Призраки мрачного Петербурга

Войдешь во храм и станешь там в тиши,
Потерянный в толпе необозримой,
Как часть одной страдающей души, —
Невольно в ней твое потонет горе,
И чувствуешь, что дух твой вдруг влился
Таинственно в свое родное море
И заодно с ним рвется в небеса…

    Аполлон Григорьев

Не берусь утверждать, что призрак святого благоверного великого князя Александра Ярославича Невского[9 - Александр Ярославич Невский (в монашестве Алексий; 13 мая 1221, Переславль-Залесский – 14 ноября 1263, Городец) – князь Новгородский (1236–1240, 1241–1252 и 1257–1259), великий князь Киевский (1249–1263), великий князь Владимирский (1252–1263), знаменитый русский полководец, святой Русской православной церкви.] был действительно первым потусторонним поселенцем в этом изначально запланированном как столица городе. Его появление датируется в городском фольклоре августом 1724 года, когда Петр I принял решение о переносе из Владимира в Санкт-Петербург останков Александра Невского для упокоения святого в Александро-Невской Лавре.

Согласно легенде, несмотря на ясный приказ царя, два раза перевозимые в новую столицу мощи святого каким-то непостижимым образом возвращались обратно во Владимир. Упрямый князь упорно отказывался от принудительного переселения. Когда же их все же доставили в третий раз, Петр лично переложил мощи в специально приготовленную для них золотую раку, запер ее ключом, после чего выбросил ключ в Неву, дабы коварный святой снова не выбрался из своей новой могилы.

Когда же царь вернулся в церковь, дабы помолиться, а может быть, еще раз взглянуть на надежно запертую раку, за его спиной раздался голос:

– Зачем это все? Всего ведь лет на 300.

Петр обернулся и успел увидеть высокую черную фигуру, поспешно удалявшуюся из Лавры.

Почему император решил, что разговаривал со святым Александром Невским? Судя по сохранившейся легенде, лица он не видел, да если бы и видел, прижизненных портретов князя не существовало. Высоких же людей во все времена было предостаточно. Предположим, что Петр увидел не просто уходящую фигуру, а фигуру, удаляющуюся от него каким-нибудь волшебным образом, словом, было что-то такое, что заставило Петра Алексеевича догадаться, что его собеседник действительно прибыл из горнего мира, из мира духов, что это не розыгрыш. Не удивляйтесь, розыгрыши тогда любили, наверное, больше, нежели в наши дни, и розыгрыши, происходившие в святой церкви, отнюдь не были редкостью.

Петр почувствовал, что общается с духом, но вот как он догадался, что это дух Александра Невского – предводителя святого воинства, витязя в воинском облачении, в шлеме и при мече, если видел только фигуру в черном?

Дело в том, что перед самой кончиной князь постригся в монахи, его канонизация прошла в 1547 году, после чего князь в течение двух с половиной – трех столетий изображался на иконах исключительно в черном облачении инока. Иными словами, люди привыкли видеть Александра Невского в монашеском облачении, и царь не исключение. Идея изображать святого в доспехах принадлежит именно Петру Алексеевичу, о чем он издал приказ. Но было это уже после явления призрака.

Вот, к примеру, как спустя время оценивает Александра Невского Екатерина II[10 - Екатерина II Алексеевна Великая (урожденная София Августа Фредерика Ангальт-Цербстская, в православии Екатерина Алексеевна; 21 апреля (2 мая) 1729, Штеттин, Пруссия – 6 (17) ноября 1796, Зимний дворец, Петербург) – императрица всероссийская с 1762 по 1796 год.]: «Вы, по-видимому, не знаете, что наш святой был героем. Он был мужественным воином, твердым правителем и ловким политиком и превосходил всех остальных удельных князей, своих современников…». Письмо адресовано барону Ф. М. Гримму[11 - Барон Фридрих Мельхиор Гримм (1723–1807) – немецкий публицист эпохи Просвещения, критик и дипломат, многолетний корреспондент императрицы Екатерины II. Их переписка (на французском языке) опубликована и является ценным источником.].

Петр вполне мог увидеть высокого человека в черном и связать увиденное с Александром Невским, над прахом которого он, собственно, в тот момент и стоял. Но был ли это он? Во всяком случае, никто не хвастался, что-де видел князя в доспехах или в монашеском облачении на улицах Санкт-Петербурга, так что если Петру Алексеевичу и повстречался призрак Александра Невского, то это было единственное явление святого в этом месте, о котором нам известно.

