Сердце Ангела. Преисподняя Ангела

– Хорошо. – Я зашел за стол и достал из ящика литровую бутыль канадского виски и коробку заветных рождественских сигар.

– Больше, к сожалению, ничего предложить не могу. Бумажные стаканчики там, у водоохладителя.

– На службе не употребляю, – заявил Стерн, загребая целую горсть сигар.

– А на меня не обращайте внимания, у меня обед. – Я прошел с бутылкой к водоохладителю, налил себе полстаканчика и добавил на два пальца воды. – Ваше здоровье.

Стерн запихнул свою добычу в нагрудный карман.

– Где ты был вчера в одиннадцать утра?

– Дома был. Спал.

Стерн ухмыльнулся уголком рта.

– Ничего себе жизнь у свободных художников, а, Деймос?

Деймос только крякнул.

– Как это так, а? Все люди в трудах, а ты дрыхнешь…

– Ночью допоздна работал.

– Где именно?

– В Гарлеме. А в чем дело?

Стерн достал что-то из кармана плаща и протянул мне:

– Узнаешь?

– Моя визитка.

– Может, тогда объяснишь, как она попала в квартиру к убитому?

– К Свиту?

– Давай, выкладывай.

Стерн уселся на угол стола и сдвинул серую шляпу на лоб.

– Да выкладывать-то нечего. В Гарлем я ездил из-за него. Я сейчас веду одно дело и думал, Свит сможет мне помочь. Но оказалось, он толком ничего не знает, – да я, в общем, и не надеялся особенно. А визитку я ему дал на всякий случай: мало ли, вдруг его осенит.

– Что-то маловато. Давай-ка еще раз.

– Ну ладно. Я ищу одного человека. Пятнадцать лет назад он исчез – как в воду канул. Зацепиться почти не за что. Была фотография, где он вместе с Ножкой. Вчера вечером я ездил к Свиту в центр, думал, он мне поможет. Я с ним сперва в «Красном петухе» говорил, но он что-то темнил. Я дождался, пока они закроются, и проследил за ним. Он пошел в Центральный парк, на шабаш вуду у Гарлемского озера. Плясали-плясали, потом петуха зарезали. Прямо Африка какая-то, честное слово.

– Погоди. Кто петуха зарезал? – спросил Стерн.

– Да черные какие-то. Человек пятнадцать, и мужчины, и женщины. Я, кроме Ножки, не знаю никого.

– И что потом?

– Да ничего. Ножка ушел один, я его проводил до дома и там с ним побеседовал по душам. Он сказал, что, как они сфотографировались, он его больше не видел. Я ему оставил визитку, сказал, чтобы позвонил, если что-то вспомнит. Ну что, теперь довольны?

– Да не особенно. – Стерн равнодушно оглядел свои панцирные ногти. – Как же ты его разговорил?

– На психологии сыграл.

Стерн приподнял брови и посмотрел на меня с таким же выражением, с каким секунду назад взирал на свои ногти.

– А кто этот тип, которого ты ищешь?

– Без согласия клиента я не могу вам дать такие сведения.

– Брось. Много ты на своего клиента наработаешь, если я тебя в участок отправлю. А я отправлю, если запираться будешь.

– Ну зачем же так сразу? Я работаю на адвоката по фамилии Штрейфлинг и, значит, как и он, имею право вам не отвечать. Ну заберете вы меня, а через час все равно отпустите. Поберегите лучше казенный бензин.

– Давай телефон адвоката.

Я записал номер и полное имя, вырвал из настольного блокнота листок и протянул лейтенанту.

– Все, что знал, я сказал. Судя по статье, его оприходовал кто-то из своих. Если поймаете кого, рад буду помочь при опознании.

– Экой ты добрый, Ангел. – Ухмыльнулся Стерн.

– Что это? – поинтересовался вдруг сержант Деймос.

Все это время он бродил по кабинету, сунув руки в карманы, и тыкал нос куда ни попадя. Его заинтересовал йельский юридический диплом Эрни Кавалеро, висевший в рамке над картотекой.

– Диплом человека, который начинал это дело, – сказал я. – Он уже умер.

– Дорог как память? – не разжимая губ, поинтересовался Стерн. Прямо чревовещатель какой-то.

– Для солидности.

– И что там написано? – спросил Деймос.

– А кто ж его знает? Я в латыни не силен.

– Так это, значит, латынь?

– Она.

– Да хоть иврит, тебе-то что? – заметил Стерн.

Деймос пожал плечами.