Как вам это понравится. Много шума из ничего. Двенадцатая ночь. Перевод Юрия Лифшица

Того, кто от любви лишился сил.
Сочувствуя игре чужих страстей,
Я, может быть, приму участье в ней.

    (Уходят.)

Акт третий. Сцена пятая

Другая часть леса.

Входят СИЛЬВИЙ и ФЕБА.

СИЛЬВИЙ. О Феба, не гони меня, о Феба!
Не убивай с небрежностью такой.
Палач, и тот свою жалеет жертву,
Хоть от привычки головы рубить
Окаменело сердце у него.
Иль ты, неумолимее, чем он,
Чья жизнь – кровопролитие сплошное?
ФЕБА. Хорош палач я, нечего сказать,
Раз не могу от жертвы убежать.
Мои глаза, сказал ты, убивают?
Ты очень мил, а главное – правдив.
По-твоему, нежнейшие глаза,
Что прячутся пугливо от пылинки,
Тираны, душегубы, палачи?
Раз так, то я сейчас тебя убью.
Как? Ты не умер? Даже не упал?
Хоть притворился б! И тебе не стыдно?
Не ложь ли, что мои глаза – ножи?
Куда ты ими ранен, покажи.
Вот если б ты иголкой укололся
Или ладонь порезал о тростник,
Заметны были б или след укола,
Или царапина, или порез.
Ну, а мои глаза не мечут стрел:
Ты цел и невредим и можешь снова
Напрасно их винить Бог знает в чем.
СИЛЬВИЙ. Когда-нибудь, о Феба дорогая,
Твоя неискушенная душа
Узнает, что такое сила страсти.
Тогда поймешь ты – поздно, к сожаленью! —
Что от любовных стрел не видно ран.
ФЕБА. Там видно будет, а до той поры
Исчезни с глаз. Как та пора настанет,
Нещадно надо мною издевайся,
А я тебя сейчас не пощажу.
РОЗАЛИНДА (выходя). Но почему, простите? Кто вы родом,
Что вы не только мучите его,
Но радуетесь, пытки изощряя?
Вы вовсе не красотка, – воля ваша,
Но если с вами спать, то в темноте.
Зачем играть бездушную гордячку?
Что смотрите? Неужто я не прав?
Вы созданы природою для рынка,
По трафарету. Черт меня возьми!
Глядит, как будто хочет обольстить!
Не обольщайтесь, милая моя.
Во мне не пробуждает обожанья
Стеклярус ваших глаз, ни смоль волос,
Ни творог щечек, ни чернила бровок.
А ты, пастух, в уме ль? Ходить за нею,
Как вслед за тучей ветры и дожди?
Найдутся дураки и без тебя
Уродов делать. Ты ведь как мужчина
Красивей, чем как женщина она.
Ты для нее что зеркало, пастух.
Глядясь в тебя, она воображает
Себя неотразимой. Полно, девка!
Ты небеса должна благодарить
За то, что хоть один в тебя влюбился.
И вот тебе мой дружеский совет:
Пока есть покупатель, не торгуйся.
Считай за счастье стать его женой:
Злой страхолюд страшнее, чем незлой!
Пастушка, полюби его. Прощай.
ФЕБА. Ах, юноша, ругательство твое
Милее мне, чем вся его любовь!
Хоть целый год ругайся напролет.

РОЗАЛИНДА (в сторону). Он очарован ее уродством, она – моим злоречием. Отныне, когда она будет угощать его суровыми взглядами, я буду приправлять ее суровость острыми речами. – Что означает твой, пастушка, взгляд?

ФЕБА. Отнюдь не злобу к вам.
РОЗАЛИНДА. Не вздумай только
В меня влюбиться, горько пожалеешь.
В любви я лживее застольных клятв.
А коль захочешь ты меня найти,
Мой дом среди оливковых деревьев.
Сестра, идем? – Пастух, возьмись покруче. —
Идешь, сестра? – Помягче будь, пастушка.
Не зли его. Будь рада, что хоть он
В тебя, и то по глупости, влюблен.
Пора нам в поле, милая сестра.

(РОЗАЛИНДА, СЕЛИЯ и КОРИНН уходят.)

ФЕБА. Пастух умерший прав: «Тот не влюблен,
Кто не был первым взглядом покорен!».
СИЛЬВИЙ. О Феба, ты…
ФЕБА. Да, Сильвий, что тебе?