Агнес и тайный ключ

– Идите, дети, купите себе мороженое. Заодно и познакомитесь поближе.

Булка, недолго думая, схватил купюру.

– Спасибо, папа! – сказал он и позвал Агнес. – Пойдем. – И, повернувшись, начал быстро пробираться сквозь толпу.

– Эй, подожди немного! – закричала Агнес и бросилась за ним.

3

Гадалка

Булка оглянулся и замедлил шаг, чтобы Агнес смогла его догнать.

– Киоск с мороженым вон там. – Он махнул рукой вперед.

– Я так и думала. Слушай, а почему тебя зовут Булкой?

– А почему тебя зовут Агнес?

– Ну Агнес-то – совершенно обычное имя.

– Ага, его даже на надгробиях пишут.

– Да! Даже на надгробиях! – Агнес вспылила было, но потом ей стало смешно. – Вот ты когда-нибудь видел надгробие с надписью «Булка»?

– Не видел, – признал он. – Придется мне как-то выкручиваться.

Они подошли к киоску с мороженым. Булка остановился перед прилавком, обернулся и серьезно посмотрел на Агнес.

– Решено: надписи «Булка» на моем надгробии не будет.

– О чем это ты?

– А вот о чем: я попрошу выгравировать на надгробии мое настоящее имя.

– И какое у тебя настоящее имя?

– Понтус Олави Яяскеляйнен, – торжественно произнес Булка, но тут же ухмыльнулся. – В детстве я не умел его выговаривать. Говорил всем, что меня зовут Пуллус. Один родственник неправильно расслышал и спросил у мамы на каком-то празднике: «Как поживает ваш Булкус?» И с тех пор меня называют Булкой. Наверное, не самое лучшее прозвище, но, с другой стороны, многим ведь нравятся булки.

Агнес рассмеялась. Мама как будто знала, что им стоило сходить на рынок. Оказалось, что здесь можно познакомиться с интересными людьми.

– Тебе какое? – спросил Булка, пока Агнес рассматривала картинки с мороженым на окне киоска. Почти все были зачеркнуты черным фломастером: очевидно, торговля шла хорошо.

– Ну наверное… Лимонный сорбет.

Булка повернулся к прилавку и взял Агнес лимонный сорбет, а себе – мягкое эскимо.

– Давай еще немного походим по рынку? – предложила Агнес.

– Конечно, – ответил Булка и лизнул эскимо. – Только осторожнее с мороженым.

– Ой! – воскликнула Агнес и поспешно слизала капли, перелившиеся через край вафельной трубочки.

Было так жарко, что мороженое таяло быстрее, чем ребята успевали его есть.

Агнес с Булкой отправились гулять по рынку. Везде было полно народу, светило солнце, и в воздухе парили манящие рыночные ароматы: пахло клубникой, цветами, блинчиками и кофе. Агнес вдруг показалось, что переезд – это не так уж и плохо. Пожалуй, мама права, и в нем тоже можно найти свои плюсы.

Будто услышав мысли Агнес, Булка спросил:

– А вы только что сюда переехали?

– Четыре дня назад.

– Зачем?

– Что значит зачем?

– Зачем вы сюда переехали? Почему не остались там, где жили раньше? Мне казалось, в Хармалу не часто переезжают. Всегда думал, что людей сюда приводит отчаяние.

Агнес не поняла, серьезно ли он, но рассмеялась и ответила:

– Пожалуй, мы с мамой и правда немного отчаялись. – Она чуть подумала и добавила: – Просто мама с папой развелись, и мама захотела устроиться журналистом в какую-нибудь небольшую газету. Место нашлось только здесь. Ну и в Хармале намного дешевле жить, чем в Хельсинки. Вот и все. То есть, если мы вдруг сейчас разбогатеем, сможем вернуться обратно.

Булка не засмеялся. Он задумчиво лизал мороженое.

– А где твой папа? Остался в Хельсинки?

Агнес сморщила нос:

– Нет, папа переехал в Венгрию. Еще в прошлом марте.

– Ого! А почему?

– Ты задаешь слишком много вопросов.

– И правда. Извини, можем сменить тему. – Булка с преувеличенным интересом принялся рассматривать свое эскимо. – Вот, скажем, ты когда-нибудь наблюдала за тем, как тает мороженое? Странное зрелище, конечно…

Агнес вздохнула:

– Ну хорошо-хорошо, я отвечу на последний вопрос. Но это строго между нами, ладно?

Булка кивнул, и Агнес продолжила:

– Папа переехал в Венгрию к своей новой девушке. Ее зовут Патриция. Ну и имечко! Будто название марки нижнего белья… И знаешь еще что? Эта девушка – психолог, работает с парами. Помогает людям, которые разводятся. Как мой папа. – Агнес мрачно засмеялась. Булка ничего не сказал, поэтому она добавила: – Очень удобно, скажи? В общем, папу сейчас никто, кроме Патриции, не интересует.

– Ясно, – пробормотал Булка.

Агнес опустила глаза: