Россия и современный мир №4 / 2017

Решения Венского конгресса не были совершенными. Уязвимыми для критики оставались некоторые из принятых решений, а также установка на стабильность, зачастую понятая как частичное возвращение прежних порядков в ущерб новым динамичным тенденциям. Тем не менее Венский конгресс способствовал не только установлению новых границ и проведению в жизнь новых принципов равновесия и легитимности, но и выработке новых международных норм. Отныне приращение территорий или иные изменения территориального статуса утверждались не силой или угрозой применения силы, а исключительно договорами на основе юридических норм, принимаемых всеми участниками. Делался шаг к тому, чтобы согласованность действий между европейскими странами стала нормой.

После бурных лет Французской революции и Империи эти новые правила должны были обеспечить Европе многие десятилетия мирной жизни. И если при этом на континенте в XIX в. всё же вспыхивали отдельные войны – двусторонние или региональные – почти столетие удавалось избежать всеобъемлющего военного конфликта. Практика созыва международных дипломатических конгрессов (Парижский конгресс 1856 г., Берлинский конгресс 1878 и 1885 гг.) стала успешным предохранительным клапаном общеевропейской истории и с этой точки зрения Венский конгресс – прародитель этой европейской системы, представлял собой эффективный инструмент по достижению и сохранению мира.

Библиография

1. Киссинджер Г. Дипломатия. М.: Ладомир, 1997. 903 с.

2. Михайловский-Данилевский А.И. Записки 1814 и 1815 годов А. Михайловского-Данилевского, бывшего флигель-адъютанта Государя Императора Александра Павловича. СПб., 1841. 252 с.

3. Михайловский-Данилевский А.И. Мемуары, 1814–1815 гг. СПб.: Издательство Российской национальной библиотеки, 2001. 400 с.

4. Boudon J.-O. 1814, la campagne de France. Paris: Belin, 2014. 365 p.

5. Eynard J.-G. Au Congre?s de Vienne. Journal de Jean-Gabriel Eynard / Publie? avec une introduction et des notes par E?douard Chapuisat. Paris: Plon Nourrit et Cie, 1914. 338 p.

6. Kerautret M. Quelques rеflexions sur l’historiographie fran?aise du Congr?s de Vienne // Napoleonica. La Revue. 2015. N 1 (22). P. 87–103.

7. Kissinger H. Diplomacy. New York: Simon and Schuster Paperbacks, 1994. 912 p.

8. Lentz T. Le Congr?s de Vienne, une refondation de l’Europe. 1814–1815. Paris: Perrin, 2013. 400 р.

9. Metternich C.W.L. de. Mеmoires, Documents et еcrits divers laissеs par le prince Metternich. Paris, 1880–1884. T. 1. 545 p.

10. Rey M.-P. 1814, un Tsar ? Paris. Paris: Flammarion, 2014. 329 p.

11. Rey M.-P. 1814, un Tsar ? Paris. Paris: Champs Flammarion, 2015. 325 p.

12. Schroeder P.W. The Transformation of European Politics, 1763–1848. Oxford: Clarendon Press, 1994. 894 p.

13. Soutou G.-H. L’Europe de 1815 ? nos jours. Paris: PUF, 2007. 515 p.

14. Weil M.-H. (ed). Les dessous du Congr?s de Vienne: d'apr?s les documents originaux des archives du Minist?re impеrial et royal de l'intеrieur ? Vienne. Paris: Payot, 1917. T. 1–2.

15. Zamoyski A. Rites of Peace: The Fall of Napoleon and the Congress of Vienna. New York: Harper Collins, 2007. 634 p.

References

Boudon J.-O. 1814, la campagne de France. Paris: Belin, 2014. 365 p.

Eynard J.-G. Au Congre?s de Vienne. Journal de Jean-Gabriel Eynard / Publie? avec une introduction et des notes par E?douard Chapuisat. Paris: Plon Nourrit et Cie, 1914. 338 p.

Kerautret M. Quelques rеflexions sur l’historiographie fran?aise du Congr?s de Vienne // Napoleonica. La Revue. 2015. N 1 (22). P. 87–103.

Kissindzher G. Diplomatija. Moscow: Ladomir, 1997. 903 p.

Kissinger H. Diplomacy. New York: Simon and Schuster Paperbacks, 1994. 912 p.

Lentz T. Le Congr?s de Vienne, une refondation de l’Europe. 1814–1815. Paris: Perrin, 2013. 400 р.

Metternich C.W.L. de. Mеmoires, Documents et еcrits divers laissеs par le prince Metternich. Paris, 1880–1884. Vol. 1. 545 p.

Mihajlovskij Danilevskij A.I. Zapiski 1814 i 1815 godov A. Mihajlovskogo-Danilevskogo, byvshego fligel'-ad’jutanta Gosudarja Imperatora Aleksandra Pavlovicha. Saint Petersburg, 1841. 252 p.

