Тогда и теперь

Тогда и теперь
Сомерсет Моэм

Эксклюзивная классика (АСТ)
«Тогда и теперь» – исторический роман, повествующий о всемогущем клане Борджиа, который мечтает об объединении Италии, но снова и снова спотыкается о сопротивление независимой республики Флоренции. Конфликт принимает все более ожесточенную форму, и наконец Флоренция отправляет к Борджиа посла – самого блистательного политического мыслителя своего времени, циника и тонкого интригана Никколо Макиавелли. Так начинается увлекательная дуэль двух противников, не уступающих друг другу ни интеллектом, ни коварством, – Макиавелли и его противника Чезаре Борджиа.

Сомерсет Моэм

Тогда и теперь

W. Somerset Maugham

THEN AND NOW

© The Royal Literary Fund, 1946

© Перевод. В. Вебер, 2024

© Издание на русском языке AST Publishers, 2025

1

Plus ?а change, plus с’est la m?me chose[1 - Все течет, ничего не меняется (фр.).].

2

У Биаджо Бонаккорси был трудный день. Он устал, но из приверженности к порядку перед отходом ко сну записал в дневнике: «Совет послал человека герцогу в Имолу». Имени посыльного он не упомянул, вероятно, потому, что не придал этому событию особого значения. Звали его Никколо Макиавелли. Ехал он к Чезаре Борджиа.

День выдался не только трудным, но и длинным: Биаджо вышел из дому на рассвете. Рядом с ним на крепком муле ехал его племянник Пьеро Джакомини, высокий, хорошо сложенный юноша приятной наружности. Макиавелли согласился взять его с собой. В этот день, шестого октября 1502 года, Пьеро исполнилось восемнадцать лет – подходящий возраст для первого выезда в свет. Благодаря стараниям дяди (мать Пьеро рано овдовела) юноша получил неплохое образование. Писал и читал он не только по-итальянски, но и по-латыни, а по совету Макиавелли, восхищавшегося древними римлянами, достаточно глубоко изучил историю расцвета и падения Вечного города. Макиавелли веровал: люди во все времена одинаковы, ими владеют одни и те же чувства, поэтому в сходных ситуациях их действия должны приводить к одним и тем же результатам. А помня, как, сообразуясь с обстоятельствами, поступали древние, и современный человек будет вести себя благоразумно.

И Биаджо, и его сестра хотели, чтобы Пьеро поступил на государственную службу. Поездка с Макиавелли предоставляла юноше прекрасную возможность окунуться в мир политики. И к тому же, полагал Биаджо, вряд ли он мог найти наставника лучше, чем мессер Никколо. Вопрос о поездке решился только вчера, когда Макиавелли получил верительные грамоты и охранное свидетельство. Биаджо попросил его взять с собой Пьеро, и Макиавелли – по натуре человек доброжелательный – сразу же согласился. Мать юноши понимала: такой шанс упускать нельзя, но она, естественно, беспокоилась. Пьеро еще никогда не разлучался с ней и, по ее мнению, был слишком молод для такого опасного путешествия. К тому же она боялась, что этот беспутный Макиавелли испортит ее сына: все знали, какой он гуляка. А он нисколько и не стыдился, мало того, частенько рассказывал о своих похождениях разные неприличные истории, вызывая румянец смущения на щечках добропорядочных женщин. Но, самое возмутительное, рассказывал так забавно, что, как бы вы ни негодовали, удержаться от смеха не могли.

– Дорогая Франческа, – урезонивал ее Биаджо, – теперь, когда Никколо женился, он оставит дурные привычки. Мариетта – хорошая женщина и очень его любит. Он не так глуп и не станет тратить деньги на то, что дома можно получить задаром.

– Так любить женщин, как Никколо, и довольствоваться одной?.. Тем более женой…

В душе Биаджо разделял сомнения сестры, однако признать ее правоту не захотел. Только плечами пожал:

– Пьеро уже восемнадцать. Ему пора становиться мужчиной. Или ты уже стал им, племянник?

– Нет, – ответил Пьеро с искренностью, которая могла обмануть любого, кто хотел ему поверить.

