ТАСС уполномочен заявить

Официантка поставила перед ними кофе, спросила:

– Куда летим?

– В Болгарию, – ответил Славин. – Там море прогрелось.

– Зато песка мало, – сказала официантка, – а теплый песок важнее моря, прогрев дает на всю зиму, тепло хранит… Я в прошлом году в Румынии отдыхала, хорошо, конечно, но только вот с песком плохо, камни…

Константинов посмотрел ей вслед, покачал головой, сказал задумчиво:

– Все-таки время – категория совершенно поразительная, Виталий Всеволодович… Вы ощущаете мирность?

– Теплый песок пляжа и запах сосен, – повторил Славин. – Красиво, но при чем здесь категория времени? Не вижу связи.

– Видите. Впрочем, могу сформулировать, коли желаете.

– Извольте.

– Шестьдесят лет тому назад были невозможны две вещи… Впрочем, не шестьдесят даже… Тридцать лет назад такое тоже было невероятно: официантка, отправлявшаяся на курорт за границу, и ЧК – инструмент разрядки.

– Вы к тому, что тридцать лет назад надо было бандитов ловить и ощериваться на власовцев и бандеровцев?

– А говорили – «не вижу связи»… Именно это и имел в виду. А теперь едет Славин в Луисбург, ловить шпиона, который помогает заговору против тишины, там ведь, говорят, песок горячий, только сосен нет, пальмы… Я гордостность ощущаю постоянно, Виталий Всеволодович, начали-то с нуля, а ныне, защищая свою безопасность, помогаем маленькой Нагонии… Коли не начнут там стрелять – тишина останется первозданной, море и песок.

Голос диктора был сонным, чуть усталым.

– Пассажиров, следующих рейсом на Луисбург, просят пройти на посадку…

– Говорит блондинка двадцати семи лет, голубоглазая, с родинкой на щеке, – сказал Славин, поднимаясь.

– И в голосе ее заключена мирность, – заключил Константинов, – хотя родинка у нее на подбородке, а глаза наверняка зеленые.

Славин

Коллега Славина в Луисбурге был молод, лет тридцати пяти, звали его Игорем Васильевичем, фамилию свою он произносил округло, как-то по-кондитерски: «Ду-улов».

– Вообще-то пока еще никто не обращался ко мне за помощью, – певуче рассказывал Дулов, изредка поглядывая на острую макушку Славина; они шли по берегу океана; солнце было раскаленно-белым, жгло нещадно, слепило. – Один раз жена коменданта пришла, ей показалось, что за ней следят.

– Креститься надо, когда кажется.

– Мы проверили, тем не менее.

– Ну это понятно. Даллес за нею, надеюсь, не следил?

Дулов переспросил, нахмурившись:

– Даллес?

– Ну да, Аллен Даллес.

Дулов понял, рассмеялся – он смеялся заливисто, чуть откидывая голову налево, словно щегол перед песней. И глаза у него были щегольи, маленькие, пронзительно-черные, чуть навыкате.

– По поводу Парамонова все вскрылось уже после его отъезда домой, – продолжал Дулов. – Пришла повестка в суд, а его уж и след простыл.

– В суде были?

– Да. Те отфутболили в местную автоинспекцию. А там молчат, «ничего не знаем, никого не помним».

– Сам Парамонов ничего об этом не сказал?

– Никому ни слова.

– Чем он занимался?

– Механик гаража. Прекрасный, надо сказать, механик. Поставил на «Волгу» Зотова карбюратор «Фиата» – теперь летает, как спутник, шепотом дает полтораста километров.

– Как? – удивился Славин. – Почему шепотом?

– Тихо, без натуги.

– А что, хорошее определение – шепотом, – согласился Славин, – очень точно передает легкий и ненатужный набор скорости. Так, это – понятно. А по поводу здешних разведчиков ЦРУ вам что-нибудь известно? Ни к кому из наших не подкрадываются?

– Есть тут один занятный персонаж. Джон Глэбб, коммерсант, так сказать. С ним довольно часто видится Зотов.

– Кто?

– Андрей Андреевич Зотов, инженер-корабел, я же говорил вам. Я его предупреждал, что Глэбб, возможно, связан со службами, но он только посмеялся: «Ваша работа такая, в каждом видеть црушника».

– Правильно посмеялся. А как человек? Претензий у вас к нему нет?

– Нет. Рубит сплеча, бранится, но – убежден – честен.

– Бранится по поводу чего?

– По поводу того, что мы все браним – с разной только мерой громкости: и разгильдяйство наше, и перестраховку, и леность, и раздутые штаты, и бюрократство.

– Правдолюбец? – вспомнив Дмитрия Степанова, усмехнулся Славин.

– Вы вкладываете в это слово негативный смысл?

– А можно? – удивился Славин. – Кстати, кто следит за своевременностью поставок в Нагонию?

– Зотов. Здесь, в Луисбурге, наши суда, следующие в Нагонию, запасаются на весь рейс: там же ничего нет, порты практически демонтированы колонизаторами.

– Он давно здесь?

– Третий год. Последние семь месяцев один живет. Жена улетела в Москву. Недавно сам летал в Москву.

– Она что, здешний климат не выдержала?