Государственные режимы

Господствующая сегодня «идеология прав человека» не только должна оказывать влияние на внутригосударственное право многих государств, но и по сути обязана занимать главенствующее положение в международном публичном праве. «Приоритет международного права по отношению к внутригосударственному в области прав человека является общепризнанным принципом международного сообщества»[202 - Лукашева Е. А. Право и права человека в нормативной системе общества // Проблемы общей теории права и государства: Учебник для вузов / Под общ. ред. В. С. Нерсесянца. М., 2002. С. 222.]. Но именно в сфере реализации международного права в области прав человека сегодня имеют место чудовищные нарушения. С целью якобы защиты прав человека или борьбы с терроризмом страны НАТО во главе с США осуществляют массовые нарушения основных прав и свобод человека. Свидетельством этого являются события в Югославии в 1999 г., военное вторжение сил НАТО в Ирак весной 2003 г., миссия сил Западной коалиции в Ливии весной 2011 г. Причем дошло до абсурда: путем военной агрессии, оккупации и жестокого насилия, вопреки Уставу ООН (а то и под прикрытием разного рода резолюций ООН), иным нормам международного права, ряд крупных держав «защищают население и утверждают демократию в мире». У подобной «демократии» нет ничего общего с подлинной демократией, основа которой – власть народа, а не власть сепаратистов или оккупантов. Последних при этом продолжают называть освободителями, а защитников своей страны и народа – боевиками и террористами. Если следовать подобной логике, остается только назвать боевиками и террористами героев Великой Отечественной войны, которые ценой собственной жизни уничтожали фашистских захватчиков, освобождая нашу страну от оккупации.

А что же наука? В свете происходящих в мире событий научная общественность по-прежнему продолжает говорить о каком-то «праве цивилизованных народов», «подлинном праве», о необходимости унификации (интернационализации, конвергенции) права на основе западных стандартов и т. д., не задумываясь при этом, что под угрозу поставлены теория прав человека, теория демократии, международное право, да и теория государства и права в целом. В частности, действия стран НАТО во главе с США нарушают не только базовые международно-правовые принципы, но и один из важнейших теоретико-правовых принципов: недопустимость противопоставления законности и целесообразности.

К сожалению, подобные антиправовые стандарты уже применялись в нашем государстве. Примером являются события осени 1993 г., когда расстрел Парламента так комментировался одной из газет: «Да, были нарушены некоторые статьи Конституции, но тем не менее нельзя говорить о выходе власти из правового пространства, о правонарушении, ибо действовавшая Конституция не соответствовала элементарным демократическим нормам»[203 - Цит. по: Матузов Н. И. Право в политическом измерении // Российская правовая политика: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 2003. С. 61.]. Наука тоже не остается в стороне. В частности, в статье «Приоритеты правовой политики» кандидат юридических наук А. П. Коробова заявляет буквально следующее: «Вправе ли власть пренебречь принципом законности и принимать решения исходя из соображений целесообразности и общественной пользы? Думается, что при разрешении поставленных вопросов единственным истинным мерилом справедливости принятых решений может выступать их адекватность естественному праву, принципиальная сопоставимость с ним»[204 - Коробова А. П. Приоритеты правовой политики // Российская правовая политика: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 2003. С. 110.]. Остается только закрепить данное положение законодательно – и вот вам прямой путь к вседозволенности. А пока мы наблюдаем появление нового типа правопонимания, в соответствии с которым право – это «демократические ценности» и некие абстрактные идеалы свободы и справедливости, которые можно соблюдать, игнорировать или даже извращать в соответствии с личными желаниями. На этот счет имеется и соответствующая концепция «живого» или «свободного права», в соответствии с которой право не в законах, а в свободных действиях субъектов, признающих истиной лишь практически полезный результат. В итоге господствующее положение занимает так называемое «неправовое право».

Необходимо также подчеркнуть, что сегодня, когда экономический интерес диктует праву свои условия и зачастую намного важнее прав человека, эффективность обеспечения и защиты прав и свобод человека внутри государства зависит от эффективной правовой политики, юридических механизмов и средств действующей правовой системы. При этом как внутренняя, так и внешняя политика государств в области обеспечения и защиты прав человека должна осуществляться в строгом соответствии с нормами международного публичного права, с учетом исследований общей теории государства и права и иных общественных наук. В связи с этим теория прав человека должна и в дальнейшем утверждать самоценность человека, его достоинство и свободу, его центральное место в правовых системах не только России, но и всех стран мира.

В развитии и укреплении как личных, так и политических прав и свобод объективно заинтересовано все общество. На исправление неблагоприятного положения дел в социальной сфере должны быть направлены усилия всех структур государства. Тем более что ч. 1 ст. 7 Конституции РФ провозгласила Российскую Федерацию социальным государством, «политика которого направлена на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека». В таком государстве демократические формы власти должны строиться с учетом прежде всего ее социального предназначения.

Говоря об эффективности реализации принципа законности в России, следует признать существование серьезных нарушений, в первую очередь в области конституционной законности. Причинами этого называются: 1) исторические традиции России; 2) низкая правовая культура личности; 3) правовой нигилизм; 4) отсутствие эффективного механизма привлечения органов государственной власти и их должностных лиц к ответственности за нарушения конституционного законодательства; 5) ослабление российской государственности[205 - См. об этом: Колосова Н. М. Обеспечение конституционной законности // Законность в Российской Федерации. М., 1998. С. 27–28.].

По мнению Н. М. Колосовой, целесообразно определять конституционную законность в качестве превентивного фактора[206 - Существует также «узкий» подход к законности, согласно которому она анализируется лишь со стадии восстановления нарушенных конституционных норм (см. об этом: Колосова Н. М. Указ. соч. С. 28).]. Сторонники данного подхода к законности говорят о том, что, по их мнению, она «начинается не тогда, когда посредством решений компетентных органов обеспечивается восстановление их действия, а тогда, когда любые органы начинают с соблюдения Конституции и следования ей»[207 - Авакьян С. А. Конституция России: природа, эволюция, современность. М., 1997. С. 212.]. Более того, подчеркивает Н. М. Колосова, конституционную законность следует обеспечивать уже на стадии принятия Основного закона, так как именно здесь закладываются предпосылки для ее соблюдения. Общество нуждается в том, чтобы в Конституции, с учетом ее относительной стабильности и стимулирующего воздействия на прогрессивные общественные стандарты, были закреплены основные закономерности развития общества и его структур. «Современная Конституция должна быть продуманной моделью организации всех сфер жизни общества с разной степенью конкретизации в каждой из этих областей»[208 - Колосова Н. М. Обеспечение конституционной законности // Законность в Российской Федерации. С. 28.].

На сегодняшний день немаловажен тот факт, что недооценка законности как «органического компонента демократии»[209 - Сухарев А. Я. Актуальные проблемы законности в условиях реформ и роль прокуратуры в ее обеспечении // Там же. С. 111.] усугубила системный кризис общества, что в наибольшей степени проявилось в небывалом росте преступности и распространении правового нигилизма во всех слоях населения и эшелонах власти.

Под влиянием негативных реалий жизни, говорит А. Я. Сухарев, и недовольства значительной части населения в последние годы вносятся коррективы в практику государственно-правового строительства, определение роли государства в восстановлении дисциплины и порядка. Нормализуется правотворческая и практическая деятельность в сфере правопорядка на уровне Федерации, в субъектах Федерации, на муниципальном уровне[210 - Сухарев А. Я. Актуальные проблемы законности в условиях реформ и роль прокуратуры в ее обеспечении // Там же. С. 111.].

Итак, сегодня существует мнение, что для современной России большое теоретическое и практическое значение имеют, во-первых, выработка единых критериев оценки состояния законности, а также системы показателей для ее определения применительно к деятельности государственного аппарата и его отдельных звеньев, подразделений и служб. Во-вторых, анализ допущенных нарушений законности, причин и условий их совершения; разработка мер по профилактике таких нарушений; совершенствование мер защиты законности в деятельности государственных органов[211 - См.: Будилина Т. В. Законность и иные существенные черты государственного режима Российской Федерации // Правовой режим законности: вопросы теории и истории: Материалы Межвузовской научно-практической конференции 15 февраля 2001 г. СПб.: Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербургский университет МВД России. 2001. С. 5.].

