Рыцарь Грааля

Трактирщик было поднялся и тут же рухнул на скамью, чуть не свалив ее при этом. Все молчали.

– Но откуда в наших местах король?! – голос конюха сорвался и сделался тонким и скрипучим. Он закашлялся, и трактирщику пришлось хлопать его по спине.

– Тоже мне – король. Придумал так придумал, – папаша Дидье чувствовал себя потерянным. Над дорогой, по которой ушли Жанна и Пейре, поднималось золотое облачко пыли.

– И не сомневайтесь, Пейре – сын короля Англии Генриха Второго[4 - Генрих II Плантагенет, по прозвищу Короткий Плащ (англ. Henry II Curtmantle), первый английский король из династии Плантагенетов. Титулы: герцог Нормандии (1150–1189), граф Анжуйский, Турский и Мэнский (1151–1189), герцог Аквитании (1152–1189), король Англии (1154–1189), суверен Ирландии (1171–1175).] и дамы Розамунды[5 - Джоан Клиффорд вошла в историю как «Прекрасная Розамунда» благодаря своей неземной красоте и тем, что являлась любовницей Генриха II. Свое второе имя она получила от латинского Rosa Mundi – «прекрасная роза мира».], которую от ревности отравила королева Элеонора, как раз в год, когда родился наш Пейре! Вот как. Она бы и ребенка невинного не пожалела, но он уже далеко был!

– Но нашего Пейре родила Жанна! Про то знает повитуха и моя жена помогала, и может подтвердить… – трактирщик хватался за ускользающую реальность.

– А хоть и Жанна, но отец точно Генрих Короткий Плащ. И четыре года назад был здесь похожий англичанин на турнире. Это каждый скажет. Генриха-то не зря Коротким Плащом прозвали – а тот пришлый рыцарь единственный был в куцем плаще. Так что как хотите, а Пейре Видаль – сын короля Англии. А сын короля рано или поздно становится королем. Даже незаконнорожденный. В своей стране или в какой другой, но становится, так же как сын трактирщика будет трактирщиком.

– Так Жанна, что ли, родила нам принца? – Ученик гончара приметил в тени под яблоней развалившегося в блаженной истоме трактирного слугу и, бросив в него огрызком яблока, приказал принести еще вина.

– Поживем – увидим. – Лекарь допил свое вино и, поклонившись папаше Дидье и всей честной компании, поспешил восвояси.

Вдохновленные новой идеей пьянчужки продолжили обсуждение судьбы Пейре и того, что произойдет в Тулузе после того, как король Англии признает в мальчишке наследника.

О, прекрасная воспетая трубадурами Тулуза – благословенный край, избранный творцом местом нового поэтического рая. Да прибудет вечно с тобой Церковь Любви[6 - Церковь Любви – церковь катар. Катары – противники католической церкви, считающие все материальное дьявольщиной.], да не оскудеет рука дающего, не перегорят сердца любящих, не смолкнут в веках серенады и нежные кансоны[7 - Канс?на (окс. canso, «песня») – песнь, созданная окситанскими трубадурами и впоследствии перешедшая во многие другие языки. Окситанское слово вошло в употребление не ранее 1170 г., вытеснив старинное vers («стихи»).].

Тулуза – где огромные, чистые звезды опускаются к самой земле, точно волшебные яблоки на ветвях мирового дерева. Где небо так близко к земле, что вся она изнывает от блаженства и предвкушения любви. Где любовь витает в воздухе, и в любое время звучит музыка. Нежная, страстная, прекрасная Тулуза – тебе пою!..

Пейре так и не понял, отчего склонившаяся над большим котлом бабка в широких грязных одеждах и со всклокоченными волосами вдруг застонала, отмахиваясь от него, точно от страшного видения. Ему лично старуха понравилась, и землянка ее с подвешенными к потолку травами и сушеными змеями его позабавила. Но особенно полюбилась Пейре огромная, притулившаяся на специальном насесте, сова. Такого мальчик никогда прежде не видел, ни в доме отца, ни в мастерской, ни в церкви.

– Почему ты гонишь нас? – удивилась Жанна, на всякий случай хватая сына за руку и не разрешая ему баловаться. Несмотря на давнее знакомство со старой Наной, в жилище ведьмы ей было не по себе.

– Потому что… – бабка поспешно водрузила крышку на котел и, уперев сухие руки в тощие бока, посмотрела на мальчика. – Вот он каков, твой сынок! – она усмехнулась и поманила к себе ребенка. – Светлый он для меня. Хорошо хоть свет его добрый, здесь я видеть еще могу. Но что ты, Жанночка, хочешь услышать, неужто у самой глаз нет, чтобы понять, не нашего это полета типа. Для других небес, небес высоких.

