Введение в культурологию

Предвидим замечание, что теневые стороны деятельности тех или иных религиозных организаций опираются так или иначе на какие-то религиозные постулаты. С замечанием можно согласиться лишь с существенной оговоркой: не постулаты сами по себе, а их истолкования служили духовной санкцией прегрешений служителей культа. В целом же религия, как духовность, обладает всеми признаками культуры. Ведь она представляет собой, прежде всего, состояние человеческого сознания, стремящегося выйти за пределы обыденного, узкопрактического опыта, и приобщиться к чему-то неизмеримо более высокому, символическому, в данном случае надчеловеческому.

Во-вторых, как показывает история (и что великолепно отражено в мировом искусстве), религия способна выступать мощной опорой человеческого духа, своеобразным духовным бастионом личности. Кто сосчитает, сколько людей благодаря религии смогли превозмочь тяжкое давление обстоятельств, не сломилось, сохранили в себе человека.

Атеист возразит: «Во имя чего? Всегда ли ради чего-то действительно стоящего?»

На это можно ответить следующим образом. Есть такие человеческие качества, например, мужество, стойкость, упорство, трудолюбие и т.п., которые ценны сами по себе, безотносительно к тому, в каких поступках и делах они проявляются (до известной степени, конечно). Именно в силу данного обстоятельства столь привлекательны мушкетеры – герои А. Дюма (мы восхищаемся Атосом, Портосом, Арамисом, д`Артаньяном, как бы закрывая глаза на то, что служат они ничтожному королю, не очень симпатичной в человеческом смысле королеве и выступают против Ришелье – фигуры исторически весьма значительной). Точно также обстоит дело и с оценкой религиозных качеств. Возьмем для примера трагическое лицо русской средневековой истории протопопа Аввакума, сожженного живьем в Пустозерске во время царствования царя Алексея Михайловича. Ведь он пошел на мученичество и страшную смерть из-за того, что не был согласен с некоторыми изменениями в церковных догмах и обрядах, введенных патриархом Никоном (сюда входила и такая «мелочь», как смена положения перстов при крещении). Но у кого повернется язык говорить об Аввакуме с пренебрежением, или, тем более, с осуждением. Его стойкость, мужество, непреклонность, верность собственным убеждениям вызывает не просто понимание, а уважение и почтение. Перед такими людьми склоняют головы.

Но, с другой стороны, величие духа, воспитанное на вере, сплошь и рядом проявляет себя при защите действительных нравственных ценностей. Многократно свидетельствующая об этом мировая история дает основания и для вывода о том, что зло апеллирует к религии чаще всего формально (следовательно, лицемерно) в действительности злом движут какие-то иные, не религиозные мотивы (известно, что Иван Грозный нарочитой набожностью прикрывал природную жестокость своей натуры).

Религия в любых ее формах всегда выступала мощным фактором коллективного сплочения людей: от масштаба рода, племени до масштаба народа, нации, государства. Конечно, эта культурническая функция религии проявляла себя исторически противоречиво: сближая людей одной общности, религия могла разъединять их с людьми другой общности, причем история знает случаи, когда данное противоречие, подпитываемое не религиозными факторами (экономическими, этническими, политическими) разрастались до масштаба мирового (те же Крестовые походы). И все-таки для религии, в ее историческом движении, характерна тенденция к преодолению человеческой розни. Во всяком случае, коренные догматы буддизма, христианства, ислама призывают, как минимум, к взаимному терпению. Если же иметь в виду межличностные отношения, то рекомендуем понаблюдать за верующими, находящимися в храме во время богослужения. Они могут совсем не знать друг друга, но всех их в этот момент объединяет общая духовная связь – уравнивающая, примиряющая, всепрощающая, снижающая гордыню каждого.

Немаловажным представляется также следующий факт: религия в ее развитой форме (которую демонстрируют в первую очередь мировые религии) помогает верующим поддерживать равновесие между плотью и духом или, если выразиться резче, выдерживать напор плотского на духовное. Конечно, ту же функцию способно выполнять нравственное сознание человека, но все дело в том, что в представлении религиозных людей подлинно нравственное в человеке есть проявление божественного.