Призрак Петра I

Не странен ли судеб устав!
Певцы Петра – несчастья жертвы:
Наш Пиндар[12 - Пиндар – один из самых значительных лирических поэтов Древней Греции. Был включен в канонический список Девяти лириков учеными эллинистической Александрии. Им особенно восхищался Гораций.] кончил жизнь, поэмы не скончав,
Другие живы все, но их поэмы мертвы!

    Константин Батюшков

Первый раз призрак Петра посетил свою вдову Екатерину I. Визит состоялся приблизительно через полгода после смерти царя и явился предвестником кончины самой царицы.

Во сне Екатерина Алексеевна видела, что она сидит за столом с придворными, открываются двери, и входит Петр I. Прекрасный и помолодевший, в сверкающих римских доспехах. Самодержец взял супругу за руку и, не обращая внимания на ее окружение, увлек за собой.

Пораженная происходящим Екатерина вознеслась вместе с мужем на небо, наблюдая с высоты птичьего полета землю, города, народ. Она увидела своих детей, спорящих между собой по поводу наследства.

Очнувшись ото сна, государыня позвала к себе придворных, сообщив им о том, что за ней приходил император и завтра она умрет.

Так и вышло.

Но, забрав с собой царицу, призрак Петра I отнюдь не угомонился и не оставил своего любимого города. Неудивительно, и что бы ни говорила умирающая государыня относительно того, что царь обосновался в райских кущах, куда звал и ее, современники Петра Алексеевича отнеслись к ее заявлению с понятным скепсисом: царь, получивший еще при жизни негласное прозвище «антихрист», вряд ли мог так быстро рассчитывать на небесное помилование.

Медный всадник

Но северный город – как призрак туманный,
Мы, люди, проходим, как тени во сне.
Лишь ты сквозь века, неизменный, венчанный,
С рукою простертой летишь на коне.

    Валерий Брюсов
    (из стихотворения «К медному всаднику»)

Конную статую Петра выполнил скульптор Этьен Фальконе[13 - Этьенн Морис Фальконе (1 декабря 1716, Париж – 4 января 1791, Париж) – французский скульптор, в своих произведениях воплотивший эмоционально-лирическую линию европейского классицизма XVIII века.] в 1768–1770 годах. Голову статуи лепила его ученица Мари Анн Колло[14 - Мари-Анна Колло (1748, Париж – 1821, Маримон (Бурдоннеи), близ Нанси) – французский скульптор, портретист.]. Змею, по замыслу Фальконе, изваял Федор Гордеев[15 - Федор Гордеевич Гордеев (1744, Царское Село – 23 января (4 февраля) 1810, Санкт-Петербург) – русский скульптор, профессор скульптуры, ректор Академии художеств, 1744–1810, им исполнена змея для памятника Петра I, статуя «Прометей».]. Отливка статуи осуществлялась под руководством литейных дел мастера Василия Екимова[16 - Василий Петрович Екимов (он же Якимов) (1758–1837) – русский литейных дел мастер.] и была закончена в 1778 году. Архитектурно-планировочные решения и общее руководство осуществлял Юрий Фельтен[17 - Юрий Матвеевич (Георг Фридрих) Фельтен (1730–1801) – архитектор, получил образование в Германии, состоял при архитекторе Растрелли помощником по сооружению Зимнего дворца и стал ведущим архитектором в Конторе от строений Ее Императорского Величества домов и садов, а с 1764 года преподавал архитектуру в Академии художеств. В 1772 году был возведен в звание академика, в 1785 избран в адъюнкт-ректоры Академии и в 1789 году стал ее директором.].

Кстати, существует легенда, будто под Сенатской площадью живет гигантский змей. Как он проснется – тут-то городу и конец. Пораженный этой легендой Фальконе решил, что копыта коня должны топтать проклятую змею. Иными словами, поверженный змей – не символ ада, а скульптурный портрет того самого гада, затаившегося под Сенатской площадью.

По проекту памятник должен был стоять на скале, напоминающей волну. Такого камня в Санкт-Петербурге не было, и его следовало только найти и привезти в столицу.

