Приманка для дракона

– Разумеется, – Стефан растерялся, явно не понимая, к чему она клонит.

Леона между тем лихорадочно соображала, как ей лучше поступить. Итак, граф в курсе, что прибывший вчера рыцарь – драконоборец. Но вот известна ли эта новость барону? С одной стороны, слухи еще не гуляли по замку, а с другой – Джакобу часто было известно то, о чем и не подозревали даже самые отъявленные сплетницы. Не зря все-таки барон постоянно отирался поблизости от хозяина замка, обрывки кое-каких сведений получить таким образом не составляло труда. Но почему же тогда дядюшка утром напомнил племяннице о ее обещании? Не знал правды о Стефане? Или решил разыграть свою партию по одному ему ведомым правилам?

– Давайте заключим сделку, – предложил тем временем несносный тип. – Я отдам вам часть своего вознаграждения, а вы не будете мне мешать. Договорились?

Леона моргнула, не вполне понимая, о чем это он. Мешать? Каким образом?

– Хотите половину? – продолжал Стефан. – Только не лезьте к моему дракону, он может окончательно озвереть.

Леона задохнулась от возмущения. Как смеет этот… этот… отвратительный, мерзкий, гадкий тип смеяться над ее проблемами? Или он решил, будто она настолько глупа, что лезет дракону в пасть по своей воле?

К счастью, Эрна уже закончила разговор со ставшим совсем багровым от смущения Клаусом и поспешила к подруге. Иначе перепалка могла закончиться как угодно – от ярости Леона растеряла всю присущую благородной девице любезность.

– Клаус просит разрешения присоединиться к нам на прогулке, – сообщила Эрна, словно не замечая, какими взглядами обмениваются ее подруга и драконоборец. – Позволить ему?

– Если хочешь, – равнодушно бросила Леона. – Только пойдем поскорее, а то здесь дышать нечем.

Эрна удивленно обвела взглядом просторное помещение с высоким потолком и огромными окнами, которыми граф немало гордился, и согласилась:

– Хорошо, не будем задерживаться. А твой новый знакомый тоже составит нам компанию?

– Нет, – отрезала Леона. – У господина Стефана есть дела поважнее.

– Ну почему же? – вмешался сам Стефан. – Я с удовольствием прогуляюсь вместе с вами.

– А я думала, вам надо готовиться к подвигу, – съязвила Леона. – Морально настроиться, наточить меч, присмотреть сумку повместительнее, чтобы сложить все трофеи.

Стефан расхохотался.

– Наточить меч? Присмотреть сумку? Откуда вы набрались столь странных сведений, прекрасная Леона?

– Откуда же мне знать, как положено готовиться к встрече с драконами? Я-то думала всего лишь захватить с собой специй из графских запасов, но это ведь не ваш вариант, не так ли?

– Специи? Вы хотели расправиться с драконом, насыпав ему жгучего перца в глаза?

– О нет, – ехидно ответила Леона. – Я просто подумала, что со стороны обеда будет весьма предусмотрительно захватить с собой приправы. А печь или, скажем, костер дракону не потребуется, у него и свое пламя есть. Правда, удобно?

Эрна и подошедший к ней Клаус внимали пикирующейся парочке, разве что не разинув рты. Наконец Эрна не выдержала и сказала:

– Ну сколько можно говорить об этом кошмарном чудище? И вообще, за завтраком говорили, что вчера монстр нигде не объявлялся. Быть может, он улетел?

В ее голосе звучала робкая надежда, но Леону столь захватил спор, что она увидела только повод для очередной шпильки в адрес драконоборца.

– Наверное, чудище прознало о вашем прибытии, господин Стефан, вот и спряталось. Так что сумка для трофеев вам, к сожалению, не понадобится. Или вы намерены отправиться на поиски скрывшегося дракона?

– В данный момент я намерен отравиться на прогулку. Смею напомнить, что ваша подруга любезно меня пригласила. Кстати, прелестная дама, мы ведь не были представлены друг другу? Позвольте исправить столь досадное упущение. Меня зовут Стефан, а вас?

– А меня – Эрна. Мы с Леоной сестры, то есть не совсем сестры… Мы обе родственницы барона Левренского и живем в его замке, потому как барон является нашим опекуном. Ой, наверное, я путано объясняю?

– Вовсе нет, – Стефан обаятельно улыбнулся. – Я все прекрасно понял. Несомненно, вы наделены талантом рассказчицы.

Леона и сама не понимала, отчего ей неприятно видеть зардевшуюся от комплимента Эрну и обхаживавшего ее Стефана. "Да он просто втирается в доверие, вот и все. А глупая Эрна ничего не понимает, она-то привыкла во всех искать только хорошее", – со злостью подумала она.

Все время прогулки Леона сердито молчала. Впрочем, как ей самой казалось, на нее никто не обращал внимания. Вдохновленный внимательными слушателями Клаус расписывал в подробностях, какую щуку ему посчастливилось поймать на днях. Эрна слушала из вежливости, хотя на ее хорошеньком личике и появилось выражение скуки, а Стефан вроде бы заинтересовался и задал Клаусу несколько вопросов. Правда, они больше касались ширины реки, быстроты ее течения и глубины омутов, но Клаус с радостью подробно на все ответил.

– А потом я велел доставить рыбину повару его сиятельства, – размахивая руками, вещал Клаус, – и Манфрид – это мой слуга – божился, что повар несказанно удивился. Ему, мол, никогда не доводилось видеть столь гигантских щук.

Леона, которую щуки вовсе не интересовали, бросала беглые взгляды по сторонам и вскоре увидела кое-что любопытное. А именно – объемистую филейную часть господина барона, торчащую из кустов. Сам Джакоб, видимо, полагал, что надежно укрылся от посторонних взглядов, но острый глаз племянницы разглядел даже блестевшую на солнце лысину в капельках пота. Леона осторожно толкнула локтем Эрну.

– Ой! – удивилась та. – А что это дядя здесь делает?

Даже Клаус отвлекся от повествования и с изумлением уставился на обтянутый бархатными штанами филей.

– По-моему, – насмешливо прошептал Стефан, – господин барон сидит в засаде.

– Но на кого? – удивился Клаус. – Кого можно выслеживать в саду господина графа?

Леона невольно улыбнулась при мысли о том, что барон, скорее всего, выслеживал самого Клауса. Вернее, отправителя письма. "Интересно, на кого же подумал дядюшка?" – мелькнула у нее мысль. То, что барон ошибся в личности якобы поклонника баронессы, было очевидно.

Агидиус пребывал в самом дурном настроении. Вот бывают, к примеру, дни, когда все с самого утра идет наперекосяк. Тогда даже тугодуму понятно: ничего хорошего сегодня ждать не приходится, лучше уж сказаться больным и не покидать без излишней надобности теплую уютную постель. Но нет, на пробуждение Агидиус пожаловаться не мог. Сон ему снился самый что ни на есть приятный. В нем блестящий рыцарь (а некогда паж господина виконта) одержал на турнире победу и принимал венец из рук наипрекраснейшей дамы. Имя и внешность ее Агидиус не запомнил, но разве это важно? Главное – ему рукоплескали самые важные персоны герцогства во главе с его светлостью. А сынок виконта, противный Берхард, в последнем поединке даже молил бывшего пажа о пощаде! К Берхарду Агидиус питал особую неприязнь, тем слаще оказался вкус победы над постоянно насмехавшимся над ним высокомерным типом. Да и самого виконта паж не жаловал, не говоря уж у госпоже Хильде, виконтессе. Та воспринимала Агидиуса будто личного мальчика на побегушках и постоянно гоняла с разными мелкими поручениями. Разве пристало будущему рыцарю таскать то веер, но корзинку с рукоделием, то томик стихов? У госпожи Хильды имелась отвратительнейшая привычка повсюду забывать свои вещи, но неужели так уж трудно послать за ними служанку? Отчего непременно отправлять за забытым пажа? Агидиус подозревал, что дело здесь в простом желании поиздеваться лишний раз над безответным пареньком.

Да и в целом виконт с виконтессой относились к пажу так, будто он все еще оставался тем мальчиком, который поступил на службу несколько лет назад. Госпожа Хильда и вовсе могла потрепать его по щеке и назвать "славным малышом". Его, будущего рыцаря! А ее прихлебательницы! Нимало не стесняясь присутствия самого Агидиуса, они могли начать обсуждать "хорошенького мальчика". Упоминали, помимо прочего, и нежную шею, и длинные ресницы, и золотые локоны, и алый румянец, будто он был какой-то девицей. Иной раз кто-нибудь из дам даже гладил его по голове, и тогда Агидиус вспыхивал и закусывал от злости губу. Как-то он попробовал поделиться переживаниями с нечаянно найденным в замке приятелем, мальчишкой, состоявшем при графской псарне. Виконт подобную дружбу точно бы не одобрил, ну и пусть. Зато Бруно – так звали парнишку – не взирал на Агидиуса свысока и не стремился поддеть его. К тому же с новым другом было интересно, он знал много такого, о чем юный паж даже не догадывался. Именно Бруно рассказал в свое время, почему дракону нужно предложить красивую невинную девушку, а не скрюченную старуху вроде птичницы Норы. После этого объяснения паж господина виконта заливался краской всякий раз, когда ему случалось увидеть упомянутую птичницу. К счастью, происходило это нечасто. Так вот, Агидиус попробовал пожаловаться другу, но понимания у того не встретил.

– Представляешь, она сегодня назвала меня "милым мальчиком", а потом ущипнула за щеку, будто младенца.

Бруно согнулся пополам от хохота.

– Слушай, ну нельзя ведь быть столь наивным, дружище! Эти престарелые кокетки тискают тебя вовсе не потому, что ты напоминаешь им крохотного ребенка.

– А почему? – искренне удивился Агидиус.

Сам он прекрасно понимал, что белая кожа, золотистые мягкие волосы и изящное телосложение делают его на вид моложе, нежели в действительности, потому и был уверен, что дамы испытывают к нему материнские чувства. Ответ же Бруно поразил несчастного пажа до глубины души. Агидиус пока еще не слишком задумывался о плотской стороне романтических отношений. Вернее, только-только начал о ней задумываться. Разумеется, он знал, чем занимаются мужчина и женщина, оставшись наедине. Более того, несколько раз ему довелось случайно увидеть довольно пикантные сцены. От них юношу бросало в жар, а в низу живота разливалось незнакомое томление. И еще не столь давно пажу приснился необычный сон, постыдный, но зато очень-очень приятный. Хотя в мечтах о будущем рыцарстве Агидиус и видел себя поклонником некой прекрасной дамы, но никогда не представлял себе ничего, кроме целомудренного касания губами. И теперь узнать, что престарелые приятельницы виконтессы думают о нем такое… такое…

– Да как они смеют! – возмущенно выпалил он.

Бруно опять расхохотался.

– А ты пригляди себе кого-нибудь помоложе и посимпатичнее, – посоветовал он, хлопнув друга по плечу. – Опыт-то получать надо. Вот увидишь, тебе понравится.

Агидиус очень сильно сомневался, что ему понравятся весьма сомнительные утехи с пожилой некрасивой дамой, но слова приятеля его заинтересовали.

– А ты сам… уже, да? – с жадным любопытством спросил он.

Бруно напустил на себя важный вид, погладил подбородок, взъерошил каштановую шевелюру, а потом кивнул.

– И как? А кто она? А ты не боялся? – забросал Агидиус вопросами более опытного товарища.

Было немного неловко от смущения, но очень уж хотелось узнать. Все-таки Бруно лишь немногим старше его самого, наверное, он тоже плохо представлял себе, что делать. Агидиус попробовал вообразить себя с кем-нибудь. Нет, не с дамой из окружения виконтессы (при этой мысли пажа даже передернуло от отвращения), а с хорошенькой молоденькой девицей. Например, с Кларой, личной горничной госпожи Хильды. Или с красивой девушкой, которую он видел в деревне у колодца. Имени красотки Агидиус не знал, но чуть не свалился с лошади, засмотревшись на стройную брюнетку с огромными синими глазами и яркими алыми губами. Но представлялось все равно плохо. Вот он поцеловал девушку, а дальше? Или Бруно подразумевал, что дама сама должна все сделать, раз уж она более опытная? Потому и советовал выбрать не юную невинную девицу?