Наконец, факты истории свидетельствуют о том, что различные религии (но в первую очередь мировые) нередко выступали мощными концентратором и формой проявления культуры вообще, и в этом качестве выполняли благородную миссию как по отношению к верующим, так и не верующим. К примеру, только с христианством пришли на Русь письменность, образование и высокая греческая культура. И если учесть, что в основу такого емкого социологического понятия как цивилизация, специалисты кладут тот или иной тип культуры, то тем большее значение приобретает факт наличия прямой связи четырех наиболее крупных современных цивилизаций (Западной, Европейско-Азиатской, Ближневосточной и Азиатской) с соответствующими религиями или их конфессиями (католицизмом, православием, исламом и буддизмом).

Ответ на вопрос о специфике и сущности религии напрямую зависит от философской позиции отвечающего – материалистической или идеалистической. Предлагаемая ниже трактовка религии исходит из материализма, но при этом автор искренне признает право на иное истолкование рассматриваемого явления.

В атеистической литературе специфическим признаком религии называется вера в сверхъестественное, понимаемое как находящееся вне научного объяснения. Соглашаясь в принципе с таким определением, обращаем все же внимание на его некоторую двусмысленность: необъяснимое, с точки зрения науки сегодня, допускает появление возможности такого объяснения завтра. Считаем, что более точным выражением специфики религиозного феномена является констатация факта удвоения мира в сознании верующего человека, при этом «второй» мир в религии, в отличие от «второго» мира в искусстве, воспринимается верующими как существующий, так сказать, объективно, хотя и не дающийся им непосредственно. В обыденном языке этот второй мир (назовем его ирреальным) именуется «загробным», «потусторонним», «небесным» и т. п. (у древних греков он был одновременно небесным, точнее, поднебесным, где живут боги, и подземным, где обитают тени умерших людей). Ирреальный мир может представляться верующим много хуже реального (как синоним ада без рая), или много лучше его, наконец, как сочетание лучшего и худшего, но всегда загадочным, непонятным, а главное, неподвластным простому смертному. Олицетворением этого мира в более или менее развитых религиях выступают духовные сущности – боги. Будучи беспомощным перед ирреальным миром и его полномочными представителями – богами, человек, однако, согласно религиозной точке зрения, может вступать с ними в особые отношения и при соблюдении определенных условий добиваться божественного расположения, распространяющегося очень далеко, вплоть до ниспослания верующему бессмертия, или грядущего воскресения после смерти с последующим вечным блаженством. К «определенным условиям» же относятся молитвы, жертвоприношения, наконец (в развитых религиях), особый – праведный – образ жизни.

Но специфические признаки религии сами по себе еще не выявляют ее сущности, предполагающей объяснение религиозного феномена. Уделим внимание этому вопросу.

Сущность религии достаточно убедительно, на наш взгляд, раскрыл в середине XIX в. немецкий философ-материалист Л. Фейербах. С его точки зрения (которую, повторяю, мы разделяем), источник религии сугубо земной, человеческий. Представление о боге есть фактически представление человека о самом себе, как родовом существе. Свои собственные родовые характеристики (разумность, универсальность, способность к творчеству, тягу к истине, добру и красоте и т.д.). человек отрывает от себя, окутывает фантастическим флером и переносит на выдуманную персону – бога. Религия при таком объяснении предстает неадекватной, или, как говорят философы, превращенной (мы сознательно избегаем слова «искаженной») формой осознания человеком своего бытия.

При конкретизации этого вопроса естественным образом возникает необходимость показать причины религиозного удвоения мира. Самой первой, и, в известном смысле, главной причиной является осознание человеком неизбежности своей ранней или поздней смерти. Как выразился один философ, данное обстоятельство служит тяжелой платой за разум и накладывает глубокий отпечаток на мировоззрение людей. Но человеческое сознание не может мириться с перспективой смерти и ищет ей компенсацию. В роли такой компенсации и выступает религия.

Попутно заметим, что рассматриваемая причина не привлекла серьезного внимания специалистов в области атеизма. Считалось, что страх перед смертью можно преодолеть в духе остроумного (но не решающего проблему) рассуждения древнегреческого философа Эпикура: «Пока я жив, смерти нет, а когда она придет, меня уже не будет».

