Тени Солнца

– Раффи, останови его! – крикнул Брюс, потому что Хендри, пересиливая боль, скреб пальцами по лежащей в пыли винтовке.

– Есть, босс!

Раффи быстро наклонился над скорчившимся телом и, ловким движением отстегнув ремень кобуры, выдернул пистолет. Порвавшийся ремень щелкнул, как бич.

Все замерли: Брюс держал Хейга сзади, Хендри скрючился у ног Раффи. Раздавалось только хриплое прерывистое дыхание.

Брюс понял, что напряжение Майка пошло на убыль и сумасшествие покинуло его. Керри отстегнул его пистолет и бросил на землю.

– Отпусти, Брюс. Все нормально.

– Уверен?

– Да, все в порядке.

– Если опять начнешь, я тебя пристрелю. Понял?

– Да. Я на секунду потерял рассудок.

Брюс выпустил Майка.

Все собрались вокруг стоявшего на коленях Хендри.

– Если ты или Хейг начнете опять, ответите мне головой, – сказал Брюс Керри. – Ты меня слышишь?

Хендри взглянул на него сощуренными от боли глазами и не ответил.

– Ты меня слышишь? – повторил Брюс.

Хендри кивнул.

– Хорошо. С этого момента, Хендри, ты под открытым арестом. Лишних людей у меня нет, конвоировать тебя некому, так что если хочешь – беги. Местное население с удовольствием тебя примет. Они даже устроят банкет в твою честь.

Хендри оскалился, обнажив зубы с грязно-зеленым налетом.

– Помни мою клятву, Хендри, как только мы вернемся…

– Уолли, Уолли, ты ранен? – Андрэ, бежавший от самой станции, упал на колени рядом с Хендри.

– Отвали, отстань от меня, – рявкнул на него Хендри.

Андрэ отпрянул.

– Де Сурье, кто дал тебе право оставить пост? Возвращайся на поезд.

Андрэ неуверенно поднял голову, а затем снова взглянул на Хендри.

– Де Сурье, ты меня слышал? Ступай. Ты тоже, Хейг.

Хейг с Андрэ скрылись за зданием станции, а Брюс снова взглянул на детей. На щеке мальчика были следы крови и шоколада, глаза широко распахнуты в немом удивлении. По трупам уже ползали мухи.

– Раффи, принеси лопаты. Похорони их вон там. – Он указал на аллею кассий. – И поторопись.

Он говорил быстро, боясь, что голос выдаст его чувства.

– Хорошо, босс. Я все устрою.

– Пошли, Хендри, – рявкнул Брюс.

Уолли Хендри, тяжело поднявшись, покорно поплелся за ним.

7

От станции Мсапа состав медленно шел через леса на север. Проплывающие мимо деревья были словно сделаны по образцу – одно к одному, высокие, стройные, изящные. Будучи повторенной миллион раз, красота терялась, превращаясь в скучную, однообразную картину. Над лесом простиралось небо, а разбросанные по нему облака кое-где собирались вместе, готовясь к новой атаке. Лес задерживал жару и влагу, и путешественники покрылись потом, несмотря на ветерок от движения поезда.

– Как лицо? – спросил Брюс.

Майк провел рукой по двум параллельным вздувшимся ссадинам на лбу.

– Да ничего, – ответил он и, подняв голову, посмотрел на платформу, где стоял Уолли Хендри. – Зачем ты меня остановил…

Брюс не ответил. Он тоже глядел на Хендри, который неловко прислонился к борту платформы – похоже, боль еще не отпустила, – и вполоборота разговаривал с Андрэ.

– Дал бы его убить, – продолжал Майк. – Тот, кто может хладнокровно застрелить двух маленьких детей, а потом еще и смеяться…

Майк не закончил, но его кулаки сжимались и разжимались.

– Не твое дело, – сказал Брюс, почувствовав скрытый упрек. – Ты кто такой? Карающий ангел Господа?

– Не мое дело, говоришь? – Майк резко повернулся к Брюсу. – Черт побери, да что ты за человек?! Надеюсь, ты шутишь.

– Я тебе говорю простым языком, что я за человек, Хейг, – ровно ответил Брюс. – Я тот, кто не лезет в чужие дела и не мешает жить другим. Я готов предпринять соответствующие меры, чтобы никто не нарушал законы, предписанные нам обществом. Но и только. Хендри совершил убийство. Согласен, это плохо. По возвращении в Элизабетвиль я обращу на лейтенанта Хендри внимание тех, кто по долгу службы этим занимается, а вот размахивать знаменами и цитировать Библию с пеной у рта я не собираюсь.

– Все?

– Все.

– Тебе не жалко ребятишек?

– Жалко. Хотя, видишь ли, жалость еще никого не воскресила. А раз это все пустые терзания, то я выключил жалость – детям она уже не поможет.

– Неужели ты не чувствуешь ни злости, ни отвращения, ни ужаса при виде Хендри?

– Нет, – ответил Брюс, снова начиная терять терпение. – Меня разорвет, если я дам волю чувствам, как ты.

– Значит, вместо этого ты с равнодушием и терпением смотришь на такого урода, как Хендри?

– Черт! – заскрежетал зубами Брюс. – Что ты от меня хочешь?