Реарити. Начало

Рёта в последний раз крикнул из темноты и смолк:

– Не смотри им в глаза… Держись! Когда смотришь им в глаза, они отвлекают… забирают самое ценное.

Она зажмурилась и попятилась назад… шаг, еще шаг… и еще…. Один из воинов в пепельном одеянии вынул из своего бокового кармана миниатюрную коробочку… Открутил крышку. Колпачок блеснул в лунном свете.

Еще шаг и еще… Ами упёрлась в стену… Идти было некуда. Пути к спасению отрезаны. Она глянула вверх. Слишком высоко…..

Воздух рассёк стремительный звук. Ююю-ююю-ююю…. Длинная верёвка пронеслась над Радужными ворами. Металлический стержень, привязанный к самому концу, воткнулся в расщелину стены, и верёвка тотчас натянулась, словно струна. Стремительный стройный силуэт за секунды пробежал по этому канату и, взобравшись наверх стены, спустил еще одну верёвку вниз:

«Хватайся скорей!»

Ами поняла, что это призыв для нее. Не раздумывая, она, словно обезьянка, стала карабкаться по верёвке… Однако, Нидзи не унимались. Один из них выпустил сюрикен из своего рукава, но тот с лязганьем отскочил от серой кирпичной стены. Второй сюрикен всё же зацепил канат и срезал несколько ниток. К счастью, Ами была проворной и уже почти добралась до верха. Воры стали карабкаться за ней и даже повисли на верёвке… Когда Ами оказалась в безопасности, воин, спасший ее, приказал залезть на спину и не задавать лишних вопросов. Он перепрыгивал с крыши на крышу так стремительно, казалось, летит… не соприкасаясь почти ни с чем…. Подобно бабочке! Даже отталкиваясь от стволов деревьев и соломенных крыш домов, он лишь легонько касался их своими ногами…

Под нежные переливы и стрёкот сверчков, под шёпот ветра… С ним тревоги и печали оставались позади.

«Рёта?! Неужели этот спаситель Рёта?! Нет, нет…. Он ранен… Он бы не смог… Как он там? Где он сейчас?! Неужели……….»

Клонило в сон. Радужные воры остались далёко… Музыка страха, звучащая внутри, сменилась на сказочные мотивы, пластинка заиграла иначе. На спине спасителя Ами погрузилась в дремоту. Они летели целую вечность… Да, именно целую вечность. Такие моменты девочка измеряла вечностью. Ей снилась мама. Ёе ласковые руки гладили по волосам. Мама теперь стала Ветром. Если нужно поговорить с ней, если нужно обнять…. Стоит только раскинуть руки и кинуться в ее объятия. Бежать, бежать, пока она не обнимет, пока не ответит. Песня?! Да, споёт! Как прежде….. колыбельную… напевая под мелодию Флиса[14 - Бернхард Флис – берлинский врач и композитор-любитель.], слова сочинённые ей самой. Идущие прямо от сердца….

«Папа?! Папа, ты здоров?! Ты снова можешь улыбаться?! Ты можешь дышать… сам?!» «Папа, как дела? Ты уже на работе?! Вот это да!!! Купишь на обратном пути пирожное? Одно. Разделим пополам. Как прежде…» Ведь ты не уйдёшь навсегда, как это сделала мама?!»

Сон воспоминаний о прошлом, мечты о настоящем – прервали вкусные запахи. Тёплый воздух согрел холодные руки… Ами было так же хорошо, как если бы она проснулась у себя дома. Тихо, уютно… Полная защита. Шум остался где-то очень далеко… Снаружи бушевала непогода, но не смела нарушить равновесие этого дома.

До…

Стройный воин-юноша подошёл к самому краю утёса и оглядел местность… В самом низу простиралось тёмное море. Порывы ветра волновали морское побережье. Волны находили друг на друга… Темно-синяя, слегка бирюзовая поверхность воды, напоминала шёлковую ткань в руках умелой швеи, шьющей платье к сказочному балу. Она то собиралась складками, то становилось совершенно гладкой. Береговой маяк выдавал световые вспышки. Это знак тому, кто спешит домой. Кому-то, кто должен успеть до бури причалить к берегу. Волны разбивались об утёс. Брызги, холодные и острые, словно осколки хрустальной вазы, разлетались вокруг. Нависшие грозовые тучи приблизили небо к воде, предупреждая о шторме. Создавалось впечатление стёртости любых границ между ними. Как тогда…

«Я помню очень отчётливо…»

Он закрыл и снова открыл глаза. Крошечный мальчик на другом берегу бежал за своим отцом со всех ног до самой пристани… Умолял не выходить в море. С этой точки Прошлое было таким близким и могло ранить не меньше, чем запущенный сюрикен. Прошлое ли?!

Мужчина крепко сжимал мешок в руках и стремительно удалялся, делая широкие шаги. Он хотел бросить его прямо в воду, но в один момент передумал. Замысел того человека был явно отвратительным, и мальчик, понимая это, хотел помешать. Однажды он не смог совершить очень важный поступок в своей жизни. Почему бы не сделать это сию же минуту?! «Может, я стал хоть чуточку взрослее, смелее и, главное, сильнее?!»

…Воин читал потаённые мысли мальчика, которые боролись в те минуты с диким страхом. Сердце стучало, в висках отчаянно пульсировало. Затылочная боль отдавалась в каждом движении.

«Только не сейчас!», – подумал мальчишка.

«Только не сейчас», – повторил воин.

«Мне целых девять…»

«Мне целых двенадцать…» – послышалось в ответ.

