TEENариум. Антология невероятных историй

Забрав у продавщицы заказ, он уместился за крохотным круглым столиком, где полагалось есть стоя. Едва отхлебнул горячего чая из пластикового стаканчика, как краем глаза уловил движение, а слуха коснулся негромкий звон.

– Позолоти ручку, мальчик, я тебе погадаю, все будущее скажу, – сказала, возникая из тьмы, высокая женщина в цветастой шали поверх пальто, таком же платке, обшитом по краю монетами, и с тяжелыми кольцами на пальцах.

Мишка засопел и отодвинулся.

Он не раз слышал, что все цыгане жулики и попрошайки, но до сих пор с ними не сталкивался.

– Позолоти ручку, мальчик, все скажу, не обману, – продолжала напирать женщина, улыбаясь так, что блестели зубы из желтого металла.

Она вовсе не выглядела опасной или наглой, а улыбалась скорее жалко.

– У меня нет денег, – сказал Мишка. – Совсем мало.

– А много и не надо. – Двигалась цыганка мягко и плавно, точно не шагала, а летела, от нее пахло духами и еще чем-то сладким, экзотическим. – Позолоти ручку, будущее открою тебе.

– Не надо мне будущего.

Мишка полез в кошелек и вытащил две сотенные бумажки – он без них не обеднеет, а этой женщине они, кажется, и вправду нужны, вон под глазами черные круги, а лицо худющее.

– Нет, так нельзя! – Цыганка гордо выпрямилась. – Зора не побирушка! Давай ладонь!

И прозвучало это так повелительно, что он невольно протянул руку.

Холодные пальцы ухватились за запястье, пощекотали ложбинку посредине ладони.

– Сильный мальчик, мужчина скоро будешь, – заговорила женщина низким, вибрирующим голосом, так непохожим на прежний, что Мишка даже заозирался – неужели подкрался кто-то еще? – Далеко смотришь, хорошо видишь… правду видишь, ничего от тебя скрыть нельзя… – Показалось ему или нет, но в словах цыганки прозвучало удивление.

На мгновение она замолкла, а когда заговорила вновь, то гладкая речь сменилась обрывочными фразами:

– Целый мир несешь ты с собой… целое, завершенное и прекрасное, но и гибельное… Отмеченный судьбой… Только два пса у тебя за спиной, зубами клацают… Черный и зеленый… Опасность грозит… Держит вожжи в руках некто могучий… Да кто ты, черт возьми, такой?!

Женщина выпустила его руку и отпрыгнула, словно от клетки с разъяренным тигром.

В темных, округлившихся глазах ее плясал страх, полные губы дрожали.

– Я никогда такого не видела… Кто ты?.. Зачем я взяла твои деньги? Глупая Зора!

– Вы можете их вернуть, – сказал Мишка обиженно.

С причудами цыганка попалась – вместо горя и несчастья, которое только она может отвести, нагадала какую-то ерунду. Что за мир он несет с собой, прекрасный и гибельный, кто такие эти псы, один еще и зеленый… мутант, что ли?

Но тут он повернулся, и тяжесть в кармане куртки напомнила, что там по-прежнему лежит золотое «яйцо».

Мишку словно током ударило – да ведь хозяева этой штуки наверняка пытаются его найти, вернуть свое имущество! Почему он опять забыл про вокзальную находку, не выкинул ее в сугроб в глубине леса?!

– Стойте! – воскликнул он. – Что вы еще знаете?

– Помни, ключ в ключе, опора в ключе, жизнь и смерть того, чему быть и не быть, в ключе, – произнесла цыганка с удивлением, будто сама не понимала, что говорит, а затем метнулась прочь, размахивая руками и что-то бормоча.

Мишка подумал, не побежать ли за ней, но решил, что лучше спокойно поесть и чаю попить.

– И все равно бред это, никаких гаданий не бывает, – сказал он сам себе и принялся за пироги.