Кроме названной, есть и другие причины, вызвавшие религию к жизни и поддерживающие ее существования, но все они, в известном смысле, создают условия для действия первой причины, выступают факторами ее обеспечения. К этим факторам относим, в первую очередь, слабость человека перед природой (или, что то же самое, недостаточное развитие производительных сил, дающих человеку средства существования). Понятно, что в наибольшей степени рассматриваемый фактор заявил о себе на ранних ступенях развития общества, в дальнейшем же он исторически «пульсировал» (усиливал или ослаблял свое действие),

Второй фактор связан с ограниченностью человеческого познания, особенно сильно дававший о себе знать, опять-таки, в древности и в средневековье, когда еще не сложилась наука в строгом смысле слова. Известно, что человеческое сознание обладает активностью, и когда ему не хватает объективных знаний о мире, оно начинает «выдумывать» их (по точному выражению одного философа, «на место действительных связей ставятся связи вымышленные», каковыми и представляются в свете рассматриваемого фактора «связи» религиозные).

Отметим, что в атеистической литературе этому фактору уделяется немало внимания, но истолковывается он с долей упрощения. Приведем типичное рассуждение на этот счет из популярных пособий по атеизму: «Человек создал бога из тех сил природы, которые господствовали над ним и которые он не умел объяснить». В действительности первобытный человек был уверен в том, что он знает и понимает природу, другое дело, что это знание и понимание были не научными, а мифолого-религиозными.

Но, так или иначе, становление религиозного сознания было связано с недостатком объективных знаний о природе, и этот фактор ощущался на протяжении всей истории религии и ощущается до сих пор: религиозность прочнее удерживается в малообразованной среде. Сложность вопроса, однако, заключается в том, что в цивилизованном обществе во все времена к религии были причастны и весьма образованные люди. Разгадку этого парадокса нужно искать в том факте, что знание расширяет границы непознанного, поэтому образованный человек куда глубже, чем необразованный, понимает, сколь беспределен, сложен и непонятен мир. А, с другой стороны, на него производит сильное впечатление наличествующая в мире законосообразность. Следовательно, у образованного человека есть много причин задумываться над первоосновами мира, в том числе под углом зрения религиозного к ним подхода. Известно, что академик А. Д. Сахаров был неверующим человеком, в то же время он не скрывал, что его воображение поражает какая-то глобальная гармоничность Вселенной. Откуда она?

Еще в конце прошлого столетия многие авторитетные умы полагали, что наука выступает альтернативой религии и, в конце концов, вытеснит ее. Сейчас всерьез никто так не считает, ибо время показало, что наука и религия составляют равновесную пару, не только не мешая друг другу, а, в известном смысле, дополняя.

Наконец, еще один фактор, определивший возникновение религии и поддерживающий ее существование, связан с несовершенством социального мира. Философы для наименования этого явления используют термин «отчуждение». В более точном толковании отчуждение означает такое стечение обстоятельств, при котором продукты человеческой деятельности (понимаемые в самом широком смысле) оборачиваются против самого человека. Примеры на этот счет можно приводить самые разнообразные: от древнего охотничьего копья, превратившегося в орудие человекоубийства, до современного оружия массового уничтожения людей (атомная, нейтронная бомбы и пр.); от тиранической власти племенного вождя до тоталитарного государства фашистского типа. Человеческий дух ищет компенсацию отчуждению и, не находя ее в земной жизни, переносит в потусторонний мир. Правда, в период Европейского Просвещения (XVIII в.) все большую популярность стал приобретать взгляд, что отчуждение преодолимо усилиями самого человека, без помощи религии. В это же время немецкий философ И. Кант обосновал концепцию, согласно которой высокая моральность как атрибут подлинной человечности не зависит от бога и полностью определяется собственной (автономной) природой человека. К сожалению, последующие события Нового и Новейшего времени – классовые битвы, революции, мировые войны, геноцид тоталитарных режимов в отношении собственных народов, наконец, экономические кризисы и экологические катастрофы в значительной степени развеяли просветительские надежды, и вновь обратили взоры миллионов людей к религии как к спасительнице.

