Путешествие на Запад. Том 2

– А сейчас сколько? – немного погодя, снова спросил Сунь У-кун.

– Вот там, в лесу Улиньцы, она как раз и живет, – сказал Ихайлун, указывая рукой вперед.

Посмотрев в том направлении, куда он указывал, Сунь У-кун увидел мрачный, густой лес и понял, что это и есть обитель старой ведьмы. Тогда он остановился, пропустил вперед духов, а сам вынул свой посох и, догнав их, нанес страшный удар в спину. Ничего не подозревая, несчастные духи не успели увернуться от удара и превратились в кровавое месиво. Сделав свое дело, Сунь У-кун оттащил трупы в сторону и спрятал их в траве. Затем он выдернул у себя волосок и, дунув на него, сказал:

– Изменись!

И волосок тотчас же принял образ духа Башаньху, а сам Сунь У-кун превратился в духа Ихайлуна. После этого он, в образе двух духов, отправился прямо в пещеру Поверженного дракона, чтобы пригласить старую ведьму в гости к сыну. Это говорило о его огромной волшебной силе, позволявшей ему производить семьдесят два превращения по своему желанию.

Пройдя еще немного, он вскоре достиг леса и стал искать жилище старой ведьмы. Вдруг он увидел каменные двери, они были полуоткрыты. Не осмеливаясь сразу войти внутрь, он громко крикнул:

– Откройте! Откройте!

Этот крик переполошил привратницу и, выглянув из дверей, она спросила:

– Вы откуда пришли?

– Мы посланцы из пещеры Цветов лотоса на горе Пин – диншань, – отвечал Сунь У-кун, – и пришли за почтенной мамашей.

– Входите, – пригласила их привратница.

Когда они были уже перед вторыми воротами, Сунь У-кун быстро заглянул внутрь и увидел старуху, которая сидела посреди комнаты.

Растрепаны волос седые пряди,
Но звездный свет в ее сверкает взгляде.
Лицо давно изрезали морщины,
Зубов осталось меньше половины,
А кожа стала дряблой и багровой,
Но все ж казалась женщина здоровой,
И хризантему, что уже увяла,
Лицо ее сейчас напоминало.
И было что-то в старческой фигуре
Сосне подобно, выдержавшей бури;
Она блистала головным убором:
Платок был белым, с золотым узором,
А в уши серьги золотые вдеты,
И в них сияли ярко самоцветы.

Увидев ее, Великий Мудрец не решился войти внутрь и, оставаясь за вторыми дверями, тихонько заплакал. И что бы вы думали его опечалило? Неужели он испугался старухи? Конечно, нет. Если бы даже он испугался, то все равно из него трудно было бы выжать слезы. Ведь ему уже удалось обманом заполучить волшебные талисманы, он сумел перехитрить духов и убил их. Что же заставило его плакать?

Даже когда его опустили в котел с кипящим маслом и несколько дней подряд варили, он и то ни разу не заплакал. Но сейчас, вспомнив о тех трудностях, которые приходилось переносить в пути, он не мог сдержать слез.

«Я пустил в ход все свое уменье, чтобы превратиться в духа-служителя и пригласить эту старую ведьму, – раздумывал он. – И вот после всего я должен земно поклониться ей. За всю свою жизнь я кланялся только троим: Будде в Индии, бодисатве с Южного моря и еще на горе Усиншань я совершил четыре поклона перед учителем, когда он спас меня. Для него я самозабвенно трудился, разрывая от натуги свою печень и легкие, для него призывал на помощь всю свою сообразительность. Хотелось бы знать, сколько может стоить одна сутра. Вот сегодня мне приходится совершать поклоны перед этой ведьмой, но я не выдам себя. Как все это тяжело! Сколько унижений приходится терпеть, чтобы выручить учителя из беды!»

Подумав так, он пришел к заключению, что у него нет иного выхода и, быстро войдя в помещение, склонился до земли перед старой колдуньей.

– Почтенная мамаша, разрешите засвидетельствовать вам свое уважение, – произнес Сунь У-кун.

– Встань, сын мой! – сказала колдунья.

«Прекрасно, чудесно, замечательно! – подумал Сунь У-кун. – По тому, как она обратилась ко мне, видно, что все идет хорошо».