Но разбуженное словами цыганки беспокойство не проходило, хотелось обернуться и проверить, не крадутся ли к нему два огромных пса, один черный, а другой цвета лягушачьей шкуры? Сумерки сгустились, вечер подумал немного и начал превращаться в ночь, черную и тяжелую, наряженную в плащ из метели.

Покончив с едой, Мишка отошел в сторонку, где его никто не мог видеть, и извлек вокзальную находку из кармана.

Часы мягко тикали, по циферблатам бежали стрелки, золотые символы мерцали в темноте, а от округлых боков, казалось, исходило сияние. «Яйцо» выглядело произведением искусства и наверняка стоило огромных денег, но на целый мир не тянуло.

Мишке вспомнилась картинка из книжки, где изображалась Вселенная, как ее представляли в Средневековье: приплюснутая сфера, верхняя половинка – небеса со звездами и ангелами, нижняя – земля с расположенным в самом низу адом, и все замкнуто в прочную скорлупу.

Может быть, и тут, если расковырять, будет нечто подобное, только в уменьшенном виде?

Ну нет, не может быть…

Ладно, пусть даже за ним кто-то и гонится, они не могут знать, где он сейчас и куда направится. Нужно ехать на Арбат, искать гостиницу и одноклассников, а то Анна Юрьевна наверняка три раза с ума сошла.

«Яйцо»… ну, от него и сейчас можно избавиться, кинуть в урну.

Но Мишке стало жалко – такую красоту отправить в компанию к окуркам, грязным бумажкам и пустым бутылкам? Нет, пусть полежит пока в кармане, а потом он классной все расскажет и спросит, что делать.

Есть же какое-то бюро находок или что-то… а может, эта штука вообще краденая?

И, приняв решение, он спрятал часы и зашагал туда, где во мраке красным горела буква «М».

В одиночку на московском метро он ехал в первый раз и, честно говоря, волновался. Думал, что сделает что-то не так, или уйдет не туда, или не разберется, как пользоваться карточкой.

Но ничего, обошлось – отыскал схему, на ней станцию «Арбатская», прикинул, как ехать. Спустился на перрон в числе прочих пассажиров, не вызвав ни единого любопытного взгляда, еле втиснулся в забитый вагон.

Там слегка сплющили, так что даже ребра захрустели, но ничего, пережить можно.

Так что не минуло и получаса, как Мишка выбрался на поверхность и крутил головой, пытаясь сообразить, в какую сторону идти.

Падал снег, крупные хлопья грациозно кружили в желтом свете уличных фонарей. Прохожие шагали, увенчанные белыми шапками и погонами, фары скользивших мимо машин казались не такими яркими, как обычно, а гудки звучали приглушенно.

Мишка ощутил себя рыбой внутри огромного темного аквариума с теплой водой – тут ей и поставленный на дно замок с окошечками и аркой входа, и ракушки, и гроты, вьются плети водорослей, подсвечивает специальный фонарик и бурлит компрессор, чтобы никто не задохнулся.

А снежинки – это пузыри.

И он пошел, даже поплыл туда, куда тянуло его течением, – через подземный переход, мимо ресторана «Прага» и под знак «кирпич», говорящий о том, что вот он, пешеходный, старый, настоящий Арбат.

Мишка вытаращил глаза, глядя, как навстречу ему шагают двое мужчин в длинных подпоясанных кафтанах красного цвета, темно-серых, отороченных мехом шапках и желтых сапогах. При виде длинных и тяжелых бердышей, чьи лезвия маслянисто поблескивали, он восхищенно цокнул языком.

Наверняка актеры, изображающие стрельцов… вот только почему на них никто не смотрит?

Ладно москвичи, они такое, наверное, видят каждый день, но ведь тут есть и туристы! Иностранцы, как вон тот длинный в ковбойской шляпе, что фотографирует дом по правой стороне.

Но, может быть, он тут не первый день ходит?