Во всем виновата рыба

Значит, все плохо… Примерно также отреагировала и Таня, моя лучшая подруга еще со школьных лет, навестившая меня вечером. Муж высказался еще раньше, днем, когда я отправила ему фото: ничего, мол, заживет, шрамы же внутри, в глаза бросаться не будут! Такая реакция меня очень расстроила! Значит, действительно, все плохо! Швы уродуют! Да еще не известно, будут ли пальцы функционировать, смогу ли я рукой, как раньше, пользоваться! Единственный человек, чья реакция, меня немного успокоила, это Оля, моя недавняя знакомая:

– Да не переживай ты! Заживет! Все это фигня!

И я подумала: «А действительно: заживет ведь! Фигня!»

Именно тогда я поняла, как важно найти нужные слова в критической ситуации, чтобы успокоить человека, а не расстроить окончательно, чтобы духом он не упадал туда, откуда возврата нет, сохранить хладнокровие и не паниковать! «Не истерить!» – как иногда прикрикивает на меня подруга. Оля, спасибо! Ты настоящий друг!

В палату вошла очень приятная молоденькая сестричка:

– Елена Николаевна, здравствуйте! Вы меня не помните?

– Здравствуйте, если честно, нет, не помню!

– Я в 44 школе училась, не у Вас, но Вас хорошо помню! Вы в 39 кабинете работали. Меня Вика Мингер зовут.

– Мингер? Кто Вы Антошке?

– Тетя. А в перевязочной работает Антошина бабушка работает.

– Здорово!

– Вам нужно спуститься в четвертый кабинет на УВЧ. Сможете сами?

– Конечно!

А это, действительно, здорово! Очень успокаивает, на самом деле то, что вокруг меня знакомые, сочувствующие люди, готовые приходить на помощь.

Я никак не могла запомнить, как ни странно, имя и отчество оперировавшего меня доктора. Несколько раз подходила к высокой, стройной, очень симпатичной медсестре и спрашивала:

– Как зовут моего доктора?

– Какого? Который Вас оперировал? Иван Петрович Головня. Он замечательный врач! Просто волшебник! А который сейчас всю вашу палату ведет, Харченко Виктор Дмитриевич.

– Иван Петрович, Иван Петрович. Никак запомнить не могу!

В конце концов, она рассердилась:

– Да запишите уже что ли!

– Я бы с удовольствием! Да писать умею только правой рукой!

Она перестала хмуриться, улыбнулась:

– Меня Валентина Сергеевна зовут. Обращайтесь, если что!

* * *

Странно, палату ведет Виктор Дмитриевич, а постоянно со мной именно Иван Петрович! На всех перевязках, на осмотрах. Он сам поменял мне множество лангет, ведь спадал отек, они становились велики и больно били по руке, приносил распечатки упражнений, которые нужно делать, чтобы восстанавливалась подвижность пальцев, направил на физио процедуры, терпеливо отвечал на бесконечные мои, иногда глупые, вопросы. Все время, что я лежала в стационаре, он был рядом, помогал, успокаивал. Ни разу не сорвался, всегда был тактичен и спокоен. Тогда я даже не подозревала, какой замечательный доктор со мной работает и как мне повезло попасть именно в его профессиональные руки! Мне кажется, он обладает самым важным качеством, которое необходимо любому доктору. Он неравнодушный! Не знаю, возможно ли с одинаковой теплотой и вниманием относится ко всем пациентам, но мне их хватало с лихвой!

А сколько хороших слов я слышала о нем от пациентов, медсестер и просто обычных людей! Например, второго января нужно было снимать швы, но поликлиника еще не работала, поэтому Иван Петрович велел приехать к нему в стационар. Было очень холодно, я вызвала такси. Увидев повязку, разговорчивый водитель спросил:

– Руку сломали? Не удивительно! Так скользко!

– Нет, порезалась.

– Ох! Сухожилия-то целы?

– К сожалению, нет!

– Кто оперировал? Головня?

– Да. А откуда Вы знаете?

– Так только он такие операции и делает у нас в городе! Больше никто! Я, когда коленом маялся, врача искал. Друзья посоветовали к нему обратиться. Колено мне собрал. Пятый год уже пошел! Все отлично! Мне сразу говорили, что он светило, гений! Так и есть! Привет ему передайте! Он, наверное, и не вспомнит! А все равно передайте от Юрия Кузнецова! Вот и приехали!

Даже директор учебного центра «АВС», в котором я параллельно со школой работаю (ведь учительские зарплаты в школе – просто слезы, недаром говорят, что за любой успешной учительницей стоит еще более успешный мужчина, который оплачивает ей это хобби; чтобы самой это хобби оплачивать, я и подрабатываю), очень заинтересованно расспрашивала о нем:

– Нужно маму срочно врачу показать! Колени очень болят! Об этом враче слышала много хорошего. Наталья, наш администратор, была у него на приеме и осталась очень довольна! Но говорят, попасть к нему сложно! Вот Вы, Елена Николаевна, как к нему попали?

– Так, как я попала, лучше не попадать! Сразу на операционный стол!

– Это точно! Как же нам быть?

– Обратитесь к нему в центр «Основа движения», он и там еще принимает, правда, платно.

Потом Лариса Викторовна сказала, что приемом и лечением остались довольны и она, и ее строгая к врачам мама.

Швы доктор снимал сам, хотя обычно это делают медсестры. Но в перевязочной в этот день работала Инна Николаевна, злющая, как Баба – Яга! Она кричала на все отделение:

– Выписал ее в амбулаторию, вот сам швы и снимай! – хотя прекрасно знала, что я классный руководитель ее внука.

И по этому поводу она тоже уже высказалась:

– Бросила детей! Что им теперь делать?!

Я никого не бросала! Я их всех очень люблю! Всех вместе и каждого в отдельности! Мне итак тяжело, что оторвана от них! Зачем Вы делаете еще хуже?! Конечно, ей я этого не сказала, она грозная, монументальная, как скала! А против лома, как говорится, …

Я итак боялась боли от предстоящей процедуры, а тут просто затряслась от страха!

Да и доктор еще масла в огонь подлил:

– Инна Николаевна, сложно что ли?

– Иван Петрович, пожалуйста, не злите ее! Мне страшно!

– Не бойтесь. Она лишь с виду такая грозная! Я сам все сделаю.

Я оставила свою сумочку в ординаторской и поспешила в перевязочную, но одна из медсестер предупредила: