Сети

«Наверху я не необходим».

Удача улыбнулась Моргану: дикари из-под первого пня закончились. Временно. Внизу на подходе еще шесть… нет, семь мишеней. Четырех конечностей и осадного ножа хватит, чтобы очистить от них подземный коридор. Морган осторожно расширил зону восприятия еще на десяток ярдов и выругался.

«Гаденыш! Куда бы ты ни зарылся, ты наш!»

Коридор оказался не шире отверстия, через которое Морган спрыгнул в логово, и явно не был рассчитан на его рост. Идти приходилось сгорбившись. Сколько же рук потребовалось, чтобы прорыть эти катакомбы… Асур будто уводил людей целыми семьями, деревнями. Тех, кто не в состоянии работать, пускал в пищу, а тела сжигали их же мужья, жены, дети. Встречный факел высветил поворот налево. Морган прижался к стене, отбивая пику – нож, навинченный на дубинку. В ту же секунду в него полетел булыжник. До чего же они их любят. Хоть и двигаются с черепашьей скоростью. Камня Морган не видел, угадал его по взмаху руки. Он успел сделать выпад назад, поднять пику и из полуприседа метнуть ее обратно. Крик мишени, не ожидавшей атаки левой рукой, захлебнулся глухим бульканьем и хрипом: пика вошла в горло. Камнемета Морган уложил быстро и бесшумно, проткнув осадным ножом. Двинул ботинком в пах мельтешащего под ногами низкорослого дикаря и отбил обнаруживший себя в свете слепящего глаза факела клинок.

Орудия дальнего боя, похоже, закончились. Дикарь попытался ткнуть Моргана факелом. Удар ногой по локтю выбил огненный шар из руки мужчины. Морган инстинктивно отскочил назад. Факельщик, спасаясь от своего бывшего орудия, рванулся следом за Морганом и обмяк, напоровшись на «воловий язык». Коридор огласили вопли: на ком-то загорелась одежда. Отзвук адской боли полоснул как лезвие, но накинуть защитную сеть означает потерять ориентацию. Морган с радостью прекратил бы мучения несчастного, если бы дикари в панике не перекрыли проход: ширина коридора – расстояние до стен, если стоять посередине, – не превышала длины полусогнутых рук. На помощь горящему никто не пришел, и у Моргана появился дополнительный стимул побыстрее завершить схватку. Брошенная веером горсть песка лишила глаза противников преимущества: по крайней мере, двое из них теперь видели так же плохо, как и Морган. Это оказалось чертовски мудрым решением: они захлебнулись кровью прежде, чем их пылающий товарищ последним криком.

Морган забросал песком охваченное пламенем тело, прихватил факел и побежал. Впереди развилка. Один коридор ведет в пустой грот с несколькими вентиляционными отверстиями и грязными матрасами на полу – бывшее жилище его жертв; другой, постепенно сужаясь, – в тупик. Прежде чем повернуть в тупик, Морган затушил факел: огонь разгоняет кромешную тьму, но пожирает и без того скудные запасы воздуха. Идти становилось все труднее, песок цеплял ступни. Очевидно, изначально это была естественная сухая пещера; Асур углубил и разветвил ее. Еще несколько ярдов, и Морган опустился на четвереньки, пополз задом наперед, почти касаясь потолка спиной. Он знал эту хитрость. Родовая память Асуров все еще хранит воспоминания о том, что они – дети гор. Твари превосходно соображают, как сделать логово невидимым для Дара своих врагов. Достигнув конца коридора, Морган перевернулся на спину, согнул колени и с силой ударил ступнями в торец тупика. Здоровенный булыжник, затыкающий аккуратный круглый лаз, рассчитанный на человека средней комплекции, выкатился в просторный грот. Морган, в облаке пыли, выполз следом. Поднялся на ноги, вытряхивая из волос песок.