Подводя итог обзору причин, породивших и питающих религию, можно сказать следующее. Самая первая причина, которую мы назвали «закваской» религии (неприятие человеком неизбежности смерти), как говорится, была, есть и будет, пока жив человек и род. Действие других причин (причин-факторов) исторически менялось и, в целом, к настоящему времени, видимо, несколько ослабело, но не настолько, чтобы можно было констатировать какой-то перелом. Поэтому нет никаких оснований считать религию «остаточным сознанием», к чему склоняются некоторые атеистически мыслящие авторы.

Но дело не только в этом. Очень многие верующие стараются не вникать в глубинный смысл религиозных догматов, их привлекает религия в живой своей наполненности, религия как явление культуры. Как говорят мудрые люди, есть ли Бог, или нет его – вовсе не обязательно об этом думать, но надо всегда иметь «Бога в душе» (т.е. оставаться человеком). Обращение к религии помогает миллионам верующих не потерять этого «Бога в душе». Кроме того, повторяем, через религию люди часто воспринимают и всю другую культуру. Игнорировать этот факт, значит, не понимать многого в современном мире.

5. Другие проявления культуры

К другим проявления культуры, в соответствии с ее определением, следует в первую очередь отнести общую постановку и состояние образования и просвещения в каждой данной стране. Ведь через них происходит воспроизводство духовности и создаются условия для ее дельнейшего обогащения.

Но образование и просвещение неотделимы от науки, можно даже сказать, что в современном обществе они в первую очередь «работают» на нее. При всем при том, однако, отнесение науки к области культуры не представляется безоговорочным. Социально-гуманитарное знание – это, в общем и целом, конечно, культура, в особенности если делать акцент на собственно гуманитарном знании (филологическом, искусствоведческом, психологическом, философском, социологическом, историческом). Если же речь идет о дисциплинах иного профиля (т.е. преимущественно о естествознании и техническом знании), то они слишком специальны (читай, односторонни), и далеки от человека (изучают вещи, а не людей), чтобы приписывать им атрибут культуры. Более того, узкая специализация и высокий профессионализм в этих областях научного познания, не дополняемые гармонично другими проявлениями духовности (искусством или гуманитарным знанием), могут отдалять науку от культуры. Вместе с тем в широкой исторической перспективе прогресс науки в целом можно считать одним из показателей развития культуры. То же самое правомерно утверждать в отношении техники: в собственном смысле это, конечно, еще не культура, и возможны даже противоречия между техникой и культурой. Но, если смотреть на технику исторически, то ее достижения неотделимы от развития культуры. В обоих случаях исторический аспект высвечивает движение творческой мысли и свидетельствует о преодолении узкой специализации и узкого профессионализма, без чего культурный прогресс невозможен.

Подобные аналогии можно продолжить: относить, скажем, политику и право целиком к явлениям культуры, значит, стирать различия между культурным, с одной стороны, и общественным вообще, с другой, т.е. неоправданно расширять сферу культуры. Но исторические достижения в этой области, например, феномен демократии в Древней Греции, или право в Древнем мире – это уже демонстрация культуры.

В отношении политики и права, при характеристике их в контексте культуры, помимо исторического аспекта, появляется еще один, касающийся их повседневного проявления. Речь идет о степени укорененности в массовом сознании и массовом поведении уже принятых обществом форм политической и правовой жизни, что именуется в обиходе, соответственно, политической и правовой культурой.

Особый аспект культуры – биологическое существование и здоровье человека. Несомненно, состояние здравоохранения в обществе, особенно если к этому вопросу подходить исторически, есть показатель культурности общества. Что касается профилактики болезней и поддержания нормального биологического состояния граждан, то все это входит в понятие «здоровый образ жизни», которое очень близко по значению к понятию «культура». Тренинг же тела (неотделимый, согласно известному афоризму, от тренинга души: в здоровом теле здоровый дух) давно уже получил непосредственно «культурническое» наименование – «физическая культура».