На сегодняшний день недостаточно реализован и в большей степени декларирован принцип разделения властей. СИ. Игонькина приводит следующие базовые аргументы. Во-первых, Президент по Конституции стоит над тремя ветвями власти, обладает полномочиями как законодательной власти (издает нормативные акты, которые по предмету регулирования и по силе действия фактически приравнены к законам), так и власти исполнительной (может председательствовать на заседании Правительства, непосредственно руководит силовыми структурами и т. п.). Наконец, Президент во многом причастен к формированию судейского корпуса и, следовательно, располагает возможностями влияния на власть судебную. Во-вторых, в системе органов государственной власти Российской Федерации имеется еще одна федеральная централизованная группа органов (прокуратура), осуществляющих от имени Российской Федерации надзор за исполнением законов, которая не вписывается в рамки ни одной из трех существующих властей[212 - См.: Игонькина С. И. Милиция в механизме российского государства: Автореф. дис.… канд. юрид. наук. М., 1996. С. 14.].

Перспективы развития государственного (политического) режима в современной России напрямую зависят от степени зрелости гражданского общества. П. Н. Раевский называет следующие условия, которые необходимы для успешного функционирования гражданского общества: 1) каждый член гражданского общества должен владеть собственностью, которая делает его независимым гражданином; 2) развитость многообразной социально – политической общественной структуры, выражающей все множество интересов в обществе; 3) развитие личности, активное, сознательное участие в общественном самоуправлении, индивидуальная свобода человека[213 - См. об этом: Раевский П. Н. Политический режим в современной России: основные тенденции развития // Демократия и тоталитаризм: проблемы противостояния (политические режимы в современном мире): Материалы межвузовского научно-практического семинара. Санкт-Петербург, 15 ноября 1999 г. / Под общ. ред. В. П. Сальникова. СПб.: Санкт-Петербургский университет МВД России, 1999. С. 48.].

Формируя и развивая гражданское общество, необходимо понимать, что западная модель гражданского общества вполне применима. При этом следует учесть, что Россия относится к странам, «где господствуют так называемые органические социокультурные, политико-культурные, религиозные и т. п. традиции и формы ментальности»[214 - Гаджиев К. С. О перспективах демократической государственности в России // Полис. 1994. № 3. С. 114.]. Россия может учитывать опыт развитых стран с устойчивым государственным (политическим) режимом, но слепое копирование западных моделей недопустимо. Как справедливо подчеркивает К. С. Гаджиев, необходимо найти оптимальные пути и способы сочетания правового государства, гражданского общества, демократии с историческими традициями отечественной государственности. Формирование и совершенствование собственной модели демократии – актуальная задача для нашего государства.

Еще одно непременное условие, на которое обращает внимание К. С. Гаджиев, – это обновление политико-правовой культуры российского общества. Ученый говорит о кардинальной трансформации ее ценностных оснований. Причем процесс этот должен охватывать не только элитные группы, но и широчайшие слои населения. Всем им предстоит осознать суть демократии, в которой политическая оппозиция должна действовать в рамках правозаконности и выдвигать цели, которые не выходят за ее рамки. Это касается и правительства, которое в отношениях с оппозицией обязано строго соблюдать букву и дух закона. Здесь само собой предполагается уважение к закону и праву, отвращение к беззаконию[215 - Гаджиев К. С. О перспективах демократической государственности в России // Полис. 1994. № 3. С. 112.].

Недостаточно реализованы и иные демократические принципы. Но даже на основе изложенного следует констатировать тот факт, что демократический государственный режим в России молод и несовершенен. Вместе с тем с определенной долей условности можно утверждать о формировании в перспективе собственной модели российской демократии, отличной от классических конструкций.

Применительно к современной России необходимо отметить, что конституционная характеристика нашего государства в качестве демократического с юридической точки зрения является декларацией, в рамках которой закрепляется целевая установка, определяющая перспективное направление развития российской государственности. В настоящее время в России сложился государственный режим переходного типа, в котором сочетаются демократические и недемократические методы управления обществом. При этом переход к демократии сегодня далеко не гарантирован. Как справедливо отмечает В. В. Сорокин, «переходный период в правовой сфере – относительно долгий процесс, результаты которого заранее не предсказуемы»[216 - Сорокин В. В. Право и время: правовая система и переходное время // Правоведение. 2002. № 1. С. 186.].

Основная цель политико-правовых преобразований, проводимых в современной России, – формирование демократического режима с либеральной рыночной экономикой. Однако сегодня все чаще слышны сомнения по поводу того, действительно ли Россия идет по пути демократизации государственного (политического) режима.

Одним из основных признаков демократического режима является признание граждан в качестве основного источника власти в государстве. При этом принципы непосредственной и представительной демократии реализуются через наличие у граждан политических прав и свобод, при помощи которых они воздействуют на государственную власть. Вместе с тем реалии современной России не позволяют говорить о реализации принципа суверенитета народа как носителя и источника всей полноты государственной власти.

С юридической точки зрения вызывает сомнение демократичность употребляемого еще с первых парламентских выборов 1993 г. выражение «партия власти». В СССР бессменной партией власти была КПСС. Подобных партий в новейшей истории России существовало несколько: «Выбор России», «Наш дом – Россия», «Единство», «Единая Россия». Однако именно после парламентских выборов в 2007 г. партия «Единая Россия», поддерживаемая Президентом, стала партией власти и фактически и юридически, получив в свое распоряжение парламентское большинство, необходимое и достаточное для принятия любого, даже самого непопулярного, решения. При этом ни для кого не секрет, что правотворческий процесс в Государственной Думе происходит сегодня без учета мнения меньшинства, т. е. деятельность легальной оппозиции носит лишь формальный характер. Более того, вся система государственного управления группируется сегодня вокруг аппарата партии власти (правящей партии). На наш взгляд, отсутствие дискуссий и споров, реальной политической конкуренции может привести к застою в российской политической системе и политической стагнации в дальнейшем.

Теперь необходимо проанализировать реформы избирательной системы России, инициированные еще осенью 2004 г. В. В. Путиным и продолжающиеся по сей день, с точки зрения их демократичности. Речь идет, во-первых, об ином порядке выборов глав исполнительной власти регионов и, во-вторых, о переходе от смешанной избирательной системы к пропорциональной.

Следует признать, что подобные действия обусловлены как внешними, так и внутренними многообразными проблемами. Не случайно еще в самом начале своего президентства В. В. Путин выдвинул тезис о «диктатуре закона», подвергшийся критике со стороны определенных кругов общества. Однако, признавая подобную формулировку не совсем удачной, в какой-то степени некорректной, отметим, что ее суть состоит «в стремлении власти России навести хотя бы элементарный порядок в стране»[217 - Матузов Н. И. Право в политическом измерении // Российская правовая политика: Курс лекций / Под ред. Н. И. Матузова, А. В. Малько. М., 2003. С. 72.]. Провозглашение подобного принципа права было вынужденной мерой, подчеркивающей верховенство закона, его карающую силу и жесткость. В условиях формирования в России олигархического капитализма, пренебрежения законностью и моралью, сосредоточения антиконституционных политических привилегий в руках определенных структур и представителей олигархических кланов было необходимо обратиться к силе закона (позитивного права). Бывший помощник Президента РФ по правовым вопросам М. А. Крас нов подчеркнул необходимость подобного тезиса «из-за общей разболтанности государственного механизма»[218 - Независимая газета. 2001. 27 июля.] и в то же время признал его временный характер.

По нашему мнению, принцип «диктатуры закона» не противоречит сущности демократического режима и соответствует идее формирования в России правового государства, потому что демократия – это государственный режим, основанный на праве как совокупности формально определенных правил поведения (юридических норм), исходящих от государства. Верховенство права (закона) – основополагающий признак современного демократического государства. При этом современный демократический режим не предполагает коллизий между сложившийся системой позитивного законодательства (права) и естественным правом, поскольку последнее сегодня само является частью права позитивного.

Что касается избирательного процесса, то, несмотря на существующее законодательство о выборах, его нормы и требования многие не соблюдают. Еще в начале 2000-х годов в России были широко распространены черный пиар, грязные технологии, компроматы, подкуп избирателей, давление различных олигархических групп и кланов, силовое преследование, использование административного ресурса и т. д.[219 - См.: Матузов Н. И. Указ. соч. С. 41.] В этих условиях применение принципа «диктатуры закона» вполне обосновано. Более того, реформирование избирательного процесса в России обусловлено необходимостью борьбы с терроризмом, как внутренним, так и внешним (непосредственным поводом послужили события, произошедшие в Беслане в сентябре 2004 г.).

Выступая на расширенном заседании правительства сразу после террористического акта в г. Беслан (сентябрь 2004 г.), В. В. Путин заявил о необходимости обеспечения единства страны, укрепления государственных структур и доверия к власти, создания эффективной системы внутренней безопасности. При этом важнейшим фактором укрепления государства, отметил Президент, является единство системы исполнительной власти в стране. В целях его обеспечения и последовательного развития федерализма «необходимо совместное участие Федерации и ее субъектов в формировании исполнительных органов власти в территориях России»[220 - Полный текст выступления Президента России В. В. Путина на расширенном заседании Правительства России 13.09.2004 г. см.: (По вертикали // Российская газета. 2004. 14 сент. С. 1).]. И потому Президентом России предложен иной порядок избрания глав исполнительной власти регионов, который состоит в том, что высшие должностные лица субъектов РФ должны избираться законодательными собраниями территорий по представлению главы государства.

Любые решения главы демократического правового государства должны соответствовать принципу верховенства права. Предложенная инициатива базируется на общих положениях Конституции и вытекает из смысла и буквы ст. 77, где фактически речь идет о том, что по предметам ведения РФ и по предметам совместного ведения органы исполнительной власти в центре и в субъектах Федерации образуют единую систему власти и, таким образом, как сказал В. В. Путин, «должны работать как целостный соподчиненный организм»[221 - Полный текст выступления Президента России В. В. Путина на расширенном заседании Правительства России 13.09.2004 г. см.: (По вертикали // Российская газета. 2004. 14 сент. С. 1).]. Кстати, в своих ежегодных посланиях к Федеральному собранию РФ, представляющих собой стратегические планы развития государства, В. В. Путин, будучи Президентом, и действующий Президент РФ Д. А. Медведев неоднократно подчеркивали, что стратегическими задачами последних лет являлись укрепление государства в лице всех институтов и всех уровней власти, восстановление единства страны, укрепление государственной власти и т. п. При том, что сами по себе послания реализуют положения Конституции РФ, формулируются на основе установленных в ней целей и задач, можно лишний раз отметить, что существующий сегодня порядок выборов глав регионов соответствует Конституции РФ, а значит, и всей системе законодательства, т. е. он вполне вписывается в демократический принцип верховенства права[222 - О посланиях Президента РФ см. подробнее: Голощапов А. М. Послания Президента РФ – конституционная основа формирования государственно-правовой стратегии РФ // Право и политика. 2004. № 6. С. 4–11.].

Кроме того, бывший Председатель Конституционного суда РФ В. Туманов в свое время отмечал, что правовой основой подобного решения, помимо ч. 2 ст. 77, является также ч. 2 ст. 80 Конституции РФ, которая предписывает президенту обеспечивать согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти, а значит, и органов исполнительной власти[223 - См.: Туманов В. На конституционном поле // Российская газета. 2004. 14 сент.].

Вместе с тем многие сомневались в соответствии подобного шага Президента РФ теории и практике демократии. В частности, В. Третьяков в статье «Выбор Путина как выбор России. Все еще демократия или уже авторитаризм» отмечает, что «это есть безусловный шаг назад от приближения к идеальной модели демократии»[224 - Третьяков В. Выбор Путина как выбор России. Все еще демократия или уже авторитаризм? // Российская газета. 2004. 16 сент.]. По мнению автора, ограничение сферы действия демократических выборных процедур в данном случае означает переход от непосредственной демократии на региональном уровне к плебисцитарной, т. е. «наименее демократичной форме демократического устройства», которая в самом упрощенном виде основана на том, что избранного прямым всенародным голосованием и обязательного харизматического главу государства общество наделяет самыми широкими властными полномочиями, выходящими за рамки демократических условностей[225 - Третьяков В. Выбор Путина как выбор России. Все еще демократия или уже авторитаризм? // Российская газета. 2004. 16 сент.].

