Хозяин Леса

Хозяин Леса
Tsuru

Человек всегда чувствовал себя хозяином, где бы он ни находился. Однако в мире есть те, с кем стоит считаться, и те, с кем стоит сотрудничать. Знания веков могут быть потеряны и забыты, но мудрость и ум помогают нам принимать верные решения, а высокомерие и самоуверенность ведут лишь к потере себя.

Tsuru

Хозяин Леса

Ветки застилали обзор всем, кто сейчас находился в Лесу. Они лезли в глаза, и будто предупреждали, что не нужно ходить здесь без разрешения. Но мешали они не всем. Постоянный треск сопровождал передвижение одинокого воина, он сам прокладывал себе путь через чащу, надеясь сократить время пути до города. Лес хрустел, шумел стаями птиц, срывающихся с веток, и обращал внимание на нарушителя, но поделать ничего не мог. Воин был уверен в себе, по его лицу читалось, что он мечтает о кружке пенного в таверне за углом, и шаг юноши становился все увереннее и быстрее. Тяжелые сапоги оставляли вмятины на покрытой мхом и листьями земле, и в какой-то момент не почувствовали под собой опору. Юноша зашатался, но удержал равновесие, и остался стоять на краю обрыва. Почесав бороду, он осмотрелся, пожимая плечами. Путь предстоял долгий, и теперь, по его мнению, только удлинился. С хмурым выражением лица воин вновь начал поиск обходного пути через чащу. Долго петлял его след меж деревьев, под взглядами птиц и мелких зверьков, но так и не попадались ему те зарубки, что он оставлял на стволах деревьев. Он часто подолгу смотрел на стволы встречных берез и елей, ходил вокруг них, проводил по их стволам руками, в смятении тряс головой, и снова всматривался в Лес. Он точно помнил, что его боевой топор, на котором остался застывший сок, выгрызал куски древесины там, где проходил юноша. Сейчас же не было и намека на те раны, что он оставил Лесу. Не укрылось от чутья воина и то, как Лес будто замирал каждый раз, когда он подходил к дереву. Крики птиц звучали приглушенно, и зверьки переставали шнырять по стволам из стороны в сторону. Воин отогнал от себя скверные мысли, поправляя шлем. "Это место не имело ни толики того, что о нем говорили. Безобидная чаща, преграждающая путь, только и всего. Сильному воину раз плюнуть" – хмуро прозвучал его голос, эхом отражаясь от деревьев.

