Таро: падающая башня

– По профессии?

– Нет. По жизни.

– …

– Любил скорость, адреналин, женщин и новые впечатления. Будто стремился за одну жизнь прожить две или три. Торопился узнать на вкус острые ощущения. Я все время боялась за него. Он то лез в горы, то уходил в пещеры со спалеологами, то сплавлялся на байдарках. Теперь вот это… -женщина затянулась.

– Что?

– Новое увлечение. Гоняли как бешеные …. Там название какое-то дурацкое. Стритрестлинг, что ли.

– Стритрейсинг?

– Да, да, кажется так.

– Что же случилось?

– Стас и его друг постоянно соревновались между собой, выигрывал то один, то второй, а моему хотелось стать абсолютным чемпионом. Он днями не вылезал из гаража, все тюнинговал свой байк. Так он сам говорил. И вот полгода назад у них было очередное соревнование. Они нашли новую трассу, где недавно положили асфальт. Проверили за день, все было нормально. Но днем асфальт нагрелся так, что пошел волнами. Ты же знаешь наши дороги и коммунальщиков.

Я кивнула.

– Ну вот. Это было незаметно, если ехать спокойно, но на тех скоростях, на которых они носились, каждая мелочь могла стать решающей.

Женщина замолчала, видно заново проживая трагический момент. Я осторожно уточнила:

– Он не справился с управлением?

– Машина пошла юзом, потом перевернулась, несколько раз …Его собирали по кусочкам. Он вроде выжил, но в сознание так и не пришел. Врачи давно убеждают меня отключить аппарат искусственного дыхания, мол, все равно не жилец… Но я надеюсь, что однажды он очнется и…

Мне была понятна ее вера в чудо. Не так давно я и сама так отчаянно заблуждалась.

Женщина сморгнула непрошенные слезы и поинтересовалось:

– А у тебя там кто?

– Друг…

– Друг? Хм… За друзей, не переживают так как ты, милочка. Только за любимых.

Дальше она расспрашивать не стала и тактично умолкла.

Я подивилась ее проницательности. И вдруг… Мне захотелось с ней поделиться, рассказать все-все, ничего не тая и не боясь.

В психологии есть такое понятие «эффект попутчика». Когда люди охотно делятся своими проблемами и переживаниями с совершенно незнакомыми людьми в поезде, в очереди, в самолете. Ты знаешь, что тебе не будет стыдно перед попутчиком за свою откровенность. Тебе все равно, что он подумает. Пройдет час или день, вы расстанетесь и твои тайны уйдут вместе с ним. Если повезет – попутчик окажется мудрым и внимательным, он молча выслушает тебя, не выказывая своего отношения к ситуации, а может даже дать дельный совет.

И я рассказала этой незнакомке свою историю, начиная с того, как я влюбилась, заканчивая тем, как Ромка оказался в больнице.

Она слушала спокойно, не перебивала. Я закончила и закрыла глаза. Ну вот, сейчас услышу нелестное «шалава», и она уйдет, плюнув мне под ноги. Но вместо этого ощутила легкое прикосновение. Незнакомка погладила меня по голове и сказала:

– Бедная девочка. Наверное это было очень тяжело: быть рядом с ним и видеть его любовь не к тебе.

Я осторожно открыла глаза, ожидая подвоха, но собеседница смотрела на меня с искренним сочувствием, и ни капли осуждения.

От такого участия я чуть не расплакалась.

– Что же мне теперь делать? – всхлипнула я.

– В церковь идти тебе, девочка, в церковь. Молиться. Просить Господа, чтобы он вернул душу любимого, и грех твой простил. Ты же, как я поняла, его от той девчонки не отвораживала?

– Не-е-ет… А что? Это имеет какое-то значение?

– А как же. Он ведь любил ее, не тебя. Такие связи так просто не рушатся. Ты заставила его метаться между своим выбором и приворотным. А когда он к тебе целоваться полез, душа не выдержала резонанса и вот результат.

– А что, церковь поможет?

– Не знаю. Но это единственный вариант. Я туда уже полгода, каждый день, как на работу хожу. Правда… Можешь попробовать обратиться к хорошему медиуму, который с душами говорить умеет, но вряд ли ты найдешь такого. Они все сплошь шарлатаны.

