Стаи. Книга 1

Не говори, что карниз очень тонкий, -

границу иллюзии я уловлю…

Она от непередаваемого наслаждения закрыла глаза, с каждой новой строчкой песня набирала силу, словно эта сила порождала саму себя.

Сердце мое очаровано звездами,

Стоит ли в страхе заглядывать вниз?..

Боишься – закончится скоро карниз?

Не стоит… я дальше пойду по воздуху…

Не говори мне, что сплошь исколота

иглами инея кожа у щек…

И что светящийся тонкий шелк, -

вряд ли спасет от февральского холода…

Холод осенней ночи и слова песни не заставляли стыть сердца зрителей, очень даже наоборот, многих от охватившего их переживания бросило в пот.

Не говори, что гулять босиком

в лютый мороз – поступок отчаянный,

и я могу соскользнуть нечаянно

с крыши заснеженной вниз легко…

Лучше скажи мне об этом завтра,

в пятницу утром, когда я проснусь…

Утренний чай будет горьким на вкус,

таким же горьким, как всякая правда…

Её глаза внезапно широко распахнулись, взгляд непередаваемой нежностью окутал сидящую тут же на корточках Таню. Та с замершим сердцем впитывала всем своим существом живительный ручей её голоса.

Мне так приятно твое милосердие,

но не тревожься, что я разобьюсь…

Я тебе тихо в ответ рассмеюсь, -

сны мои – лунный патент на бессмертие.

Многие вещи не сразу видны…

Закрой глаза – они станут ближе.

Пойдем со мной вместе

гулять по крышам:

рука в руке, во власти Луны....

Женщина подняла глаза к небу, на чёрном полотнище которого огромной серебряной лампой повис Велес. Левая рука, расставшись с грифом инструмента, легла на взъерошенную головку девочки ровно в тот момент, когда последние аккорды растаяли в воздухе.

Лавина аплодисментов, сметающая пустоту наступившей вдруг оглушительной тишины, стала заслуженной наградой.

Это была песня про всех собравшихся. Ворожейкина стала блестящим куратором во многом благодаря тому, что вкусила в молодости полные опасности и щемящего душу восторга погружения в Океанес. Но в отличие от многих других сумела вовремя остановиться, посвятив себя затем долгим годам работы с молодыми эволэками, не только дав тем возможность заглянуть за грань бытия, но и вернув им после понимание простой истины: мир вокруг прекрасен, и расставшись с Великой Рекой ты не теряешь ни себя, ни смысла жить дальше. Скольких она, гениальный психолог, утончённый знаток потаённых глубин человеческих душ, спасла, не дав сгореть в пламени новых погружений – не пересчитать!

Неистовство публики улеглось.

– Лена, как всегда, неподражаема! – Лассава села рядом с Ольгой, к ней присоседились и Диолея с Нариолой.

Троица прошла очередной круг «ада», то есть последовательно побывала в гостях у всех веселящихся компаний, и уже не совсем твёрдо держалась на своих двоих. Другие, впрочем, недалеко отстали, а немногими трезвенниками были Ольга и Элан с Миррой: первой в принципе было нипочём любое количество Сурьи, а двум закадычным друзьям ещё предстояло вести машины, но настроение было превосходным у всех.

– Я всегда поражалась её фантазии, потрясающие тексты пишет! – Староста земли вздохнула. – Ей на большой сцене выступать, а не тут!

– Что значит, не тут? – Нариола, самая «хорошая», видимо решила расслабиться после мучительной поездки, поэтому уже говорила, оттягивая звуки, исподлобья посмотрев на подругу. – Сдаётся мне, ты хочешь нас обидеть. Здесь, между прочим, собрались лучшие люди, из тех, кого вообще можно найти на всём белом свете! А ты такую гадость сказала!

Она потянулась к кувшину, но Элан перехватил её руку, и сунул под нос увесистый кусок приготовленного на огне мяса:

– На, пожуй лучше, тебе уже достаточно.

– Отдай сейчас же.

Завязалась шуточная борьба. Парень поддавался, но каждый раз, когда вожделенный напиток оказывался в миллиметре от цели, с силой отстранял кувшин от девушки, и та, безудержно смеясь, начинала перетягивание снова. Впрочем, отбирать угощение он не собирался, на очередном рывке разжав хватку. Сурья оказалась у девушки, и та с торжествующим видом отпила, не утруждая себя вознёй с бокалами, а Лис, высунув язык, отчаянно дышал, изображая усталость от схватки.

– Она права, эти песни для узкого круга, для тех, кто понимает всю глубину заложенного смысла. Чужаки станут искать невесть какой подтекст, хотя в реальности всё проще и понятней. – Лассава тоже не особо ограничивала себя, приняв кувшин у своей подруги.

В воздухе витало настроение всеобщей сплочённости, замешанной на лёгкой грусти по чему-то близкому и недостижимому одновременно. Снова зазвенела гитара Лены, и все как один уловили с первых нот знакомый мотив. Ворожейкина не спешила сама и не торопила остальных: по рядам понеслись покашливания, желание присоединиться к пению переполнило эволэков. Слитно встав, друзья-подруги потянулись из-за стола. Хаотические перемещения быстро, но неторопливо образовали замкнутый круг взявшихся за руки подростков, с первых слов подхвативших песню.

Я знаю: есть конец у всех дорог.

Я знаю: есть конец у всех мелодий.

Струится между пальцами песок.

Я чувствую, как все уходит…

Холодный ветер гонит облака,

И стаи перелетных птиц в полете.