Подходящий камень был найден в окрестностях деревни Конная Лахта казенным крестьянином Семеном Григорьевичем Вишняковым, поставлявшим строительный камень в Санкт-Петербург. Собственно, он давно уже приметил эту глыбу и хотел расколоть ее на куски, дабы использовать для собственных нужд, но не тут-то было. Никакой инструмент не брал гром-камня. Что тут поделаешь, помучившись так и эдак, Вишняков принял единственное в этом случае правильное решение: раз уж не получается по-тихому разделить камень на кусочки и продать их затем с выгодой для себя, лучше уж он будет честным человеком и укажет местоположение скалы властям. Так он и сделал.

После того как глыбу извлекли из земли, на ее месте естественно образовался котлован, который буквально на глазах заполнился водой. Этот водоем существует и сегодня, в честь памятника Петру его назвали Петровским прудом.

Мы не будем описывать, как этот огромный камень был доставлен в столицу, отметим только, что в то время царедворцы как раз предлагали государыне различные места, где мог быть установлен памятник Петру Великому. В разгар споров призрак Петра появился во второй раз.

Однажды цесаревич Павел Петрович[18 - Павел Петрович (20 сентября (1 октября) 1754, Летний дворец Елизаветы Петровны, Санкт-Петербург – 12 (24) марта 1801, Михайловский замок, Санкт-Петербург) – Император Всероссийский с 6 (17) ноября 1796 года, великий магистр Мальтийского ордена, сын Петра III Федоровича и Екатерины II Алексеевны.] прогуливался по городу в сопровождении своего друга князя Куракина[19 - Князь Александр Борисович Куракин (18 (29) января 1752 – 24 июня (6 июля) 1818) – русский дипломат из рода Куракиных, вице-канцлер (1796), член Государственного Совета (1810), сенатор, канцлер российских орденов (1802), действительный тайный советник 1-го класса (1807).]. Вдруг перед ними возник человек в широкополой шляпе и закутанный по самые глаза в длинный плащ; незнакомец как будто бы поджидал молодых людей. Когда Павел Петрович и Александр Борисович поравнялись с ним, человек пристроился рядом с великим князем и без объяснений молча пошел рядом с ним, едва ли не касаясь цесаревича плащом.

Согласитесь, неприятно, когда кто-то идет бок о бок с тобой, тем более если этот кто-то скрывает свое лицо, а ты ни много ни мало наследник российского престола!

«С нами кто-то идет рядом», – произнес Павел, обращаясь к Куракину, но тот никого не видел!

В этот момент призрак заговорил: «Павел! Бедный Павел! Я тот, кто принимает в тебе участие».

Павел в ужасе посмотрел на своего спутника, Александр по-прежнему никого не видел и не понимал, шутит цесаревич или нет. Незнакомец же вдруг, словно утратив интерес к разговору, прибавил шага и немного отдалился от Павла и Александра. Подойдя к тому месту, где теперь стоит Медный всадник, он обернулся, и произнес: «Прощай, Павел, ты снова увидишь меня здесь», после чего приподнял шляпу, позволив цесаревичу разглядеть свое лицо. Это был Петр Великий.

Лишне упоминать, что Павел Петрович доложил о своей встрече с прадедом матери, и Екатерина II повелела установить в указанном покойным монархом месте его же памятник.

Эта легенда почерпана нами из мемуаров баронессы фон Оберкирх[20 - Генриетта Луиза де Вальднер де Фройндстайн, баронесса фон Оберкирх (5 июня 1754 – 10 июня 1803) известна тем, что писала свои мемуары, которые заканчиваются в 1789 году.] – близкой подруги супруги Павла Петровича Марии Федоровны. Баронесса подробно описывает обстоятельства, при которых сам Павел публично, хотя и против своей воли, рассказал эту историю. Известно, что баронесса многие годы вела дневники, в которых, в частности, отражен и этот случай[21 - Нежинский Ю. В., Пашков А. О. Мистический Петербург: историческое расследование. Montreal: Т/О «НЕФОРМАТ»; Изд-во Accent Graphics Communications, 2013. С. 16–18.]. Согласно тем же мемуарам, через полтора месяца после памятного ужина, на котором цесаревич Павел впервые рассказал о своей встрече с легендарным предком, он получил письмо из Петербурга. В письме сообщалось о торжественном открытии памятника Петру Великому. «Хотя при чтении письма государь пытался улыбаться, мертвенная бледность покрыла его лицо»[22 - Memoirs of the Baroness d’Oberkirch, countess de Montbrison (3 volumes). Vol 2. L., 1852. P. 146–147.].

Кстати, почему и как появилось название «Медный всадник», все ведь знают, что памятник сделан из бронзы?

Своим названием «Медный всадник» обязан одноименному произведению А. С. Пушкина[23 - Александр Сергеевич Пушкин (26 мая (6 июня) 1799, Москва – 29 января (10 февраля) 1837, Санкт-Петербург) – русский поэт, драматург и прозаик. Еще при жизни Пушкина сложилась его репутация величайшего национального русского поэта. Пушкин рассматривается как создатель современного русского литературного языка.]. Давайте вспомним сюжет поэмы: во время наводнения 1824 года чиновник Евгений теряет свою возлюбленную Парашу и в беспамятстве бродит по Петербургу. Наткнувшись на памятник Петру Великому, герой понимает, что именно государь виноват в его бедствиях. Он основал город на месте, подверженном наводнениям и чуждом для человека, следовательно – это его вина, так и хочется сказать: «ему теперь все и расхлебывать». Кстати, характерная примета: тех, кто ничего не делает, ни в чем и не обвиняют. Евгений грозит памятнику, и Медный всадник соскакивает со своего постамента и мчится за дерзким.

В общем, поэма в стиле хоррор или жутик XIX века. В ней «…разлив Невы сносит Петербург в море, а живых остается меньше, чем мертвых. В действительности число утонувших во время наводнения 1824 года известно – 18 человек. Страшная трагедия, кто же спорит? Но Пушкин написал о неизмеримо более грозном катаклизме. Да еще и живописал городскую легенду про то, как охотится на живых Медный всадник, страшный памятник Петру I», – рассказывает в своей книге «Петербург – по ту сторону» А. М. Буровский[24 - Андрей Михайлович Буровский (р. 7 июля 1955, Красноярск) – русский писатель публицистического и научно-популярного жанра, археолог, историк, философ, автор нескольких фантастических книг. Кандидат исторических наук, доктор философских наук.].

Медный всадник как образ бронзового демона, носящегося по ночному городу и убивающего гуляющих ночью прохожих, – еще одна ипостась призрака Петра. А действительно, являлся же он перед смертью к Екатерине и Павлу (о последнем визите мертвого царя к правнуку мы поговорим несколько позже). Впрочем, эти события тоже можно исказить: например, написать, что Петр не предупреждал членов своей семьи о том, что те скоро предстанут пред ликом творца, а что умерли они после его непосредственного к ним визита, Екатерину он так и просто уволок из этого мира. Но если вообразить, что после смерти и так обладающий не самым миролюбивым характером Петр Алексеевич сделался злобным духом с манией убийства, отчего же он не расправился с безоружным перед ним Павлом в их первую встречу?

Так или иначе, писатели и мистики давно уже избрали «Медный всадник» чем-то вроде всадника апокалипсиса; вот, к примеру, что пишет о нем Ф. М. Достоевский[25 - Федор Михайлович Достоевский (30 октября (11 ноября) 1821, Москва, Российская империя – 28 января (9 февраля) 1881, Санкт-Петербург, Российская империя) – русский писатель, мыслитель, философ и публицист. Член-корреспондент Петербургской АН с 1877 года.] в романе «Подросток»: «А что, как разлетится этот туман и уйдет кверху, не уйдет ли с ним вместе и весь этот гнилой, склизкий город, подымется с туманом и исчезнет как дым, и останется прежнее финское болото, а посреди его, пожалуй для красы, бронзовый всадник на жарко дышащем, загнанном коне?».

Известный мистик и духовидец XX столетия Даниил Андреев[26 - Даниил Леонидович Андреев (20 октября (2 ноября) 1906, Берлин – 30 марта 1959, Москва) – русский поэт и писатель, автор мистического сочинения «Роза Мира».], описывая один из адских миров в «Розе Мира», добирается до инфернального Петербурга, мрачного города, освещенного лишь факелом в руке Медного всадника. Правда, в отличие от нашего мира, в адском Питере Петр Великий восседает не на коне, а на жутком драконе.

А вот образ «Медного всадника», созданный для нас Андреем Белым[27 - Андрей Белый (настоящее имя Борис Николаевич Бугаев; 14 (26) октября 1880 год, Москва – 8 января 1934, там же) – русский писатель, поэт, критик, мемуарист, стиховед; один из ведущих деятелей русского символизма и модернизма в целом.] в романе «Петербург». Главный герой, убийца, сидит на трупе своего друга в позе Медного всадника с выставленным вперед орудием убийства – окровавленными ножницами.