– Мне известно все о моем сыне, – довольно улыбнулась Франческа. – Перед тем как что-либо сделать, он подумает, не вызовет ли его поступок моего неодобрения.

– В таком случае я не понимаю твоего беспокойства. Макиавелли посодействует продвижению Пьеро по службе, а если у мальчика достанет ума, он научится у него многому из того, что пригодится в жизни.

Монна Франческа нахмурилась:

– Этот человек свел тебя с ума. Ты словно податливая глина в его руках. А он как к тебе относится? Помыкает тобой, делает из тебя посмешище. С какой стати он занимает более высокий пост, чем ты? Неужели тебя удовлетворяет роль его подчиненного?

Биаджо, как и Макиавелли, исполнилось тридцать три года. Однако благодаря содействию тестя, Марсилио Фичино, знаменитого ученого, которому покровительствовали Медичи, на государственную службу он поступил раньше Макиавелли. В те времена связи помогали человеку занять место под солнцем не в меньшей степени, чем его достоинства.

Биаджо был среднего роста, полноватый, с круглым краснощеким добродушным лицом. Честный и трудолюбивый, никому не завидующий, он трезво оценивал свои возможности и не рвался к вершинам власти. Он любил хорошо поесть, посидеть в веселой компании. Умом он не блистал, но и не слыл дураком. Иначе он никогда не стал бы другом Макиавелли.

– Сейчас на службе в Синьории нет человека умнее Никколо, – ответил Биаджо.

(Вот уже восемь лет после изгнания Медичи высшим исполнительным органом власти во Флоренции являлась Синьория – городской Совет.)

– Чепуха, – фыркнула Франческа.

– Он разбирается в людях и государственных делах лучше, чем мужи вдвое старше его. Вот увидишь, сестра, он далеко пойдет, и, поверь мне на слово, он не из тех, кто забывает друзей.

– Я не доверяю ему. Он выкинет тебя, как старый башмак, когда ты станешь ему не нужен.

Биаджо рассмеялся:

– Ты сердишься, потому что он никогда не пытался ухаживать за тобой? А ты еще хороша и должна нравиться мужчинам.

Монна Франческа поджала губы:

– Просто он знает: порядочная женщина даст ему достойный отпор. Ты всегда защищаешь его. Конечно, он ведь смешит тебя, рассказывает разные непристойные истории. Ты такой же, как он.

– Но признай, никто лучше Макиавелли эти истории не рассказывает.

– И поэтому ты считаешь его таким удивительно умным?

Биаджо вновь рассмеялся:

– Конечно, нет. Он успешно провел переговоры с Францией, а его донесениями восхищались все. Даже те члены Синьории, кто не слишком благоволит к нему.

Монна Франческа сердито повела плечами.

Все это время Пьеро, как и подобает благовоспитанному молодому человеку, молчал, скромно потупив взор. Он без энтузиазма воспринял желание матери и дяди устроить его на государственную службу и с радостью ухватился за возможность отправиться в путешествие. Как он и предполагал, житейская мудрость дяди восторжествовала над нерешительностью матери. И на следующее утро в сопровождении Биаджо Пьеро подъехал к дому Макиавелли.

3

Лошади уже стояли у крыльца: одна – для Макиавелли, две – для его слуг. Пьеро спрыгнул с мула и, отдав поводья слуге, вслед за дядей прошел в дом. Макиавелли ждал их, нетерпеливо расхаживая по комнате.

– Не будем терять время, – сказал он, коротко поздоровавшись с вошедшими. – В путь.

По щекам Мариетты катились слезы. Особой красотой она не отличалась. Правда, Макиавелли женился на ней не из-за ее красоты. Мариетта была из почтенной состоятельной семьи и принесла ему солидное приданое, да и на холостяков его возраста смотрели косо.

– Не плачь, дорогая, – успокаивал ее Макиавелли. – Ты же знаешь, я скоро вернусь.

– Тебе нельзя ехать, – всхлипнула Мариетта и, обращаясь к Биаджо, добавила: – Он не готов к такому длительному путешествию: плохо себя чувствует.

– Что с тобой, Никколо? – спросил Биаджо.

– Старая болячка. Опять что-то с желудком. Но тут уж ничем не поможешь. – Он обнял Мариетту: – До свидания, моя радость.