Происходящие процессы в России действительно говорят об определенном смещении государственного (политического) режима от еще недостаточно сформировавшейся демократии в сторону так называемого либерального авторитаризма, рассматриваемого в качестве разновидности реформистских авторитарных политических систем. Такие системы складываются в условиях неразвитого гражданского общества, при недостаточно организованных и слабо развитых социальных интересах и т. п., что само по себе вызывает необходимость появления харизматичного лидера, который способен сплотить народ, обеспечить массовую поддержку проводимым реформам и, как следствие, – модернизировать общество и придать ему большую эффективность[226 - См.: Козлихин И. Ю. Политология: Учеб. пособие / Под ред. Д. И. Луковской. СПб., 2002. С. 114.].

Однако, на наш взгляд, говорить о формировании в России авторитарного государственного режима, пусть даже и с либеральным уклоном, преждевременно. И. Ю. Козлихин совершенно справедливо говорит о том, что авторитарную политическую систему (а соответственно и режим в целом. – Прим. И. К.) следует отличать от авторитаризма как суммы методов осуществления власти в кризисных условиях. «Такого рода авторитаризм, – замечает он, – характеризуется концентрацией полномочий по преодолению кризиса в руках исполнительной власти и часто предоставлением ей дискреционных полномочий. При этом сохраняется парламентский и судебный контроль. Все это не противоречит общим либерально-демократическим принципам»[227 - Третьяков В. Указ. соч. С. 116.].

Что касается трансформации российской избирательной системы в сторону пропорционального принципа формирования представительных органов власти, то подобное предложение не противоречит сути демократии вовсе, поскольку, как справедливо отмечал официальный представитель МИД России А. Яковенко, не существует однозначно устоявшегося образца избирательной системы, соответствие которой являлось бы критерием степени демократичности государства и его приверженности принципу верховенства права[228 - У демократии нет шаблонов // Российская газета. 2004. 18 сент.].

Избирательная система России сегодня является смешанной, т. е. базируется на сочетании мажоритарной и пропорциональной избирательных систем (помимо России, смешанная система выборов действуют сегодня, к примеру, в Болгарии, Венгрии, Германии и ряде других государств). При мажоритарной системе избранным считается кандидат (или список кандидатов), получивший по данному избирательному округу большинство (абсолютное или относительное) голосов. В основу пропорциональной избирательной системы положен принцип пропорциональности между поданными за партию голосами избирателей и полученными ею мандатами (документами, удостоверяющими законность полномочий депутата). При этой системе кандидаты (списками) выдвигаются только политическими партиями, а избиратели голосуют за список той или иной партии в целом.

Безусловно, каждая из систем несовершенна, имеет как достоинства, так и недостатки. К примеру, к числу «слабых мест» мажоритарной избирательной системы относят потерю значительного числа голосов, поданных избирателями против победившего кандидата. В итоге, нередко в парламент избирается кандидат, набравший абсолютное меньшинство голосов. Вместе с тем переход от одной избирательной системы к другой обусловлен, в первую очередь, происходящими изменениями политических, социально-экономических и иных реалий в конкретной стране. Что же касается соответствия изменений в избирательной системе принципам демократии, то, по абсолютно справедливому мнению А. Яковенко, определяющим критерием здесь является не придание избирательной системе той или иной формы, «а способность в условиях данной страны гарантировать наиболее полное воплощение принципа, согласно которому носителем суверенитета и единственным источником власти в государстве является его народ, обеспечить его эффективный доступ к осуществлению государственной власти»[229 - У демократии нет шаблонов // Российская газета. 2004. 18 сент.].

Вместе с тем считаем необходимым сохранение (хотя бы на местном уровне) возможности избираться по мажоритарному принципу. При всех возможных недостатках мажоритарной избирательной системы тем не менее следует признать, что она в наибольшей степени соответствует ч. 2 ст. 32 Конституции и способствует реализации конституционного права граждан Российской Федерации избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления, а также участвовать в референдуме. Это объясняется тем, что мажоритарный принцип позволяет любому гражданину государства реализовать свое пассивное избирательное право, тогда как пропорциональная система в качестве обязательного условия участия гражданина в выборах предусматривает включение его в партийный список и, таким образом, практически исключает возможность участия в выборах беспартийных граждан.