ГЛАВА 5 Знакомьтесь. Элеонора

Опять пустышка – подумала я, откидывая в сторону очередное объявление. Это было уже двадцатое по счету, а результат никакой. Мне даже не надо было встречаться с этими…«экстрасенсами», чтобы понять: на том конце провода мошенники. Не успев услышать мой вопрос, они поспешно заводили такую историю. Дескать «Не говорите ничего, мы все знаем, все провидим», Если звонила молодая девушка, такая как я, значит у нее проблемы на личном фронте. А какие же еще могут быть проблемы у молодых девушек? или парень бросил, или муж гуляет.. И никакого чуда, сплошная психология. С такими я не разговаривала. Услышав неверные предположения о причине моего звонка, молча клала трубку. Мне даже попался один ушлый маг, который лечил бесплодие естественным способом. Ну правильно, пользовал доверчивых дур почем зря. Вот интересно, а как он выкручивался с мужиками, если те к нему обращались, или ему все равно, лишь бы на халяву. Вдоволь похихикав над своими крамольными мыслями, я взялась за очередную вырезку.

Я решила последовать совету незнакомой женщины в парке, испробовать и церковь и медиума. В церковь я честно сходила один раз. Как всегда забыла платок и напялила джинсы. Естественно была подвергнута порицанию со стороны бабок, которые там постоянно ошиваются. Вот, прости Господи, но эта дурь по поводу специальной одежды, в которой якобы нужно ходить в церковь, вечно меня раздражала. Да-да, все это хорошо, если ты загодя готовишься и знаешь куда идешь и зачем. А как быть с теми, кто не готовился, а просто в течении дня возникло такое спонтанное желание, зайти помолиться. Не все же ходят каждый день в длинной юбке и с платочком. Вдруг захочется какой-нибудь проститутке, скажем после «ночной смены», поговорить с Богом, Спросить у Него, отчего ее жизнь паршивая, рассказать, что не может она бросит эту работу. Как достали потные мужские лапы и что ей теперь дорога одна, работать пока фейс имеет, а потом в расход. Она может первый раз сердце открыла, а тут такой прием. Вид, понимаешь ли не достойный. Да если хотите знать, Мария Магдалена тоже была из таких, раскаявшихся. Мда, нехорошо.

Ну это лирическое отступление. Однако, после отповеди бабок, я почувствовала себя совсем хереново. Мне казалось, что лики святых и равноапостольных из полутьмы арок и нефов смотрят на меня особенно сурово, чуть ли пальцем не тычут. Мол, вот смотрите, что эта дуреха наделала. Человека уморила. Любви ей видели те захотелось. Поэтому, сгорая от стыда, я торопливо поставила свечку за Ромкино здоровье и выскочила вон.

Ну, кто тут следующий?

Евстафьева Элеонора Сергеевна – потомственная ведунья и медиум – гласило объявление.

В этот раз меня выслушали внимательно, без всяких предположений и ложных обещаний.

– Приезжайте, разберемся – сказали на том конце провода и бросили трубку.

И я поехала…

Улица, которую мне назвали по телефону, отыскалась на самой окраине города в небольшом тупике. Большинство домов здесь были нежилыми, а остальные занимали совсем уж маргинальные личности. Я шла, оглядываясь и то и дело прижимая к себе сумку. Там были все мои сбережения, 20 000. Я не знала, сколько мне понадобиться, но на всякий случай взяла все.

Офис экстрасенсихи вызвал у меня истерический смех. Да что же это такое?! Неужели опять самозванка. Это был обычный деревянный дом, не совсем новый, но еще крепкий. Комната, в которую меня пригласили, тоже производила неизгладимое впечатление и была напичкана магической ерундой под завязку. Во первых – круглый стол с бордовой скатертью и пресловутым хрустальным шаром, затем старый книжный шкаф, забитый пыльными фолиантами и с чучелом совы. Довершал образ полумрак, так как окна были зашторены, а единственным источником света служили свечи. Образ самой хозяйки как нельзя более вписывался в обстановку. Черное платье в пол, кроваво-красные губы и ногти, на шее непонятный амулет. Черты лица обычные, но приятные: маленький упрямый подбородок, иронично поджатые губы, то ли карие, толи черные глаза, прямой, чуть длинноватый нос. Вот волосы были хороши. Черным шелком они спускались до самой талии и укрывали женщину наподобие плаща. Везет же некоторым. Сидевшей напротив меня женщине можно было бы дать лет 25, не более, но глаза – серьезные, суровые, выдавали ее с головой. Таких глаз не бывает у молодых людей. Они еще верят в лучшее и смотрят на мир с щенячьим восторгом. Толстой коркой и цинизмом души обрастают годам этак к 35—40. Примерно столько Элеоноре и было. Она с полуухмылкой осмотрела меня с ног до головы и указала на стул. Едва я уселась, экстрасенсиха рявкнула:

– Ну, рассказывай как лажанулась!

– Что, что вы имеете в виду… запинаясь, выдала я.

– Что имею, то и введу – передразнила она – Небось помер твой милок, а теперь на свиданки бегает.

Вот тут я поняла, что предо мной профессионалка. Никаких лишних рассуждений и соплей. Четко, грубо, но по существу.

– Нет, он пока в коме.