Mihajlovskij-Danilevskij A.I. Memuary, 1814–1815 gg. Saint Petersburg: Izdatel'stvo Rossijskoj nacional'noj biblioteki, 2001. 400 p.

Rey M.-P. 1814, un Tsar ? Paris. Paris: Champs Flammarion, 2015. 325 p.

Rey M.-P. 1814, un Tsar ? Paris. Paris: Flammarion, 2014. 329 p.

Schroeder P.W. The Transformation of European Politics, 1763–1848. Oxford: Clarendon Press, 1994. 894 p.

Soutou G.-H. L’Europe de 1815 ? nos jours. Paris: PUF, 2007. 515 p.

Weil M.-H. (ed). Les dessous du Congr?s de Vienne: d'apr?s les documents originaux des archives du Minist?re impеrial et royal de l'intеrieur ? Vienne. Paris: Payot, 1917. Vol. 1–2.

Zamoyski A. Rites of Peace: The Fall of Napoleon and the Congress of Vienna. New York: Harper Collins, 2007. 634 p.

Священный союз и его интерпретаторы[18 - Статья подготовлена в ходе работы в рамках Программы фундаментальных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ–ВШЭ) и с использованием средств субсидии на государственную поддержку ведущих университетов Российской Федерации в целях повышения их конкурентоспособности среди ведущих мировых научно-образовательных центров, выделенной НИУ–ВШЭ.]

    В.С. Парсамов

Аннотация. В статье рассматривается эволюция представлений европейских политиков и публицистов о Священном союзе в период между Венским конгрессом и подавлением европейских революций в 1823 г. Делается вывод о том, что все стремления проникнуть в суть замысла русского царя, равно как и либеральная критика Священного союза не раскрывают его подлинной сущности, которая и до сих пор во многом остается загадочной.

Ключевые слова: Священный союз, Александр I, европейская политика, Сен-Симон, Прадт, Шатобриан, Каннинг, Б. Констан, Люллен де Шатовье.

Парсамов Вадим Суренович – доктор исторических наук, профессор, главный научный сотрудник Института гуманитарных историко-теоретических исследований им. А.В. Полетаева, профессор Школы исторических наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», г. Москва. E-mail: parsamovvs@gmail.com

V.S. Parsamov. The Holy Alliance and its Interpreters

Abstract. The article studies the evolution of the ideas of European politicians and journalists about the Holy Alliance in the period between the Congress of Vienna and the suppression of European revolutions in 1823. It concludes that the attempts to comprehend the plan of the Russian Tsar, as well as the liberal criticism of the Holy Alliance could not reveal its true identity, still remaining mysterious.

Keywords: The Holy Alliance, Alexander I, European politics, Saint-Simon, Pratt, Chateaubriand, Canning, B. Constant, Lullin de Sotovie.

Parsamov Vadim Surenovich – D. Hist. Sciences, Professor, chief research fellow of Poletaev Institute for theoretical and historical studies in the humanities, Professor, School of History, National research University «Higher school of Economics». E-mail: parsamovvs@gmail.com

Первая проблема, с которой сталкивается исследователь Священного союза, – это неопределенность самого понятия, еще больше усиливающаяся от широкого разброса интерпретаций. В середине XX в. французский исследователь М. Буркэн поставил вопрос: «Что такое Священный союз? Надо договориться на этот счет, потому что, несмотря на очевидность, выражение двусмысленное». Далее Буркэн предлагает различать термин «Священный союз» в узком смысле – как «мистический договор 26 сентября 1815 г.» и в широком смысле – как «собрание постановлений, которые создали, утвердили и изменили Четверной союз» [7, с. 85]. Сам Буркэн понимает Священный союз именно в этом широком смысле. Его монография продолжает традицию изучения этого явления в качестве составной части дипломатической истории Европы. В работах подобного типа[19 - Наиболее полно эта концепция представлена в: [18]. Автор рассматривает Священный союз не просто как факт европейской дипломатии, но и как явление мирового масштаба. В основе Союза, по мнению автора, лежало противоборство Англии и России в поисках универсального равновесия.], как правило, либо игнорируется совсем, либо рассматривается попутно связь Священного союза с религиозными исканиями Александра I. В противовес этой линии возникла тенденция религиозно-мистической трактовки Священного союза. Наиболее детально она представлена в работах Ф. Лея [13; 14]. Автор практически не касается вопросов дипломатии и политики. Священный союз трактуется им как этап в эволюции религиозных взглядов царя. При этом всячески подчеркивается роль баронессы В.Ю. фон Крюденер в создании Акта о Священном союзе.

Еще до появления монографии Ф. Лея «Александр I и его Священный союз» во Франции вышла книга Г. Бертье де Совиньи, в которой была предпринята попытка синтезировать различные точки зрения на Священный союз. Автор выделяет три значения самого термина и соответственно три ключевые политические фигуры: 1) мистическое создание самого Александра I; 2) Четверной союз, созданный для наблюдения над Францией, вдохновителем которого был Каслри и 3) система Меттерниха, объединяющая в себе два первых значения [5].

В дальнейшем нас будут интересовать не исследовательские интерпретации, рассматривающие различные грани Священного союза, а его восприятие современниками. В отличие от историков, имеющих дело с застывшим корпусом источников, современники наблюдают живое явление, раскрывающееся перед ними во времени. И если историки спорят, как правило, об одних и тех же текстах, то разногласия современников нередко обусловливаются тем, что речь идет о разных явлениях, обозначаемых единым понятием. Перед глазами современников смысл Священного союза развертывался во времени, и поэтому они часто разные оттенки смысла принимали за смысл в целом. Мне уже приходилось писать об интерпретации Священного союза его первыми реципиентами (баронессой Крюденер, А. Стурдза, К. Меттерних, Ж. де Местром [1]). Не повторяя уже сказанного, я постараюсь проследить, как во времени менялись общественные представления о Священном союзе на протяжении семи лет его существования, т.е. с момента подписания Акта до Веронского конгресса 1822 г., и как постепенно выкристаллизовывалось представление о реакционности Священного союза, во многом определившее последующее его восприятие как в историографии, так и в массовом сознании.

В намеченном временном промежутке можно выделить два этапа интерпретаций. Первый – с 1815 по 1818 г., т.е. с момента подписания Акта до Аахенского конгресса, и второй этап – с 1818 по 1822 г., т.е. период конгрессов. Для первого этапа характерно стремление либо вписать Священный союз в контекст общих представлений о необходимости преобразований Европы после Наполеоновских войн, либо проникнуть в замыслы Александра I, скрываемые им за туманными формулировками Акта. В первом случае идея Священного союза интерпретировалась как ответ на вызов времени, во втором случае – как плод индивидуального «творчества» русского царя.

Идеи объединения Европы на религиозной основе, ставшие фундаментом Священного союза, можно сказать, витали в воздухе. Еще в 1802 г. Л.Г.А. Бональд писал, что «революция, начавшаяся декларацией Прав человека, окончится декларацией прав Бога» [6, с. 96]. В марте 1814 г. Ф.Р. де Шатобриан в своей знаменитой брошюре «О Бонапарте и Бурбонах», как бы предвосхищая формулы Акта о Священном союзе, писал: «Все короли как братья, соединенные христианской религией и древностью воспоминаний» [9, c. 78].

Осенью того же года во время работы Венского конгресса вышла брошюра К.А. Сен-Симона и его ученика А. Тьерри, в которой авторы излагали свой план объединения Европы путем создания общеевропейской парламентской монархии по английскому образцу с палатой общин и палатой пэров [21]. На этом эпизоде можно было бы не останавливаться, если бы впоследствии Сен-Симон не пересмотрел свои взгляды на процесс объединения Европы под влиянием Священного союза. Уже после его смерти в 1825 г. была опубликована его статья «Некоторые философские рассуждения для применения в XIX веке» [20, с. 25–86; 4, c. 273–317].

Предложенная Александром I формула европейского единства показалась Сен-Симону более отвечающей потребностям времени, чем его собственный проект. Принимая ее как новое слово в европейской политике, философ выделяет четыре попытки реорганизации Европы начиная с 1793 г. Первая – опыт был поставлен якобинцами, которые пытались возродить обычаи и нравы древних греков и римлян. По мнению Сен-Симона, это было все равно, что одеть взрослого человек в детские одежды. «Эта попытка, – пишет он, – имела попятное направление и, следовательно, была ложной» [4, с. 307]. Вторая попытка была предпринята Наполеоном, старавшимся возродить эпоху Карла Великого. Это было менее абсурдным, чем опыт якобинцев, так как ретроградация в данном случае не заходила так далеко. Третий, современный, опыт – это то, что еще недавно предлагал сам Сен-Симон – «перенос на континент английской конституции». Эта попытка ему казалась предпочтительнее двух предыдущих. Тем не менее она также с изъяном, «потому что ставит себе целью навязать народам континента такую форму общественного устройства, которая была создана и проведена в жизнь больше столетия тому назад, когда весь континентальный разум еще не пришел в движение в области политики» [4, c. 312]. Наконец, четвертый проект (речь идет о Священном союзе), в отличие от всех трех предыдущих, имеющих пусть в разной степени, но все-таки ретроградный характер, полностью устремлен в будущее. «Это учреждение объединений является естественным результатом предшествующей цивилизации и наилучшим средством перехода от феодального строя к промышленному» [там же].