Чем ближе подступала ночь, тем больше преображался Лес. Поначалу по ногам прошел холодок, но не всем он был страшен среди деревьев. Меж стволов теплый воздух смешивался с холодным, постепенно переходя из одного вида в другой, и у самой земли повис легкий туман. Казалось, что деревья приблизились друг к другу, будто замерзающие люди, желающие согреться от тепла тел. Их корни чаще стали задевать ноги, создавалось ощущение, что деревья обнимали ими друг друга, чтобы обменяться крохами тепла. Ветки все чаще били по шлему, и даже то, что юноша отодвигал их руками, слабо помогало не получить от очередного лесного обитателя. Но ветви – не острые клинки, что оставили не одну вмятину на этом железном элементе брони, это всего лишь досаждающие мухи, если их брать в сравнение. Пока солнце красным пожаром освещало все вокруг, постепенно просыпалась жизнь в этом Лесу. Шорохи вокруг становились все весомее, и из-за кустов часто что-то мелькало, поблескивая. Сильный воин шел вперед, покуда мог видеть, его не страшили волки, он готов был дать бой всей стае, и знал, что выйдет победителем. Он шел как хозяин по их владениям, невзирая на то, что был даже не гостем, лишь прохожим. Он шел и ел свой последний паек, который завалялся в его котомке. Его должно было хватить на весь обходной путь, но Воин был уверен, что осталось немного до города. Напрямик – быстрее. Тени деревьев становились все выше, из-за чего казалось, будто деревья нависают, и вот-вот задавят воина. Вдруг в метре ухнула сова, юноша повернулся на звук, и, увидев над собой крылья, нырнул вниз. Птица все же попала по шлему и провернула его на голове воина. На мгновение он потерял видимость и закружился, потеряв ориентацию в пространстве. Поднявшись, он снял шлем, и вначале ничего не увидел: вокруг была непроглядная тьма. Поначалу он подумал, что ослеп, но постепенно появились очертания деревьев и кустов, или того, что казалось кустами. Шлем снова оказался на голове, воин вынул топор. "Я не боюсь лес, но надо быть наготове", – грозно пробормотал он. Вокруг закачались кусты, приобретая причудливые танцующие формы в темноте. Глаза едва ловили свет, который еле-еле просачивался сквозь листву. Будто бы Лес стал гуще. Будто и не казалось, что деревья жались друг к другу. Воин недолго крутился на месте, присматриваясь к каждому кусту. Он издал тихий рык, и медленно пошел вперед. Его топор поблескивал в такт всем этим глазам. смотревшим на него будто бы отовсюду. Рядом ходили волки, и он их слышал. Вдруг он услышал рык позади и резко обернулся, замахнувшись топором. Из-за туч вышла луна, освещая воина. Он стоял с занесенным топором, смотря на ветку, которая скрежетала по стволу соседнего дерева, судя по всему от ветра. Деревья будто расступились, воин оглядывался и улыбался, ведь стоял он прямо на звериной тропе, и деревья не были так близко, как казалось, даже листья не загораживали лунный свет, давая ему, словно путеводной нити, вести юношу по тропе. Он нагнулся. Да, на ней были следы копыт, и вели они все в одну сторону. "В той стороне вода" молвил он подняв голову. Убрав топор, он пошел вперед, все еще озираясь по сторонам, но теперь он видел каждый куст, и каждая веточка была как на ладони. Удивительно, что они раньше его задевали.

На тропе никого не было, Лес купался в лунном освещении, из-за чего казалось, что его листья и стволы деревьев вдоль дороги были будто покрыты серебром. Чистотой и благодатью лучился путь воина по звериной тропе, что заставляло его улыбаться. Он шел по ней, поглядывая на эту панораму, и, когда увидел ручей, ничего не сдерживало его ликования. Вода в нем была быстрой и студеной, родник начинался далеко, и здесь он уже набрал силу и ширина его была в два локтя. Будто жидкое серебро, струилась вода по его руслу, в некоторых местах казалось, что она застывала. Нарушать такую красоту было неприятно, но тело напомнило, что Воин не пил уже много часов, и глупо было игнорировать живительную влагу чистого родника. Наклонившись, Сильный Воин напился вдоволь, и решил освежить свою голову. Он снял шлем и сполоснул его в воде, какая-то грязь налипла на него, и юноша принялся оттирать свою броню. В этот момент что-то сильно толкнуло его со спины, озябшие от воды пальцы не удержали шлем, и тот понесло течением. Воин резко обернулся, и увидел лишь как огромный Лось растворяется в кустах. Небо будто снова заволокло тучами, да так быстро, что юноша не сразу сообразил проблему. Он обернулся, и увидел, как шлем отнесло уже далеко, тени сгущались, и надо было торопиться. “Сильный Воин своего народа потерял шлем, засмеют”, – прогромыхал он, и бросился вслед за ним. Он все бежал, и уже не видел ручья, лишь слыша его журчание и стук железа о камни вдалеке. Юноша закрывался руками, но сучья били его по ним, и не все на бегу удавалось отклонить. Много ветвей било по его лбу и путалось в волосах, заставляя ломать ветки, но иногда сильнее была природа, и на бегу парень сам вырывал себе небольшие пряди волос, не успевая остановиться. Тут он понял, что больше не слышит звуков шлема и воды, защищаясь от веток, он не смотрел, куда бежал, видно пропустил крутой поворот ручья. Юноша поднял голову и тут же склонил ее. Злосчастная ветка будто ожидала этого, и попала ему прямо в глаз. Воин закричал от боли, и, продолжив бежать еще пару шагов, споткнулся о корни. Он кубарем полетел по земле, ударяясь головой о кочки и деревья. Наконец все остановилось. Шатаясь, он поднялся и стал осматриваться вокруг. Глаз Воин закрывал ладонью, из-под которой что-то вытекало, другой рукой он держался за голову. Не в силах стоять, он несколько раз пытался приложиться плечом к деревьям, но промахивался и падал наземь, постанывая при ударах. Снова встав, он, шатаясь, старался идти вперед, он пытался разобрать путь, разобрать дорогу, но то ли листва, то ли облака заслоняли ему свет для его поврежденного взора, и он просто брел вперед, часто падая и вновь поднимаясь.

Снова журчание привлекло его, и он пошел быстрее. Ориентироваться ему все еще было трудно, но звук воды означал, что, может быть, сюда вынесло его шлем. Нужно было лишь найти его, и злосчастные ветки не смогут причинить ему столько боли. Но в темноте было плохо видно, и Воин брел на звук, пока в какой-то момент хлюпанье воды под ногами не дало ему знак того, что он на месте. Глаз наконец привык к освещению, и что-то блеснуло не так далеко, жизнь налаживается, следующий шаг дается ему тяжело, последующий еще тяжелее. Юноша обращает внимание на свои ноги, и видит, как они почти по голенище в воде. Дернув ногу, он понимает, что ее засосало. Пытается еще и еще, пока в сапоги не начинает заливаться вода. Воин озирается: земля близко, можно дотянуться. “Сапоги!”, – с болью восклицает он, смотрит по сторонам в поисках спасения не только своей жизни, и видит, как блестит вдалеке его шлем. Будто мигнув на прощание, он скрывается под водой. Ноги уходят все глубже. Лихорадочно путаясь в завязках, он освобождает свои ноги от сапог, и выпрыгивает на твердую поверхность. С жадностью вода проглатывает подношение, и снова ее поверхность становится гладкой и темной, в такой темноте практически не различимой. Юноша выхватил топор. “Я обязательно выберусь, я Сильный Мужчина, и люди услышат об этом Лесе. Я буду тем, кто пройдет его.”, – сжимая его крепче, чем любимую девушку, он двинулся дальше, осторожно проверяя перед собой землю. Он шел так, пока не стихло журчание воды. Идти стало проще и суше. Юноша не отпускал топор ни на секунду и озирался по сторонам. Его все еще пошатывало, и он морщился от боли, проходя рядом с кустарником, и босыми ногами пробуя его колючки. Ветки хлестали его по голове, и все еще кроили его прическу под вкус первобытного парикмахера. Каждый корень змеей лез под ноги и отдавался тупым ударом по пальцам, и каждая сухая ветка, сломанная неаккуратным шагом, осколками впивалась в ступни, и своим звуком заставляла всматриваться в очертания кустов. Его здоровый глаз периодически смотрел в пустоту и часто закрывался, иногда юноша садился у дерева, собираясь поспать, но шорохи заставляли его вскочить и вновь взяться за оружие. “Нужно торопиться”, – бормотал он про себя, озираясь по сторонам, и надеясь разглядеть в тенях кого-то. Вдруг за спиной раздался шорох, и такой знакомый рык разнесся над Лесом. Парень обернулся, и увидел, как качается в нескольких метрах от него, за кустами, огромная тень. Рык раздался снова. Бежать нельзя, зверь точно кинется следом, так должны были учить Юношу. Биться без защиты было делом гиблым, вблизи зверь разорвет на части, каким бы сильным Мужик не был. Тень еще стоит и не нападает, значит, есть шанс. Один шанс остаться и выжить. Здоровым глазом Юноша посмотрел на топор, потом перевел взгляд на тень. Закрыл глаз и медленно глубоко вдохнул. Открыв глаз, он зафиксировал цель и ее покачивания, ему даже виделся блеск глаз зверя. На выдохе Мужик вскинул руку, и его боевой топор полетел точно в цель, срезая верхушку молодой березки. В глаза Юноше ударил свет луны, которая как раз вышла из-за туч, и именно ее блеск он видел сквозь тучи и листву, его он принял за глаза. Раздался рык, вокруг взлетели птицы. Юноша задрожал и пошел спиной вперед. Не пройдя и пары шагов, он наткнулся на ствол дерева, и медленно опустился по нему, закрывая глаза.

“Ты чего это тут, весь взъерошенный, грязный, и спишь как утопец, сбежал откуда?”, – его разбудил старик, тыкая своим кривым посохом в плечо Юноши. Он был одет в зеленую рясу, и борода доставала ему до самой груди. “Помоги” Простонал Юноша с хрипотцой, его горло пересохло. Старец достал бурдюк и передал Юноше, наблюдая, как тот жадно прикладывается к содержимому. “Хотел пройти через Лес? Это ты умный Мужик. Сократить путь всегда правильно, не стоит тратить время на обход когда прямо перед тобой Лес. Человек был друг Лесу”. Юноша прекратил пить и зло зыркнул на Старика здоровым глазом, а Старик тем временем продолжал. “Умные люди ходят по этому Лесу, умные знают дорогу, остальные же не хотят ее узнать. Пойдем. Я покажу тебе кое-что.”, – старик стал углубляться в кустарник. Юноша заозирался. Оставаться одному тут не хотелось, старик же выглядел не опасно и предлагал помочь. Юноша, держа в руке бурдюк, пошел следом. Старец шел смело и уверенно, он почти не сворачивал, изредка огибая деревья. Когда Юноша оборачивался назад, он буквально видел пройденную тропу. “Как я ее не заметил вчера?”, – тихо-тихо прошептал он. “Ты тогда думал о другом. А теперь о нужном, думаешь вот и идешь туда, куда надо.”, – отвечал старик. Юноша же таращился на его спину, хотел было открыть рот, но смолчал, сглотнул подступившую к горлу слюну. Старец тем временем продолжал. “Ты почти вышел, тут небольшой холм, его перемахнуть и откроется путь к городу. Много Умных Мужей ходило когда-то этим путем. Они доверяли Лесу.”, – старик остановился и поманил Юношу посохом. “Смотри, тут недавно кто-то прошел, уж не ты ли?” Парень доверчиво подошел и вгляделся в землю перед собой, однако почти сразу разогнулся, оборачиваясь, и проговаривая с сомнением в голосе. “Да тут никого…”. За его спиной был Лес, и лишь шуршание кустов, да пение птиц, создавали тут звуки. “…Нет”. Недалеко раздался рык, не такой как вчера. Многоголосый, приземленный. Ветер качнул деревья, и кусты заговорили вокруг. Юноша прижал к себе бурдюк обеими руками. “Волки” прошептал он. Будто услышав его тихий шепот, вокруг вместо рыка раздался вой. Рядом треснула ветка. Юноша подтянул бурдюк к груди и упал на колени. Кусты и кроны деревьев, не переставая, шумели вокруг него. Он смотрел вперед глазом, который не видел дороги, он полз по пути, которого не знает. Позади него вышел Старик. Сжимая посох подмышкой, он ел бруснику, беря ее небольшими горстями из ладони. “Я принес перекусить, но вижу я, тебе нужно не это. Ничего тебе сейчас не нужно. Ты больше не Сильный Воин и не Воин народа, да не Сильный Мужчина, а придя сюда ты не показал что ты Умный Муж.  Глупый Муж, ступай с миром, который ты не хотел беречь.”, – старец закинул в рот ягоду, и повел рукой. Кусты перед Юношей будто расступились, открывая взору городские стены. Юноша все полз и полз вперед, прижимая полный бурдюк, и сдирая колени. Старец покачал головой, закинул остатки ягод с ладони в рот, взял посох, и, развернувшись, легонько ударил им оземь. С тихим шелестом сомкнулись за его спиной кусты Леса.