И так – во многом другом. Можно говорить о культуре быта, культуре речи, культуре общения, культуре погребения (умерших), культуре виноделия и винопития (потребления спиртного), культуре отправления культа (не совпадающей с религией и религиозностью как явлениями культуры), культуре приема гостей, чайной церемонии (культуре чаепития у японцев), икебане (культуре формирования букетов у тех же японцев), культуре дипломатических приемов и т.д., и т. п. В обобщенном виде эти «снятые» с жизни моменты проявления культуры найдут отражение в последующих разделах пособия (прежде всего в теме «Культурное восхождение человечества»).

6. Конспект содержания

Культурология как учебная дисциплина, история и задачи преподавания культурологии в высшей школе России.

Четыре основных значения понятия культуры (как возделывания земли, как всего искусственно созданного в отличие от всего естественно данного, как совокупности материальных и духовных ценностей и как меры проявления человеческого в человеке). Культура как способ и степень освоения человеком условий своей жизни.

Искусство как наиболее «культурническое» проявление культуры. Эстетическое и художественное. Два взгляда на сущность эстетического (объективистский и субъективистский). Эстетическое как взаимодействие объективного и субъективного. Искусство как концентрированное проявление эстетического. Удвоение мира в искусстве и объяснение потребности в таком удвоении. Специфические признаки искусства (предмет искусства, язык искусства, образ в искусстве, значение вымысла, авторской позиции и формы в искусстве, функции искусства). Роды (виды) искусства.

Мораль как явление культуры. Специфический моральный способ воздействия на человека (через его сознание). Моральное равенство людей и отражение этого равенства в «золотом» правиле нравственности. Специфика моральной нормы (в отличие от правовой). Общечеловеческое и конкретно-социальное в морали. Мораль – как индикатор благополучия – неблагополучия в обществе. Моральные понятия (добро и зло, справедливость, долг, совесть, честь и достоинство).

Религия как феномен культуры (религиозный способ возвышения над реальностью и опора на него, единение людей в религии, концентрация в религии и через религию других форм культуры, религиозные корни современных цивилизаций). Удвоение мира в религии и объяснение потребности в таком удвоении. Религиозная вера как компенсация неизбежности ранней или поздней смерти человека. Взаимодополнение научного и религиозного объяснения мира в сознании верующих людей. «Бог в душе» как выражение духовности (культурности) любого человека.

Другие проявления культуры (постановка образования и просвещения, состояние медицины и медицинского обслуживания, физическая культура и спорт, культурнические аспекты развития науки и техники, понятия политической и правовой культуры).

Тема II.

Миф как изначальный и всеобщий (синкретический) феномен духовной культуры

1. Общая характеристика мифа

Миф – от mythos (греч.) буквально сказание, предание. Этим словом обозначается форма мировоззрения древних людей, а более точно, еще не вышедших из стадии первобытнообщинного (или родового) строя (в обычном словоупотреблении миф – просто вымысел).

Интерес к мифу в Европе появился в эпоху Возрождения, когда заново стало открываться духовное наследие Античной Греции и Рима. Первоначально к мифам относились как к забавным выдумкам, нашедшим в силу стечения исторических обстоятельств отражение в древнегреческой и древнеримской литературе и ваянии. Собственно, европейцев, выходящих из средневековья, интересовали не сами мифы, а как раз их художественное воплощение. Уже в Новое время (XVIII – XIX вв.) историки и этнографы открыли для себя мифы и других народов, причем не только «мертвые» мифы предков современных германцев, славян, индийцев, китайцев, но и вполне «живые» мифы североамериканских индейцев, или жителей Полинезии, еще находящихся в ту пору на стадии родового строя. Со всей очевидностью стало ясно, что мифологический период был в истории любого народа, и что мифы – интереснейшее явление в культурной истории человечества. В частности, исследователи с удивлением констатировали, что, хотя миф похож на искусство, но это не искусство; бросалось в глаза сходство мифа с религиозными верованиями, но опять-таки, полностью отождествить миф с религией не удавалось; обнаружились в мифе элементы философствования, но и философией его назвать было нельзя. В конце концов исследователи пришли к выводу, что миф – это особый вид духовности, «особость» которого заключается в том, что он представляет собой изначальную (в смысле, исторически самую первую) форму духовной культуры, синкретично (слитно, нерасчлененно) содержащую в зародышевом состоянии все последующие формы (в первую очередь религию и искусство).