«Очутившись с отцом на шхуне, я испугался, испугался вновь, испугался вдвойне… даже с утроенной силой. Боюсь и сейчас, но иду навстречу страху. Меня зовут Рёта Такахаси. Я воин-ниндзя, потерявший там, в прошлом… абсолютно всё…. Но ставший новым Рётой, который противостоит Каменному Ивао. Готовый прийти на помощь. Готовый защищать…

***

Когда-то маленький Рёта, оказался в ужасной ловушке. Загнанный, в самый угол, похожий на дикого зверька. Дети прозвали его Итатси[15 - Японский колонок – хищное млекопитающее из семейства куньих.]. Обступали кружком и кричали в один голос:

– У Итатси папа снова пришёл домой пьяным… не видать ему покоя.

– Итатси ест только рыбу, скоро он станет совсем хищным…

– Итатси, Итатси…

Рёте здорово доставалось. Отец не щадил никого….. Властный, жестокий…

Имя ему – Каминари[16 - Япон. имя в значение «Гром».] Такахаси-сам[17 - Добавление суффикса "Сам", означает высшую степень уважения.].

К нему обращались, словно к божеству. Самый главный в команде рыбаков… Самый опытный… Самый… Он ловил в море самых крупных тунцов и поставлял улов на главный рыбный рынок острова. Стоило ему появиться у ворот, как его хозяин чуть ли не в ноги падал, кланяясь до самой земли, забывая даже о своём статусе. Кто главнее – уже было не понять. Корона принадлежала Каминари. Однажды он выловил 320-килограммовую рыбину. Другие рыбаки из его команды попросту ушли в тень, вся слава досталась ему. Почётная наклейка на туше гласила:

«Этот тунец равняется куску золота. Каминари Такахаси поистине велик».

Однако, хороший доход и уважение не добавляли этому человеку положительных черт. Его злейшим врагом была выпивка и жуткий характер. Год от года сердце каменело. Вскоре Ивао позаботился об его судьбе. Впервые, их встреча произошла еще в старшей школе. Ивао наблюдал за ним со стороны. Сначала не подходил… Глядел издалека…. Ему нравилось, как тот ссорится с родителями, дерзит учителям, гоняет на мотоцикле, устраивает драки…. В тот день, когда Ивао впервые предстал перед ним, Каминари разломал деревянные ящики с цыплятами. Жёлтые комочки разбежались по двору в разные стороны. Каминари зло захохотал. Напротив, его отцу не было смешно, скорее очень и очень грустно. Он ринулся собирать птичек в найденную в спешном порядке картонную коробку.

– Это для продажи! – крикнул он. – Что же ты творишь?!

Горечь и обида звучали в голосе отца.

– Ты растёшь страшным человеком… Ты….

Каминари толкнул мужчину со всей силы, он упал на спину и не смог пошевелиться.

– Не желаю тебя знать!!!

Ивао встретил Каминари в сарае, когда тот заводил мотоцикл. Каменный человек, нет, скорее чудовище. Он появился из полумрака и положил свою тяжелую руку на его плечо.

– Доверишься мне – станем друзьями на века.

Каминари напрягся. Вся его былая смелость куда-то улетучилась. Голос незнакомца звучал хотя и отчётливо, но неестественно… Будто челюсть состояла из двух жерновов, между которыми вручную перетирались зёрна.

Парень обернулся и увидел человека в пальто и фетровой шляпе. Налипшая паутина делала его неопрятным и даже противным.

– Кто ты?

– Меня зовут Ивао… Выслушай, не перебивая. Поможешь мне в одном дельце, – он перешёл на шёпот, – Я знаю, что ты с легкостью можешь мне отдавать… помаленьку… тепло своего сердца. Ведь тебе чужды радость, доброта… сострадание, в конце концов. Ты не переживал потерь в своей жизни. Все, кто окружают тебя, уже надоели. Расстанься с ними… иди за мной. У меня есть прекрасные ребята, которым ничего не надо в жизни, как воровать цвета и получать мою похвалу. Они как цыплята твоего отца. Всегда под присмотром. Я забираю всё, что они насобирают. Однако есть такие людишки, у которых, даже если украсть все на свете цвета, будут чему-то радоваться и раздражать своей улыбкой. Но они тоже уязвимы и, в конце концов, сдадутся. Даже если с ними рядом будут верные друзья… Мы заберем всё, что у них есть… до последнего. До того как они восстановятся и смогут противостоять нам. Мы с тобой сильнее. Запомни Каминари Такахаси.

Каминари Такахаси запомнил и сделался хуже, чем был. Он стал тенью Ивао, он выискивал людей со сложной судьбой, набирал на телефоном диске – 497 и сообщал ему координаты.

Ивао, представляясь работником фирмы по доставке пшеничной лапши, подсылал к ним Нидзидоробо. А они у одних забирали все краски сразу, у других – постепенно, высасывая изнутри. В маленьких колбочках, коробочках, шкатулках – словно многоэтажные мармеладные дольки, выстраивались: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый цвета. Вскоре – сердца людей каменели.

Маленький Рёта не мог ничего сделать. Он был слаб перед отцом. Тот лишил его многого. Даже матери. Каминари была ненавистна эта женщина. Уличная торговка, продающая сладости. Кто бы мог подумать, что безропотная женщина будет спорить с мужем! Окажется такой сильной и… безгранично светлой. Это ужасно… Отвратительно… Терпение закончилось. В какой-то момент он так разозлился, что выставил ее в самый жгучий мороз за порог дома в одном кимоно:

– Иди, куда тебе захочется. Сын же будет ловить рыбу, как и я, и… никогда не будет улыбаться!

Что стало с ней, Рёте не было известно. Если бы они могли сбежать… Навсегда, покинув дом отца… Но все попытки проваливались, отец возвращал их назад. Последнее что запомнил мальчик – это слёзы… на глазах любимой мамы.

…и после