Новый человек на старой планете

В тот момент я услышал, омерзительный вой. Это выли волкообразы, их голоса ничем не спутаешь. Внутри у меня похолодало, мои дементры взвыли, я был в панике. Пошарив глазами, я увидел, обшарпанное, двухэтажное, заброшенное здание.

Я ворвался в здание, и оказался в большом просторном холле. Обрывки газет, толстый слой пыли, куски мебели, строительного мусора. Я бегом поднялся на второй этаж, та же картина. Только здесь тянулся длинный коридор, по обе стороны, которой находились бесчисленные количества дверей. Я дернул за ручки нескольких дверей, но, они не открывались. Наконец, одна дверь открылась, и я вошел в большую комнату с высоким потолком. Напротив, находился выход на балкон. Закрыв дверь, я судорожно начал искать в куче строительного мусора какой-нибудь кусок железа, чтоб засунуть его под ручку, и тем самым запереться наглухо. Мне не приходило в голову, что волкообразы не имеют рук, и не могут тянуть двери на себя. Наконец, я нашел какую-то железку, засунул под ручку двери, только затем, немного успокоился. Теперь осталось укрепит балкон. Как только я вышел на балкон увидел их. Эти волкообразы скорее были похожи на гиен, чем на волков. Но, они такие же шумливые, сверхагрессивные, какими были вчерашние твари.

Увидев меня, свора залаяла, завыла, застонала. Осознав, что эти твари никак не доберутся до балкона, если только не будут прыгать с крыши, или с соседнего балкона, я немного успокоился. Начал внимательно осматривать их, внешний вид этих зверей был жутким и отвратительным. Или мне показалось с перепугу. Коричневые продолговатые пятна, на грязной шкуре, куцый зад, круглые торчащие уши, короткий хвост, пена у рта, бррр…

Но, вдруг животные побежали к входной двери и с шумом, ворвались внутрь здания. Я в панике бросился в комнату, закрыл двери балкона на щеколду. Дрожащими руками начал обшаривать мусор в углу, в надежде найти, что-нибудь похожее на оружие. Я нашел железную толстую арматуру длиной примерно полметра. Немного успокоившись, сел на деревянную тахту.

Волкообразы бегали по коридору, громко выли, стонали от неутоленной агрессии, временами огрызались между собой. Дрожь моего тела не унималась, я не смог как то успокоить себя. Только повторял, «они не смогут войти, они все равно не смогут войти…». Побегав по коридору, и убедившись, что не смогут меня достать, волкообразы вышли из здания, постепенно их голоса удалялись. Но, я еще долго не посмел выйти на балкон.

После того как волкообразы ушли, я начал осматривать комнату в которой по воле случая оказался. Комната была большая, светлая, с высоким лепным потолком. Возможно, последними здесь жили строители-ремонтники, в углу возвышалась огромная куча строительного мусора. Куски деревянных брусьев, арматур, отрезки труб различной длины, и большая куча белого гипса, остатки разбитого стекла. На правой стороне стояла небольшая тахта-кровать. А, около двери деревянный шкаф.

Я растянулся на тахте-кровати, глядел в грязный, обрызганный потолок. В такие моменты я обычно вспоминал те роковые дни, когда жизнь моя жизнь перевернулась верх дном. Я потом называл те дни «Последними днями Помпеи!».

И так, последние дни Помпеи… то есть последние дни, когда я еще был «традишн мэном», или обычным человеком, как все.

Это было ровно десять лет назад. Жил и работал тогда я в Париже. Был профессором социологии, уже опубликовал более тридцати книг. Писал я и стихи, и романы. Были у меня и научные труды. Объездил почти весь мир. Был обеспеченным человеком. Жена ушла от меня, точнее она жила отдельно. Но, мы не развелись официально. Оставленные жены не тени прошлого, и не тонут они в толще воспоминании…

Жить мне стало проще,

А ведь мы, по сути, не расстались,

Тебе керосинку… с лязгами…

А, мне свечи достались.

Мы поделили мир пополам,

Тебе сбруя историческая,

А мне танки и пушки,

Потому что я мужчина!

Тебе луна в подлунном мире,

А мне немеркнущий свет!

Истираем мы еще подошвы,

В тех Вселенных,

где вообще нас нет!

Хорошо, что мы расстались,

Пошли по разным тропам,

И в глухомани

неизведанных ристалищ,

Построим каждый свой вигвам!

Единственная дочка жила в Америке. Дочка иногда звонила мне, шумно и неестественно интересовалась моим здоровьем, делами. Я точно также шумно и неестественно интересовался ее здоровьем, и ее делами, и в конце разговора причмокивал по телефону ее в щеку. Что это было, родственные связи?

Когда мы с женой вместе жили, много ругались и ссорились. Но, постепенно потеряли интерес друг-другу. Она купила квартиру в другом конце города, переехала туда, и, совсем не звонила мне, абсолютно не интересовалась мною. Я пару раз ездил в ее новую квартиру. Но, всегда чувствовал, что она тяготится мною, и, хочет чтоб я поскорее убрался. У нее уже были другие интересы, новые друзья.

Потом, я тоже перестал звонить жене. И мы потеряли друг друга, последний год мы вообще не виделись, и не разговаривали даже по телефону. Только через дочку я знал, что она жива и благоденствует. Бог с ней, как говорится.

У меня была квартира в центре города. Старый дом, высокие лепные потолки, узкие продолговатые окна и двери, старинная дубовая, и с красного дерева мебель, которой я гордился безмерно, они нравились мне. Я люблю все естественное, природное.

Большие комнаты. И, еще была прислуга, миссис Гранта женщина пятидесяти лет. Приличная, воспитанная особа. Она готовила мне, и оставляла еду на кухне, чтоб я мог кушать, когда захочу, Гладила одежду, убирала квартиру. Вообще, каких-то бытовых неудобств, я не ощущал. Миссис Гранта обычно уходила домой в пять часов. Но, временами еще забавляла меня разговорами, если я заставал ее дома.

– Знаете мсье Жан Даулет, сын моей лучшей подруги мадам Эшлен сделался «ньюмэном». Это так забавно.

– «Ньюмэн». А, кто они такие?

– Это когда люди не кушают вообще.

– В смысле не есть никакой пищи?

– Да.

– Солцееды значит.

– Что вы сказали?

– Солнцееды говорю. Это такая категория людей, которые вообще не питаются. А, кормятся лучами солнца.

– Да, возможно это так. Но, знаете, что самое ужасное, у него, то есть у сына подруги вроде полностью удалили пищеварительную систему.

– Да, что вы говорите, – оживился я, – это невероятно.

– Да, так и есть, он не кушает, не пьет. Ну, не знаю, возможно, еще не курит. А, еще говорят, что они, эти «ньюмэны»… смогут заново построить собственное тело.

– Не понял, что вы сказали?

– Построят свое собственное тело. В общем, так, если допустим, вам не нравится ваше тело, я не вас имею в виду господин профессор.

– Да, понимаю, дальше?..

– Если вам не нравится ваше тело, вы по вашему усмотрению можете менять тело. Ну, чтоб оно вам нравилось. То есть, на такое – которого, вы бы хотели.

– Вот как… забавно.

– И, еще знаете что? Он вообще перестал работать.

– Не понял?