– Откуда ты? – спросила его колдунья.

– Из пещеры Цветов лотоса с горы Пиндиншань, – отвечал Сунь У-кун. – Наши повелители приказали пригласить вас, почтенная мамаша, отведать мяса Танского монаха, а также передать вам, чтобы вы захватили с собой золотой шнур, при помощи которого можно изловить Сунь У-куна.

– Вот уж поистине, сына моего можно назвать почтительным, – довольная, сказала колдунья и тут же распорядилась, чтобы ей подали носилки.

«Ну и дела, – подумал Сунь У-кун, – горные духи, оказывается, тоже передвигаются на носилках».

Из заднего помещения две служанки вынесли носилки, сделанные из душистых лиан, и поставили их около дверей. Носилки были завешаны зеленым шелком. Старая колдунья вышла из пещеры и села на носилки. За носилками шло несколько служанок, которые несли ящик с туалетными принадлежностями, зеркало, полотенца и коробки с ароматными веществами.

– А вы зачем идете? – обратилась к ним колдунья. – Неужели у моего сына не найдется, кому ухаживать за мной? Думаете, кому-нибудь нужны ваши лесть и болтовня? Марш домой и заприте покрепче дверь.

После этого все служанки вернулись в дом, остались только те, которые несли носилки.

– Эй, посланцы! – крикнула колдунья, – как вас зовут?

– Его зовут Башаньху, – поспешил ответить Сунь У-кун, – а меня – Ихайлун.

– Ну так вот, идите вперед и показывайте дорогу.

«Эх, нескладно получается, – подумал Сунь У-кун. – До священных книг далеко, а пока приходится прислуживать этой ведьме!»

Не смея что-либо возразить ей, он пошел вперед, громко возвещая о появлении колдуньи. Когда они прошли примерно около шести ли, Сунь У-кун присел на скалу и стал поджидать остальных. Наконец служанки с носилками подошли. Тогда Сунь У-кун сказал:

– Не мешало бы немного отдохнуть, каково ваше мнение? Плечи у вас небось давно болят. – Служанки, конечно, не подозревали, какая западня им готовится, и охотно согласились опустить носилки на землю. А Сунь У-кун в это время стал позади носилок, выдернул у себя волосок, превратил его в большую жареную лепешку и стал ее грызть.

– Что это вы кушаете, уважаемый господин? – поинтересовались служанки.

– Даже сказать стыдно, – отвечал Сунь У-кун. – Мы проделали такой длинный путь, думали – нам хоть что-нибудь преподнесут. Я сильно проголодался. Но, увы! Хорошо еще, что захватил с собой лепешку. Вот поем немного и пойдем дальше.

– Дали бы и нам немного поесть, – попросили служанки.

– Ну что ж. Мы – люди свои, что тут считаться, – согласился Сунь У-кун.

Служанки, ничего не подозревая, стали делить лепешку.

А Сунь У-кун взмахнул своим посохом и изо всех сил ударил их по головам. Одну из них, которая пыталась оказать сопротивление, он убил наповал, другой же удалось отвести от себя посох, и он только ранил ее. Служанка застонала. Колдунья, услыхав стон, выглянула из носилок посмотреть, что случилось. Тогда Сунь У-кун подскочил к ней и одним ударом проломил ей голову. Мозги разлетелись в разные стороны, хлынула кровь. Сунь У-кун вытащил колдунью из паланкина и стал рассматривать. Оказалось, что это была всего-навсего девятихвостая лисица.

– И это отвратительное создание называли почтенной мамашей. Да если ты называлась мамашей, так меня надо величать прародителем всех предков!

После этого прекрасный Царь обезьян отыскал золотой шнур, спрятал его в рукав и радостно подумал: «Пусть эти мерзкие духи выдумывают теперь что хотят, а три волшебных талисмана у меня в руках».

Затем он вырвал у себя еще два волоска, превратил их в Башаньху и Ихайлуна, а два других волоска превратил в служанок. Сам же он принял образ старой колдуньи и уселся на носилки.

Вскоре он прибыл к пещере Цветов лотоса. Превращенные из его волосков служанки побежали вперед и крикнули: