Уроки химии

Уроки химии
Ольга Ульянова

Юля – современная молодая успешная женщина. Она колесит по свету, строит карьеру, решает семейные вопросы, влюбляется… Но вдруг наталкивается на сакральную связь между своими любовными похождениями и проблемами горячо любимого сына.Значительное место в романе отведено нетривиальным путевым заметкам героини.

Ольга Ульянова

Уроки химии

Посвящается Алёше Стелмарку – первому читателю, конструктивному критику и вдохновителю моей работы над этим романом. Спасибо за время, веру в автора и беспрестанные вопросы «А что дальше?».

I wandered lonely as a cloud

That floats on high o'er vales and hills,

When all at once I saw a crowd,

A host, of golden daffodils;

Beside the lake, beneath the trees,

Fluttering and dancing in the breeze.

W.Wordsworth «Daffodils»[1 - Нарциссы(У.Вордсворт, Перевод И. Лихачева)Печальным реял я туманомСреди долин и гор седых,Как вдруг очнулся перед станом,Толпой нарциссов золотых:Шатал и гнул их ветерок,И каждый трепетал цветок.]

Встреча первая, графство Западный Сaссекс

Все началось с яблока, ну прямо как у Адама и Евы…

А вообще-то, нет – предыстория тоже была. Прежде чем прибыть в Эрандл, Западный Сассекс, к месту проведения ежегодной конференции финансистов, Юля решила попутешествовать по Северной Англии и Шотландии. В своей обычной манере – галопом по Европам – «облетела» на поездах за какие-то три дня чуть ли не половину страны.

Дарем – просто маленький городок…

Ньюкасл – город семи мостов и множества уличных часов. На одном из мостов – цветы около фотографии женщины, сбросившейся отсюда несколько месяцев назад. Судя по надписи – Юлина ровесница с разницей едва ли не в полгода…

Эдинбург – остановка на ночь и неспешное исследование наутро…

Стирлинг – «в гору бегом – с горы кувырком»[2 - Замок Стирлинг – один из древнейших и красивейших замков Шотландии – расположен на вершине потухшего вулкана.], чтобы не опоздать на следующий поезд…

Глазго – там все же опоздала на поезд, пришлось ждать следующего…

Карлайл – уже ночь, уличные фонари не горят – хоть глаз выколи, последний поезд на Кендал упустить никак нельзя, а там еще искать такси до Bowness-on-Windermere, где в пансионе Юлю ждет комната…

Lake Land, Озёрный край – завтрак в домашней атмосфере пансиона, ничего не значащий разговор с другим постояльцем, средних лет дядечкой, архитектором мостов, и – день на то, чтобы побродить по лесам и озёрам, посетить крохотный домик и могилу поэта-романтика Уильяма Уордсворта. Там же, в Грасмере – отведать местных имбирных пряников и, в довершение всего, – попасть под дождь и схватить простуду…

Ливерпуль – заселение в позднем часу буквально в притон, впрочем, удобно расположенный прямо через дорогу от железнодорожного вокзала. А утром – ах! – город простора и свежего ветра, моряков, купцов и путешественников и, конечно же, город The Beatles!..

Манчестер – ничего особенного, даже тарелок сувенирных не продают, поскольку не считают себя туристическим центром…

Так, объехав за какие-то три дня все перечисленные города и замкнув круг, Юля прибывает в конечный пункт своего маршрута, Эрандл, Западный Сассекс, что в полутора часах езды от Лондона, и, измученная дорожными впечатлениями и нарастающей простудой, впадает в забытьё в номере отеля под сладкие мысли о том, что конференция проходит здесь же и завтра на улицу можно не выходить.

Назавтра – первый из трёх дней конференции. Юля зевает, скучает и рассматривает аудиторию. Мысленно подводит итоги своего вояжа. Поскольку он пришелся на уикенд, сувенирные тарелки для своей коллекции удалось купить далеко не везде. Ленивые англичане по выходным либо вовсе не открывают магазинов, либо закрывают их возмутительно рано. И потому Юле частенько приходилось «облизываться», взирая на вожделенную тарелку, красующуюся на витрине закрытого магазина в городе, в который она, вероятнее всего, никогда больше не попадёт.

С общением в этот раз тоже было туго. Не в пример многим другим её путешествиям, никаких интересных людей встретить не удалось, ибо на сей раз темп Юлиных перемещений с самого начала был задан просто сумасшедший.

Нет, она ни в коем случае не считала эту поездку неудавшейся. Но, видимо, в каких-то аспектах путешествие не оправдало возлагавшихся на него ожиданий. В любом случае, Юлин принцип – «новый город – лучше нового мужчины». Хотя не исключено, что когда-нибудь она кардинально поменяет своё мнение на этот счет. Ну и нельзя удержаться от уточнения, что новый город с хорошей тарелкой на память и приятным флиртом в дополнение – и ещё того лучше.

Так, скучая, позевывая и покашливая в тряпочку (поскольку простуда развивалась своим чередом), Юля скоротала первый день конференции и по окончании послеобеденной сессии направлялась в свой номер, раздумывая на ходу, действительно ли она хочет присоединиться к фуршету, а потом и к ужину, которые последовательно должны состояться через час здесь же, в ресторане этого же самого отеля. Навстречу Юле шла полячка Ванда, с которой они сидели рядом в конференц-зале и там и познакомились. Ванда шла со стороны холла, в котором были организованы кофе-паузы, и грызла яблоко. И тут Юле так захотелось яблока!

Она спросила Ванду, не в холле ли та взяла яблоко, и есть ли там ещё. Ванда кивнула утвердительно, и Юля направилась за добычей. В холле на столе стояла большая плетёная корзина, некогда доверху наполненная фруктами. Но теперь в ней лежало всего одно-единственное, большое и красное, как на картинке, яблоко, к которому Юля и устремилась.

Еще там был он, и он наливал себе кофе из автомата, но сразу Юля не заметила его присутствия, а заметив, улыбнулась с извиняющимся видом, дескать, Вы же не собирались брать это последнее яблоко? Он улыбнулся в ответ. Они перемолвились несколькими словами – да, тоже участник конференции, меня зовут Себастиан, мне тоже очень приятно, нет, я работаю в Лондоне, занимаюсь инфраструктурными проектами – после чего немного прошлись, болтая, по коридору в сторону своих номеров.

А там, где дороги их расходились, он на минуту остановился и поинтересовался, пойдет ли Юля сегодня на фуршет и ужин, и, услышав утвердительный ответ, предложил после ужина присоединиться к предпринимаемому им с коллегами походу в паб («тут недалеко»). При этом он смотрел на Юлю так, и этот взгляд так будоражил её, что не возникало никаких сомнений: между ними возникла та самая пресловутая «химия».

Итак, вопрос о том, как провести вечер, был решен в пользу фуршета, и чуть позже официально назначенного времени Юля появилась в ресторане, где сразу же неподалеку от входа увидела Себастиана в компании коллег. Подошла к нему, как к хорошему знакомому, он представил её своей компании. С удовлетворением заметила, что в основном это были люди среднего возраста, как и сам Себастиан, или даже старше него. Молодых красивых соперниц точно не было.

Разговор был светский и ничего не значащий. Юлин новый знакомый никак не вовлекал её в общую беседу и одновременно не делал попыток отделиться с ней от группы своих товарищей. Так что через какое-то время Юля почувствовала себя не совсем в своей тарелке и отделилась одна – с тем чтобы присоединиться к Ванде и её компании, которые были и моложе, и болтали на более интересные темы.

Так прошел фуршет, плавно переходящий в ужин. Себастиан не приближался, и в какой-то момент Юля подумала, что ей всё почудилось, и не было никакой химии, и не будет никакого продолжения. Она мысленно пожала плечами, мысленно же сказала «фи!» и расслабилась в холле в компании друзей Ванды за типично английским развлечением – ребята пили пиво и смотрели футбол на большом экране, висящем под потолком.

Она и думать забыла о своем неудавшемся ухажёре, когда Себастиан появился в дверях холла и, вычислив их компанию в полумраке «кинозала», решительной походкой направился к ним. Подошел и спросил, без приветствия или вступления:

– Кто пойдет в паб? – так и спросил у всей компании, хотя, как Юля понимала, знаком был только с ней. И смотрел при этом на Юлю.

– Я пойду, – ответила она не менее решительно и поднялась.

Остальные заколебались, так как не были готовы к этой инициативе. Юля, никого не уговаривая и коротко попрощавшись, последовала за Себастианом.