Ведьма села на лавку, пристально смотря на мальчика и одновременно затягивая в узел грязные волосы.

– Это я и сама знаю, – Жанна говорила тихо, боясь спугнуть наставляющего бабку духа или ангела. Мало кто в Тулузе знал, что старуха приходится ей крестной матерью и духовной наставницей. – Можешь ты рассказать, что именно ждет моего Пейре и как нам помочь Господней воле или хотя бы не встать ей поперек?..

– Господней воле помешать нельзя. В нем она слишком сильно проявлена. А помочь, помочь можно… – бабка склонилась к уху Жанны. – Когда придет время – отпусти его с миром. У него другая дорога. У него другая судьба.

– Я бы хотела, чтобы он стал…

– Совершенным?[8 - В катарской Церкви Любви катары разделялись на Совершенных – тех, кто проводил службы, и верующих – обычных прихожан.] Одним из тех, кто преломляет хлеб и раздает его с благословением верующим? Забудь. Твой Пейре щедро наделен другими талантами, и таланты эти скоро себя проявят. Будет он вечным паладином любви, чистым рыцарем, певцом и поэтом. Господь наделил его красотой и умом, страстью и радостью. Пейре вознесется в небеса золотым жаворонком, чтобы песня его лечила страждущих. Он будет нести в себе мед поэзии и питать этим медом божьи чада, потому что не хлебом единым, но хлебом духовным…

– Верно ли, что не станет он катаром? – Жанна была заметно разочарована.

– Точно. И не проси, чтобы я на старости лет золотую с серебряной дороги путала. Здесь все яснее ясного, да не изгадится свет тьмой. Вижу корону на голове твоего Пейре, вижу его в злате и пурпуре на белом коне. Вижу ангелов, что будут спускаться, чтобы наставить сына твоего на путь истинный, провозглашать через него свою волю. Странная судьба и дивная… – ведьма умильно улыбнулась во весь свой щербатый рот и кивнула кому-то под потолком. – Все как есть передала. Да… А про Грааль сказать? Или пока не надо? Что же, воля ваша – про Грааль, так про Грааль…

– Что про Грааль? – Жанна схватила старуху за руку, на минуту выведя ее из окутавшего ее невидимого облака счастья.

– Найдет твой сын Грааль… – Нана пожала плечами. – Понятия не имею, что это означает, говорят, будто бы найдет и потеряет, но силу его успеет передать… Говорят, быть ему до тридцатой весны рыцарем Грааля… Сама не понимаю, что иной раз жители небесные бормочут. Ну да ладно, Жанночка, шла бы ты домой и королевича своего забрала. Он поди давно уже есть хочет; а у меня в доме только сове еда есть, да и то потому, что она под лавкой в норе пищит.

Жанна положила перед ведьмой узел с гостинцами и, поклонившись, окликнула как ни в чем не бывало гладившего косматую серую птицу Пейре. Воспользовавшись тем, что взрослые оставили его в покое, он пододвинул к насесту кресло и теперь гладил ничего не соображающую со сна сову. Жанна охнула и взяла ребенка на руки.

– Прощай, мать. Здоровья тебе.

– И вы будьте здоровы, деточки, – ведьма утомленно махнула им рукой.

– Мне показалось, ты Совершенных не шибко-то любишь? – уже в дверях задала мучавший ее вопрос Жанна. – Отчего же так? Что не поделили?

– Церковь Любви свои дела вершит, а я свои. Мы друг другу не мешаем. А ты, что же, слышала, будто я иной раз на их территории оказываюсь, так мои бы границы кто уважил. – Нана зевнула. – Опять же страждущим и они помогают, и я стараюсь чем могу. У них свои людишки, у меня свои. Любовь любовью, а я с ворожбы живу, оттого своих чад не отдаю. Твой-то муженек поди за своих клиентов держится, другим не передает. Так чего же от меня хотите, чтобы я распахнула все двери – заходите, добрые люди, берите что плохо лежит!

– Работа работой, кто бы спорил, – Жанна пожала плечами. – Только мне кажется, что ты их все же недолюбливаешь.

– Мне с ними не любиться. Стара я стала для таких дел. А не люблю потому, что они требуют, чтобы я два раза в год на Иванов день и в день мучеников мылась да патлы расчесывала. Как будто не знают, что от воды недолго и заболеть.

Жанна еще раз поклонилась и, с трудом сдерживая хихиканья, вышла на свет божий.

