стой! – заполошно закричал ему вслед барон. – Стой, кому говорю! Будет тебе задаток!

Когда шельмец вернулся, на его плутоватой физиономии было написано такое довольство собой, что барону стоило немалых усилий сдержаться и не отвесить Бруно хорошенького пинка.

– Вот и славно, – заявил пакостник, пряча полученную монету. – А теперь излагайте поподробнее, чего вы там разнюхать хотите. Уж не сомневайтесь, я все для вас разузнаю.

Глава восьмая

В сумерках грузную фигуру барона различить можно было с трудом, но Леона, пристально вглядывавшаяся в глубину аллеи, ухитрилась не пропустить момент его появления.

– А вот и дядя, – сообщила она Эрне. – Пойдем, пора изображать из себя послушных благонравных паинек.

Эрна подхватила стоящую у ее ног корзинку с вышиванием и припустила ко входу в замок. Леона последовала за ней. И в дверях столкнулась с новым знакомым.

– Опять вы!

Падавшего из холла света ей хватило, чтобы заметить, насколько мрачное у драконоборца выражение лица. Похоже, что-то всерьез расстроило его.

– Что-то случилось? – участливо поинтересовалась она.

Не то, чтобы его проблемы беспокоили ее. Нет, вовсе нет. Но надо ведь быть в курсе всего происходящего, не так ли?

– Случилось! – раздраженно рявкнул Стефан. – Много чего случилось! А кое-что, наоборот, никак не случится!

Леона в недоумении похлопала ресницами.

– Простите, о чем вы?

– О ком! О челяди господина графа! Секретарю срочно надо разобрать какие-то письма, у повара нет окорока подходящего размера, да и сыр еще не вызрел, даже у оружейника нашлись какие-то отговорки. У меня такое чувство, будто все вокруг нарочно тянут время.

Столь странный ответ совсем ничего не пояснил, и Леона осмелилась переспросить:

– И все же, что произошло?

Рыцарь глубоко вздохнул и сказал:

– Дело в том, что я собираюсь на поиски дракона.

– Ой! Как замечательно! – искренне обрадовалась Леона.

Действительно, если Стефан сам найдет и убьет дракона, то она не будет виновата, что не сдержала данное дядюшке слово. Барон запретил разговаривать с графом? Так она к его сиятельству даже не подходила. А если у дяди будут претензии к драконоборцу, то пусть ему их и озвучивает. Леона-то за него ответ не несет. А отослать домой Эрну барон не сможет, ведь воспитанницы не нарушали его указов.