Ух… Самое сердце логова. До ближайшего выхода – в обрыв, с учетом кривизны и рельефа коридора, ярдов пятьдесят. Внимание выплеснулось наружу, словно вода, прорвавшая плотину. Кто-то, прикрытый защитной сетью, неспешно двигался по обрыву. Не по глиняной террасе, а в противоположном направлении. Самое опасное место. Опасное для людей. А для того, кто не человек… Неизвестный немного ускорил темп, а потом заскользил вниз – ловко, уверенно, словно спускался отсюда десятки раз и знает каждую ямку, каждый выступ. Вокруг – никого. Все, кто оставался караулить нору, умчались на подмогу остальным.

«Болван! – ругнул себя Морган. – Тайнер бы это учел». Он побежал к выходу настолько быстро, насколько позволял глубокий сухой песок под ногами. Ребята поступили правильно: дикарей слишком много. Каждый раз дикарей оказывается больше, чем ожидаешь. «Или это нас становится меньше?»

И тут Морган заметил, что он не единственный заподозривший неладное. К обрыву несется еще кто-то, видимый под защитной сетью как уголек под пеплом, а за ним на некотором удалении – еще двое. На какие-то доли секунды беглец приоткрылся: почуял преследователей? Прежде чем внимание Моргана отпрянуло назад, перед внутренним взором сверкнула Манна твари: переливающееся темно-красным, коричневым и оливковым, с чернильно-черными краями, облако и – Морган ахнул в шоке – вращающаяся белесая воронка в центре. Асуры умеют ЭТО?! Активный защищенный канал! Асур кем-то управляет на расстоянии – дикарем или неосторожным Суром, позволившим себя подчинить. Воображение издевательски подкинуло второго Асура. А если не управляет? Если это Асуры подпитывают друг друга Манной, обмениваются информацией? О нет! Могли ли твари, люто ненавидящие друг друга испокон веков, вдруг взять и подружиться? Морган вытер рукавом лоб, покрывшийся испариной. Сплочение Асуров… Это будет самая короткая война на свете. Реки крови, берега из мертвых тел. Раса Суров прекратит свое существование за считаные дни. Кошмар, который начнется дальше… за пределами воображения.

Коридор круто пошел вверх – пришлось карабкаться на четвереньках, – потом резко вниз. Морган выкатился из пещеры за счет собственного веса. Летящее в безумном прыжке тело – Бо! – обрушив на голову ливень песка, чуть не увлекло Моргана за собой. Ярко-красная вспышка. Высокий протяжный вибрирующий вопль, почти не воспринимаемый ухом, но заставляющий тело покрываться потом и дрожать в такт. Бо покатился вниз. Живой!

«Держись, дружище! Расслабь мышцы и позволь телу падать свободно. Сколько раз ты кувыркался в горах…»

Моргая и отплевываясь, Морган на ощупь двинулся по глиняной террасе вплотную к песчаной стене. С засыпанными песком глазами повторять путь твари было бы идиотизмом. Когда до края обрыва, где начинаются кусты и можно спуститься, оставалась пара шагов, ступня обо что-то споткнулась. Потерявшее равновесие тело соскользнуло вниз. Мгновение Морган висел, цепляясь за ускользающий из-под пальцев песок под аккомпанемент собственного крика. Потом мир, несколько раз провернувшись в бешеных сальто, обрушил ему на спину песчаную жижу. Из легких резко вышибло воздух, как от удара под ребра. Морган перевалился на живот, приподнялся; стоя на коленях и локтях, дышать легче. Перед глазами плавал сине-желто-красный бульон. Откуда-то доносились крики: они то затухали, то слышались вновь, словно эхо заблудившегося в скалах грома. Он плеснул в лицо воды, хлебнул из пригоршни, рот заполнил металлический привкус. Обретший относительную ясность взгляд встретился с добрым прищуром и полуулыбкой Бо. Внезапно стало очень тихо. Вода вокруг тела медленно окрашивалась в красный цвет и, захваченная течением, тянулась в реку. Поток уносил ее, постепенно растворяя красный до розового; потом исчезал и он. Дар агонизировал, ища уголек, который мерцал несколько мгновений назад, а теперь вдруг исчез.

Обеспокоенные голоса. Шорох песка. Плеск воды. Чья-то рука приподняла голову Бо, обнажив торчащие из воды верхушки камней. Небольшие, незаметные сверху. Другая рука подобрала лежащий на песке жезл, выпивший Манну Асура, как тот выпивал ее у своих жертв. На зеркальном клинке полыхнули лучи солнца, ударив по глазам. Морган провел ладонью по векам, размазывая слезы, смешанные с песком и кровью.

– Повезло, – произнес кто-то.

«Кому?» Морган повернулся на голос с удивленно поднятыми бровями, но из-за плавающих перед глазами темных пятен ничего не увидел. Ослышался?

– Эй! – На плечо опустилась тяжелая рука. – Это несчастный случай.

Морган дернул плечом. Рука исчезла. Ее обладатель попытался поднять его на ноги, взяв под мышки, и тут же, помянув недобрым словом его мать, отскочил, спасаясь от удара локтями в грудь. Эйж. Кто же еще? Единственный из присутствующих здесь свидетель гибели жены. Второго утешителя Морган тогда нечаянно убил, толкнув на камни, а еще двоим переломал кости.

С правого бока подсела Каула.

– Прошу тебя, пойми.

– Понять что? – огрызнулся Морган.

– Что это несчастный случай.

Тот случай тоже был несчастным.

«По моей вине».

Он отвернулся и стал смотреть на нависшие над далекими, покрытыми лесом холмами, мрачные, налитые дождем тучи. Любящие люди, друзья – вот у кого самая цепкая память. Враг может ослабить внимание, забыть, отвернуться; любовь никогда не совершит такой оплошности.

Пространство вокруг постепенно оживало, наполнялось движениями и звуками. Тело Бо подняли и понесли в сторону песчаного пляжа. В лесу добивали последних дикарей. Холмы заслонила шкафообразная фигура Коймора. Он смывал с себя кровь, громко сморкался и говорил, обращаясь неизвестно к кому:

– В ста ярдах к северу большой овраг. Стащим всех туда. Хорошо, что здесь песок. Дождутся своих родичей целенькими.

Его слова моментально вернули Моргана в реальность, словно его голову хорошенько встряхнули, как бутылку бродящего вина, – так, что вышибло пробку. Он протестующе захрипел:

– Пускай сперва на убитых взглянет Тойва. Нет ли среди них того всадника. Вдруг Асур управлял тем парнем… – Канал! Проклятье! Так хочется думать, что это был обман зрения. – Ты не заметил у Асура чего-нибудь необычного? – спросил он Коймора.

– Канал? – разочаровала Каула. Она все еще сидела рядом. – Ринока тоже видела.

Коймор, который в этот момент расстегивал рубашку, замер. Воцарилось могильное молчание. Казалось, дневной свет померк от страшных картин, заполонивших мысли окружающих. Пока народ переваривал шокирующую новость, Морган пытался выяснить, нет ли больше погибших. Нервное метание Дара от одного огонька-жизни к другому сбивало с толку. В итоге Морган недосчитался четверых, включая сестру. Его охватил приступ паники.

– Кого еще мы потеряли? – вскрикнул он, вскакивая. – Где Има?

– Я здесь, – донеслось из-за спины.

Так тщательно искал, что не заметил. Он обернулся, пошатываясь, и осмотрел сестру с головы до ног, чтобы удостовериться, что перед ним не призрак и она не ранена.

– Никого, – ответила Каула.

– Раненые?

– Трое. Ничего серьезного. У Ороя сломано два ребра. У Дьалы и Чейна ножевые ранения. Ринока и Озри ими занимаются. Ребята раскидывают лагерь выше по течению. За лошадями уже пошли.

– В гротах остались живые, – промокая грудь забрызганной кровью рубашкой, пробурчал Коймор без малейшего энтузиазма. – Им не выйти.

Морган почувствовал спазм в горле и бурление в желудке, тело пронзил тошнотворный озноб.

«Боги, как я же устал от этого милосердия».

Он проверил, все ли клинки на месте, вытер о штаны кровоточащие ладони и поплелся вдоль кромки воды в обход холма, выискивая внутренним зрением ближайший лаз, который позволил бы меньшими усилиями проникнуть в заполненный людьми грот. Он мог бы свалить эту грязную работу на кого угодно, если бы кто-нибудь ненавидел ее меньше, а он бы не искал повода уединиться. За спиной захрустел песок под ногами Эйжа.

– Я в порядке, – сухо бросил Морган. – Один справлюсь.

– Там два грота, Мор.

Душная тьма пещеры, почти осязаемая от нестерпимого запаха кала, мочи и разложения. Обезумевшие глаза бывших рабов в свете факела, на краткий миг вспыхивающие надеждой. Иногда несчастным дают снадобье, чтобы сперва усыпить. Но на такое количество людей снотворного не напастись, и многие откажутся пить, приняв его за яд, – так было не раз.

Искаженные предсмертным ужасом лица, кровь, плач и вопли. За неполные три десятка лет Морган отточил движение руки до совершенства – его жертвы умирали мгновенно, – но так и не смог выработать равнодушия к беззащитным, в ответ на отчаянные мольбы о жизни получающим удар кинжалом в сердце.

Угрюмый, забрызганный кровью Эйж. Серые лица мертвецов и такие же, от усталости утратившие оттенки, лица ребят. Морган пытался считать трупы, пока их перетаскивали в один грот, но быстро сбился: мозг словно онемел. Прохладная вода, смывающая пот и кровь. Умиротворенное лицо Бо. Погребальный костер, Мантра Последнего Очищения. Теплый прах на ладонях. Разбросанные по поляне темные конусы палаток.

Все это пронеслось как в кошмарном сне.

Запах жарящегося мяса вместо аппетита вызвал тошноту. Морган побрел прочь от лагеря. На берегу реки, под ивами, было сложено подобранное в катакомбах оружие: самодельные пики и кистени, мотыги, охотничьи ножи, топоры, ломики и среди этого хлама несколько неплохих мечей, в прошлом явно принадлежавших гвардейцам. В сторонке за деревьями кое-кто из молодых и не очень, словно вороны, клюющие падаль, ковырялись в куче награбленного Асуром руками рабов добра. Величина кучи и контингент вокруг нее не оставляли сомнений: и пещеру, и карманы убитых обшмонали подчистую. Моргана передернуло. Обычно берут только еду, и не больше, чем необходимо на отряд. Он вздохнул и отвернулся. Дурные привычки некоторых личностей, чьи родители подали им скверный пример, невозможно искоренить ни кулаками, ни словами. И он сейчас не в том состоянии, чтобы воевать с собственными бойцами. В ответ на замечание его забросают аргументами, и ясно какими: вытрясти из попов деньги за уничтожение твари вряд ли удастся, а так хоть какая-то компенсация. Попы делятся на две категории: одни не верят в существование невидимых демонов, другие притворяются, что не верят, дабы отмазаться от оплаты.

Морган блуждал между деревьями неприкаянным признаком, пока ноги не начали вязнуть в болоте. Пришлось отмотать десяток шагов назад. Он уселся на землю под одинокой березой на опушке, прислонился затылком к морщинистой коре и закрыл глаза. Внутри ныла пустота. Зияющая дыра от груди до паха, словно из него вырвали все внутренности. Морган обхватил себя руками, чтобы хоть чем-нибудь ее заполнить. Покой длился недолго. Пришла Имандра и уселась рядом. Взгляд моментально сфокусировался на земле, выискивая дубинку, подходящую для того, чтобы сломать о ее голову, если из ее рта выскочит очередной перл идиотизма.

– Мы убили всех этих людей… детей, женщин, – медленно произнесла Имандра. Без осуждения, без жалости, без дрожи в голосе. – Почему?

Морган выпрямился, крепко сцепил ладони, собирая остатки сил. Этот вопрос все равно лег бы на стол. Лучше разобраться с ним здесь и сейчас, покончить с этим раз и навсегда. Дома о жертвах Асуров говорить не принято. Молодежь узнает ужасную истину, когда видит ее собственными глазами. Морган лелеял надежду, что сестра услышит правду из уст того, кто может преподнести ее мягко либо по-тайнеровски, чистым матом. Но Имандра не стала тормошить ни целительниц, ни приятелей, ни Эйжа, соучастника кровавой расправы, и не поленилась пройти за объяснениями полмили. Рассудительная, дура. Он набрал воздуха для храбрости.