О ПЕРВОМ УЧИТЕЛЕ ПЕЙРЕ, БРОДЯЧЕМ МОНАХЕ ХРИСТОФОРЕ И ЕГО КНИГАХ

Пейре было шесть лет, когда отец решил обучить сына грамоте. В учителя же кожевник избрал пришлого старого монаха – отца Христофора из Безьер. Злая судьба да разгулявшаяся шесть лет назад в Провансе холера извела всех братьев отца Христофора, а сам он был вынужден бежать из зараженного и проклятого места.

С тех пор старик начал странствовать из города в город, из деревни в деревню, прося подаяние и рассказывая свою страшную повесть.

Много братств и монастырей предлагали несчастному скитальцу свой кров и келью для уединенных молитв, но он никого не слушал и все шел, шел, шел… Так и странствовал он, не смея остановиться, точно боялся, что погребальный огонь костров, на которых сжигали умерших от холеры, захватит и его.

В Тулузе монах любил «спасаться от холеры» с осени, когда созревал виноград и хозяйские детишки давили его голыми ногами. Обычно, приходя в город, монах прилеплялся к какому-нибудь кабачку, где потчевал посетителей своей историей или читал вслух отрывки из книг, что всегда носил с собой. Евангелие от Иоанна и «Жизнеописание славного рыцаря, благородного сэра Каркасора, его дамы, несравненной донны Франциски, и их трех браков». Обе книги были любимы в народе, и Христофора какое-то время кормил и поил от щедрот своих хозяин трактира, в котором давал свое представление монах.

Затем, когда обе книжки были несколько раз прочитаны и все истории пересказаны, монах перебирался в другой трактир, где все начиналось с начала.

Поговаривали, что на самом деле Христофору нравилась кочевая трубадурская жизнь, оттого он и не пытался где-либо осесть, летая, словно забывший обо всем на свете и не помнящий себя самого желтый осенний лист. Другие подозревали в монахе великого грешника, спасшегося от холеры при помощи операции, а именно при помощи вскрытия гнойников. Отчего у него на теле должны были остаться шрамы. Их-то и скрывал несчастный старик, странствуя по свету и не смея нигде остановиться, чтобы обрести наконец покой.

В том, что старый пройдоха Христофор согласится обучать Пейре различным наукам, а не смоется из Тулузы, получив пару монет, кожевник был уверен. О том, что старик никуда не денется из благословенного края до той поры, пока его там поят, можно было не беспокоиться, потому что всем винам на свете Христофор предпочитал популярный в народе сорт Дармовое. Которому он был верен на протяжении многих лет безукоризненно-беспробудного пьянства. Так что если быть мудрее и оплачивать труды монаха жидкими монетами, он и носа не повернет на сторону. Тем более до весны.

Пьер нашел монаха в таверне толстой донны Матьоле. Одиноко сидел отец Христофор в уголочке, взвешивая на сухенькой ладошке потертые медяки и прикидывая, заказать ли себе миску похлебки в расчете на то, что вино оплатит кто-нибудь из местных пьянчуг, или, не дожидаясь милости судьбы, промочить горло на собственные скудные средства.

Завидев Пьера, он поспешно поднялся, трясясь и мелко кланяясь, так что казалось, вот-вот на стол с его давно нечесанных серых патл полетит обильный урожай вшей.

Пьер сел рядом с монахом, кивнув в сторону дородного бочонка с молодым вином. Трактирный слуга поспешно обтер тряпицей стол, на который тотчас были поставлены две глиняные кружки, доверху налитые терпким молодым андалузским, особо чтимым в этих краях.

Мужчины выпили молча. Монах не сводил любопытного взгляда с Пьера, недоумевая, что тому могло понадобиться от бедного старика, и из вежливости и уважения помалкивал. Наконец Пьер отер губы рукавом и велел Христофору следовать за ним.

В тот день Пейре, Жанна и еще несколько соседей, затаив дыхание, слушали историю славного рыцаря, благородного сэра Каркасора из Прованса и его дамы, несравненной донны Франциски, на которой тому выпало жениться целых три раза.

Среди благородных рыцарей, и тем более дам, эта история считалась настолько скабрезной и неприличной, что читали ее обычно в узких компаниях, и мужчины отдельно, а женщины отдельно, после чего любой из прочитавших или услышавших притчу в содеянном не признавался. Народ же бесхитростно любил посмаковать подробности любовных приключений знати, отчего книга никому не известного доныне автора заучивалась дословно и передавалась изустно от соседа к соседу.

Вот она:

Жизнеописание славного рыцаря,

благородного сэра Каркасора,

его дамы, несравненной донны Франциски,

и их трех браков