Другие изменения в избирательном праве и процессе произошли также сравнительно недавно. Из избирательных бюллетеней была исключена графа «против всех», отменен порог явки избирателей, изменены сроки полномочий главы государства и депутатов Государственной думы РФ и др. Подобные реформы также оцениваются неоднозначно. В частности, исключение графы «против всех», по мнению многих, противоречит принципу свободных выборов, поскольку лишает возможности потенциального избирателя выразить свою конституционную позицию. Решение об отмене порога явки избирателей может поставить под сомнение легитимность выборных органов и должностных лиц.

На основании вышеизложенного можно сделать вывод о том, что демократический режим современной России не лишен недостатков, имеет свои сложности становления, но вместе с тем вполне может претендовать на статус самостоятельной модели. Однако у части российской интеллигенции не без основания возникают сомнения в избранных ориентирах. Оказывают влияние и публикации русских мыслителей, довольно скептически отзывавшихся о демократии[230 - См., напр.: Бердяев НА. Философия неравенства. Письмо восьмое «О демократии». Берлин, 1923. М., 1990. С. 174–175; Острогорский М. Я. Демократия и политические партии. М., 1927. Т. 1; 1930. Т. 2.]. П. И. Новгородцев еще в 1923 г. писал, что «демократический строй привел не к ясному и прямому пути, а к распутью… вместо того, чтобы быть разрешением задачи, демократия сама оказалась задачей»[231 - Новгородцев П. И. Демократия на распутье. Берлин, 1923. – Цит. по: Новгородцев П. И. Об общественном идеале. М., 1992. С. 541.].

На сегодняшний день, замечает К. С. Гаджиев, деятельность любого государства, идущего по пути демократизации государственного режима, не должна противоречить принципам индивидуальной свободы, правам человека и гражданина, рыночной экономики, социального, политического, культурного, идеологического и других форм плюрализма и т. д., иными словами, всему тому, что составляет сущностные характеристики демократии и реализуется в правовом государстве. В свою очередь условиями и предпосылками становления правового государства в современной России являются деэтатизация государственно-правовой системы, повышение авторитета представительных органов, совершенствование законодательства и создание единой системы контроля и надзора за его проведением в жизнь, выбор правовых методов реализации государственных властных предписаний.

Исторический опыт свидетельствует о том, что жизнеспособным оказывается государство, в котором границы свободы и прав человека строго зафиксированы в законе, где власть служит закону в качестве инструмента реализации и гарантии прав и свобод. Без этих условий, справедливо отмечает К. С. Гаджиев, демократия превращается в анархию[232 - См.: Гаджиев К. С. О перспективах демократической государственности в России. С. 117.]. Демократическое государство должно не только принимать, но и соблюдать свои законы и, что еще важнее, обеспечить реализацию этих законов. Именно такое государство способно последовательно сочетать соблюдение основополагающих принципов прав и свобод человека с правами и свободами всех входящих в него народов, их самоопределением, а также правозаконность – с эффективным управлением как по вертикали, так и по горизонтали[233 - О теории демократии и признаках правового государства см. подробнее: Гаджиев К. С. Политическая наука. М., 1994. С. 176–204.]. Государственный (политический) режим такого государства можно будет назвать подлинно демократическим.

В заключение главы следует обобщить сказанное и сделать некоторые выводы.

1. Режим – категория междисциплинарная. Вместе с тем чаще всего она используется в политико-правовых исследованиях.

2. Режим как категорию юриспруденции следует рассматривать в трех основных аспектах: теоретико-правовом; теоретико-государственном и отраслевом. Режим как теоретико-правовая категория чаще всего исследуется в рамках теорий правового регулирования и режима законности. Режим как теоретико-государственная категория изучается в рамках теории формы государства при характеристике политического режима страны. В отраслевом аспекте, как правило, речь идет о правовых режимах, функционирующих в отдельных сферах общественных отношений, урегулированных нормами конституционного, уголовного, гражданского, административного, земельного, экологического и других отраслей права.

2. В рамках теоретического обоснования механизма правового регулирования целесообразнее оперировать категорией «режим правового регулирования», под которым следует понимать особый порядок воздействия права на определенную сферу общественных отношений, состоящий из взаимосвязанных этапов (стадий). Помимо режима правового регулирования, механизм как комплексная категория включает в себя методы правового регулирования, типы правового регулирования, субъекты и объекты правового регулирования.