Но все-таки как определить миф? А.П.Чехов однажды с долей шутки сказал, что самое лучшее описание моря он нашел в сочинении одной гимназистки: «море было большое». По той же аналогии скажем, что лаконичное, и, в общем-то, правильное определение мифа дал на экзамене один студент-заочник: «Миф – это сказка, которую принимают за правду». Оттолкнемся от этого определения и, преодолевая его нестрогость и «школьность», попытаемся проанализировать миф.

Действительно, по понятиям современного человека, миф – это сказочное повествование, которое, однако, сказитель (мифотворец) принимает за «чистую монету». Происходит это потому, что тогдашний человек не располагал научными знаниями о мире, следовательно, не мог научно объяснить явления окружающей природы. Но сознание требовало объяснения (в силу своей активности), и потому человек прибегал к вымыслу (и в наше время разного рода слухи и домыслы, подчас самые невероятные, появляются при дефиците достоверной информации). Парадокс заключается в том, что «мифологический» человек не подозревал о своей познавательной ограниченности, напротив, был уверен в том, что знает о мире все, принимая мифические представления за истинные (о чем мы уже вели речь в иной связи).

Далее, нужно иметь в виду, что в мифологическую эпоху абстрактное мышление, т.е. мышление в собственном смысле слова, еще не отделилось от конкретно-чувственного восприятия мира, проще говоря, для первобытного человека размышлять, означало образно представлять, а образно представлять – означало думать, размышлять (отсюда сходство мифа с искусством). Больше того, то и другое, взятые в своей слитности, были неотделимы от каких-то ритуальных обрядовых действий (иными словами, человек выражал свой внутренний мир, делая какие-то телодвижения, совершая действия с какими-то предметами).

Наконец, первобытный человек не выделял себя из природы и переносил на природу свои представления о человеческом мире, вследствие чего природа у него представала как живая (вспомним, что герой документальной повести В. Арсеньева «Дерсу Узала» – нанаец Дерсу всех зверей, птиц и даже растения называет «люди»).

В результате всех этих обстоятельств восприятие родовым человеком сил, свойств и других явлений природы, а также феноменов общественной жизни порождало в его голове причудливые картины, о которых сегодня можно сказать словами «нарочно не придумаешь». Например, космос, мироздание могли представать в мифе в виде великана, из частей которого слагались отдельные фрагменты мира; тотемы (мифологические предки людей) могли являть собой существа, имеющие двойную природу – зооморфную и антропоморфную, и легко менять облик; болезни приобрели в мире вид чудовищ, сила выражалась многорукостью, хорошее зрение – многоглазием и т. п.

Целый ряд тем, мотивов, сюжетов повторяются в мифах разных народов, в чем видится принципиальная общность условий, порождающих мифы, и проблем, стоящих в то время перед людьми (при всем разнообразии и несхожести их конкретных проявлений). Наиболее древними являются мифы о животных. В этих мифах варьируется мотив происхождения людей от животных, и наоборот, содержатся объяснения тех или иных признаков и повадок животных.

Очень древними признаются мифы о происхождении солнца, луны и звезд (так называемые солярные, лунарные и астральные мифы). Согласно этим мифам, светила либо когда-то были людьми, либо их кто-то создал (боги, герои).

Центральную группу мифов – уже более поздних и развитых, составляют мифы о происхождении мира, вселенной (космогонические мифы) и человека (антропогонические мифы). Ответы на эти вопросы даются следующие: либо земная твердь и небеса со всеми их атрибутами и живыми обитателями созданы сверхъестественным существом (богом, колдуном), либо они сформировались из бесформенного и вообще какого-то однородного состояния (хаоса, мрака, воды), развились «эволюционно», вылупились из яйца и т. п.

Обычно в космогонические мифы вплетаются теогонические сюжеты (о происхождении богов). Сравнительно поздние мифические образования – о загробном мире, о судьбе. К ним примыкают эсхатологические мифы – пророчества о конце света, всеобщей катастрофе и т. п.