На всякий случай снова допуская, что ей всё это только кажется, спросила, кто из его коллег идет с ними. Но услышав короткое «никто не захотел присоединиться», вдруг отчетливо осознала: сегодня ночью они с Себастианом будут вместе.

Они зашли каждый в свой номер за пальто и, покинув залитую светом гостиницу, побрели в темноте вдоль проезжей части на свет заправки British Petroleum, расположенной не далее чем в пятиста метрах от отеля. Напротив нее, по словам Себастиана, и располагался местный паб.

Действительно, заведение не замедлило показаться из-за поворота дороги. Это была типично английская пивная с дубовой барной стойкой в центре и двумя залами, расходящимися в разные стороны наподобие рукавов рубашки. Вероятно, один из них был пристроен позже. Недостатка в посетителях не было, поскольку в этот вечер компанию местных завсегдатаев дополняли участники конференции: тут и там были рассредоточены шумные группки их сегодняшних товарищей по аудитории.

Появление Юли и Себастиана вдвоём было отмечено несколькими оценивающими взглядами, но они мирно беседовали, делали заказ у стойки (он – пиво, Юля – столь полюбившийся ей за время путешествия по Шотландии скотч со льдом, и прости-прощай окончательно, её больное горло!), выбирали столик, рассаживались друг напротив друга. Пара ничем не давала повода для подозрений, так что пристрастный интерес к ним вскоре угас.

О чём беседуют мужчина и женщина, которые впервые встретились, нравятся друг другу и оба чувствуют, что это влечение взаимно? Обо всём, кроме своего чувства. Он рассказывал о том, чем занимается, куда ездит в командировки, упомянул, что один раз бывал даже и в России, но не в столицах, а на Сахалине, куда летал по делам, связанным с совместными нефтегазовыми проектами.

Юля же рассказывала о своей работе в банке, об особенностях российской финансовой системы, приводила какие-то сведения, которые обычно интересуют и так изумляют иностранцев – количество часовых поясов и дальность перелетов, температурный режим в различных климатических зонах, стоимость жизни в Москве, разрыв между уровнем жизни в столице и регионах и прочая и прочая. В общем, медведи, матрешки, шапки-ушанки и балалайки. Он смотрел на неё так, как если бы она была новым Porsche, который он только что выиграл в лотерею. Ну или на худой конец – ожившей матрешкой. Ну пусть будет и с балалайкой.

Ну да, этот мужской взгляд, катализатор всех чувственных процессов, проходящих в душе женщины! Все милые дамы давно и прекрасно осведомлены, что, глядя ТАК на женщину, мужчина, в общем-то, ничего особенного не имеет в виду. Просто эта женщина нравится ему здесь и сейчас, и он искренен, он хочет обладать ею так же страстно, как любой другой игрушкой, пробуждающей его интерес и питающей его амбиции, – бизнесом, властью, да той же машиной.

И так же быстро, как и с любой другой игрушкой, которая в конце концов оказалась в его руках и которую он разобрал и понял, как работает механизм, так же быстро мужчина теряет интерес к женщине, которая ещё недавно занимала все его мысли. Такова природа мужчин, и для нас, женщин, это не является тайной за семью печатями.

Но наша женская природа – любить и принадлежать, и – да, в конце концов быть разобранными и сломанными. Если только нам не посчастливится встретить мужчину-созидателя, который смог бы, сначала аккуратно разобрав нас на винтики, вдохновенно и любовно создать лучший, более совершенный механизм.

Когда энергетика обращенного на Юлю взгляда Себастиана достигла некого предела, она начала опасаться разоблачения окружающими. Хотя они не совершили ни одного слишком вольного движения или жеста, взгляд её визави со всей очевидностью выдавал происходящее между ними. Итак, в этот момент она решила – и это было абсолютно осознанное и умышленное действие – немного охладить его пыл и как бы вскользь упомянула своих детей.

Себастиан начал расспрашивать, удивляться: «Ах! Вы так молодо выглядите, я никогда бы не подумал, что вашему старшему сыну может быть целых тринадцать лет!» И, наконец, тоже рассказал, что его сыну – шесть с половиной, и он живет со своей матерью в Бельгии, откуда и сам Себастиан, фламандец по национальности, родом.