3. В современной науке государствоведения ведется активная полемика относительно обоснованности использования термина «политический режим» и приводится все больше аргументов в пользу категории «государственный режим». При этом следует признать, что, несмотря на дискуссии в науке, в рамках учебного курса теории государства и права учение о политическом режиме по-прежнему является наиболее распространенным и в какой-то степени обоснованным.

4. В целях упорядоченности правовой терминологии, а также с научной и практической точек зрения в современной отраслевой юриспруденции следует оперировать дефиницией «правовой режим объектов», под которым следует понимать совокупность исходящих от государства правил поведения (правовых норм), воздействующих на конкретный объект, а также порядок функционирования данного объекта в рамках существующих правил.

5. Следует различать категории «политическая система общества» и «политическая система государства». При этом в качестве исходной категории, позволяющей раскрыть сущность дефиниций «политическая система государства» и «политический режим», а также их соотношение, выступает категория «политика». Следует различать государственную политику, представленную государственным (политическим) режимом, и политику партий, рассматриваемую через категорию «политическая система государства». Таким образом, если государственный (политический) режим представляет собой совокупность методов осуществления публичной власти государственными органами, а также порядок их реализации, то политическую систему государства следует рассматривать как совокупность политических партий, движений, общественно-политических организаций, действующих на территории данного государства на основе существующих норм права.

6. Общим для политической системы государства и государственного (политического) режима является деятельность парламентских фракций, с одной стороны, представляющих политические партии страны и являющихся частью ее политической системы, с другой – реально осуществляющих государственную власть как субъекты государственного режима.

7. Политика государства реализуется государственными органами, в совокупности составляющими государственный аппарат и рассматриваемыми в качестве институциональной характеристики формы государства. Методы, применяемые государственными органами (включая парламентские фракции) в процессе осуществления публичной власти, следует рассматривать в качестве функциональной характеристики формы государства. Поэтому при характеристике порядка реализации государственной власти (государственной политики, а не политики вообще) в качестве элемента формы государства наиболее обоснованно рассматривать категорию «государственный (политический) режим».

8. Государственный (политический) режим – это основной институционально-функциональный элемент формы государства, характеризующий политику государства, проводимую государственным аппаратом, использующим в совокупности соответствующие либеральные и принудительные методы воздействия на общественные отношения в процессе осуществления государственной власти.

9. Государственный (политический) режим, как любое явление государственно-правовой жизни общества, имеет ряд существенных признаков. Основными среди них являются используемые публичной властью методы воздействия на общественные отношения. Все существующие методы осуществления государственной власти с определенной долей условности можно объединить в три группы: императивные, диспозитивные и методы принуждения. Соотношение указанных методов в рамках реально существующих политико-правовых систем, преобладание одних над другими позволяют выделять различные типы государственных (политических) режимов.

10. Государственный (политический) режим выполняет регулятивную и охранительную функции, которые характеризуют его в первую очередь не как теоретическую модель, а как реальное воплощение государственной политики. В рамках регулятивной функции государственный режим формирует политическую среду деятельности государственных органов, негосударственных организаций (политических партий, общественных организаций), конкретной личности; влияет на политическую динамику общества, которая отражает основные направления, взаимосвязь и интенсивность взаимодействия различных сторон внутренней и внешней политики государства. В ее пределах реализуются преимущественно методы императивного и диспозитивного воздействия. Охранительная функция государственного (политического) режима заключается в осуществлении защиты (охраны) интересов государства, прав и свобод человека и гражданина от преступных посягательств, от действий части властных структур, политических партий и т. п., способных причинить вред самой государственной власти, государству в целом. В пределах указанной функции реализуются методы государственного принуждения.

11. Теоретическое значение государственного (политического) режима для комплексного понятия формы государства и двух других ее элементов (формы правления и формы территориального устройства) состоит, прежде всего, в том, что только в условиях конкретного государственного (политического) режима может существовать и быть адекватно оценена как форма правления, так и форма территориального устройства, а все эти три элемента, взятые вместе, дают общую характеристику каждого конкретного государства в любой момент его исторического развития[234 - См.: Кашкин С. Ю. Указ. соч. С. 9.].