Бьянка. Пять дней сентября

– Ты кто?

– Я ваш новый сосед. Извиняюсь, что уставился, но не могу же закрыть окно, чтобы не видеть вас.

– Глазей сколько влезет. Вот – смотри!.. Красивая грудь? Я дома. Ты откуда?

– Из Ленинграда.

– Это где?

– Я из Советского Союза.

– Где это?

– Ммм… А Россию знаете? Слышали о царе Петере?

– Русланд? Бьюсь об заклад, тебя зовут Иваном.

– Да. А я бьюсь об заклад, что если у вас есть друг, то он Ян.

– Да, мой бой-френд Ян. А я Ким.

– Вы всегда голая?

– Нет, ню я только дома. Одеваюсь на работу. Работаю внизу, в магазине, – Ким показала пальцем вниз. – Заходи и что-нибудь купи.

– Вы много зарабатываете?

– По-разному. Есть сезон и вне сезона.

– Но сколько вам платит хозяин?

– Я сама себе хозяйка. Магазин мой.

Соседка не видела ничего постыдного в таком домашнем наряде. Она не проститутка, а хозяйка магазинчика, думал я. Просто так живёт. Ходит дома голой. Что в этом странного? Это не Советский Союз, Ваня. Надо привыкать к голландским нравам.

Вечером я увидел, как к ней пришёл бой-френд. Ким встретила его в коротком халатике, но Ян скинул его и немедля принялся за дело. Соседка показывала невиданное для советского человека умение. Я взял видеокамеру и начал снимать. Через некоторое время Ким раскрыла глаза и увидела наставленный на неё объектив. Она подбежала к окну.

– Никакой съёмки! – она задёрнула занавеску…

На другой день я зашёл к ней в магазинчик, оказавшийся приятно пахнувшей барахолкой, и купил копеечный галстук, похожий на верёвку, и машинку «Самсон» для скручивания папиросок. Ким угостила меня дрянным голландским кофе, от которого меня тошнило, но я никогда от него не отказывался, чтобы не обижать хозяев.

С того дня наши отношения можно было называть добрососедскими. Я всегда мог спросить Ким, что и где можно найти в Амстердаме, а городские новости и сплетни она вываливала на меня сама, стоило лишь выглянуть в окно. Соседка была для меня справочником и газетой.

Сейчас нагая Ким курила у окна и глазела на улицу. Голая грудь дерзко торчала над сложенными руками.

– Ким, привет! Худеморхен.

– Хай, Ваня.

– Мне нужна газета бесплатных объявлений.

Ким встала и принесла газету.

– Вот, лови!

Она швырнула мне газету, но та не долетела до моего окна и, рассыпаясь листами, рассеялась по улице. Это Ким не обескуражило. Она принесла вторую, свёрнутую в трубочку и перетянутую резинкой.

– Держи, Ваня!

Газета стукнула меня по носу. Следом в окно залетела ручка. Заварив кофе, я уселся у окна. Это была «Виа-Виа», популярное издание объявлений со всех концов страны. Машин были сотни, и разобраться в этом хаосе было непросто. Наконец, мой взгляд остановился на коротком резюме. «БМВ-525 инжектор. Цвет бордо. Кожа. Минимальный пробег. Отдаю только в хорошие руки. 10000 гульденов. Барт. Наймеген».

– Ким, сколько ехать поездом до Наймегена?

– Два часа. Это далеко, на немецкой границе. Я – в магазин. Заходи, что-нибудь купи.

Ким стала одеваться и прихорашиваться перед зеркалом, а я взялся за телефон.

– Менеер Барт? Худеморхен, я по объявлению. Автомобиль продан?

– Вы прочли, что продаю его в хорошие руки? – ответил густой голос.

– Да, менеер Барт, прочёл. Именно потому звоню.

– Я слышу арию Поллиона из «Нормы». Вы любите оперу? На каком канале трансляция? Хочу послушать… И зовите меня просто Барт.

– Это не трансляция, Барт. Это мой сосед, солист Стоперы, а сегодня там премьера.

– О, как жалко, что не могу приехать. А вы идёте на «Норму»?

– Я бы сходил, но занят с головой поиском приличной пятой «БМВ» с инжектором, цвета бордо и минимальным пробегом. Точно такую, как ваша.

– Что ж, раз так… Машина мне дорога, я её берёг. Состояние ажур… Я должен посмотреть на вас, но вечером на неделю уезжаю в Германию. Вы можете приехать до семи часов? Вам придётся пропустить Беллини…

– Да, я буду. А Беллини не убежит – он всегда в моём сердце. Как поётся в «Норме»: «Не решусь я никогда наш храм оставить…»

– Бог мой, вы поёте, словно Рубини, – похвалил меня Барт. – Приезжайте. Жду вас.

Что-то мне подсказывало, что это объявление для меня. Барта следовало убедить, что его машина попадает в хорошие руки. Я должен немедленно ехать в Наймеген.

Записав адрес, я начал собираться. Белая шёлковая сорочка и самый строгий тёмно-синий костюм… Оглядевшись в зеркале, я повязал приличный галстук в золоте с синим и довершили картину соломенной шляпой и тёмными очками «Диор» в черепаховой оправе. Ещё раз осмотревшись в зеркале, я сбежал вниз и зашёл к Ким…

В магазинчике Ким густо витал тяжёлый аромат парфюма. Слева по стене шёл ряд с поддельными дорогими джинсовыми марками, справа висело дамское барахло. Ким сидела за конторкой, закинув ноги на прилавок, и полировала ногти. За её спиной был стенд с разной мелочью.

– Хай, Ким. Как я выгляжу?

– Как настоящее дерьмо, Ваня. Это твой стиль. Видно, что приехал из провинции. Или из Советского Союза. Ни капли вкуса. Ужас… И зачем таких впускают в Схипхоле?

Она скорчила рожицу, затем подошла, сдёрнула с меня галстук и забросила его в мусорную корзину.