Айрис. Изменчивыми тропами

– Тогда я пошла, отдыхай, – медленно поднесла руку к голове малыша, чтобы пригладить взъерошенные волосы, но не решилась, вдруг испугается, – я буду заглядывать к тебе, а пока мне нужно работать.

Покидала тесную каморку, где оставила ребёнка, уже зная, что дальше делать…

День за работой пролетел незаметно. Быстро убрав комнаты, чтобы не раздражать лишний раз хозяйку, я заодно прихватила с собой чистое полотенце, уверенная, что заселившийся постоялец обойдётся и одним. Там же в комнате, меняя грязные простыни на чистые, я «неловко» разорвала одно из них. Пришлось, конечно, выслушать истеричный визг тётушки Берты и не донести кусок ткани до Ганны, на теперь мне есть из чего сшить мешок. Время от времени заглядывала в свою каморку, проверить, как там малыш, я видела всю ту же картину. Свернувшись на кровати клубочком, уткнувшись носом в подушку, ребёнок спал, иногда судорожно всхлипывая и вздрагивая во сне.

– Где спал ребёнок? – спросила у тётушки, остановив её у порога кухни, – там есть её вещи?

– Какие вещи у приблуды? – рассмеялась хозяйка, хриплым голосом.

– И всё же, где? – преступила ей дорогу, не дав пройти.

– В чулане. У меня, что комнат свободных полно? – рыкнула тётка, больно толкнув меня в грудь, – коробку поставила, шкуру дала, чтобы мягче было и не мёрзла.

– Ещё раз тронешь меня, руку сломаю, – произнесла, холодно взглянув на хозяйку, с трудом сдерживаясь, чтобы не набросится на свою обидчицу.

– Что? Да я…, – задохнулась женщина, сжав кулаки так, что побелели костяшки, – из кухни не выйдешь больше! Думала, хватит с тебя наказания, но, видно, тебя жизнь ничему не учит.

– Где чулан? – прервала горластую.

– У бань, – бросила тётка, рванув к себе в комнату. Хитрая, подлая баба, которая всегда боялась вступать в спор, пакостила исподтишка. Пугая своих работников, что выгонит на улицу, никогда этого не делала, зная, что в это злачное место к ней больше никто не придёт. Казалось, что в трактире «У тётушки Берты» собрались отверженные со всего городка и им просто некуда податься.

Чулан находился в подвале. За его стеной были бани, где постояльцы и местные девицы, намывали свои тела. Однажды зайдя туда, я больше не спускалась. Грязь, вонь, стоячая вода на полу жёлтого цвета и плесень на стенах. Как в таком месте мыться, я себе с трудом представляла. Поэтому поднималась пораньше, подпирала двери кухни и мылась там. У очага было достаточно тепло, вода успевала за ночь остыть до приятной телу температуры, а прихваченное с комнаты мыло неплохо пахло мятой.

– Тварь, – прошипела, распахнув дверь чулана, я с ужасом смотрела на угол, в котором смогло уместиться только две метлы, швабра, ведро и тот самый ящик со шкурой, пропахший мокрой псиной, которую тётка и выделала для ребёнка. Ящик был настолько мал, что даже такая кроха, могла спать в нём только сидя.

– Чтоб твоё заведение рухнуло тебе же на голову, – пробормотала, поднимая шкуру, какой-то мешок, я ничего в итоге под ними не нашла, задумчиво протянула, – неужели и правда ничего нет?

Мне не хотелось вести ребёнка через этот кошмар. Поэтому я ещё раз внимательно осмотрела ящик, заглянула в ведро, за мётлы, проверила углы чулана. И только под самим ящиком у стены обнаружила маленький свёрток, плотно перевязанный верёвкой. Распутывать и смотреть, что там, я не стала. Доверие нужно заслужить…

– Привет, просыпайся, – слегка затронула плечико ребёнка. Час назад вернувшись в свою комнату, мне удалось даже немного подремать. А теперь пока в трактире всё ещё спали и до рассвета оставалось два часа, и я хотела успеть привести себя и кроху в порядок.

– Нам нужно помыться, набрать с собой немного еды и утром мы уйдём отсюда, – тихонько делилась планами, ведя за ручку настороженного ребёнка, – я найду другую работу. Мы вместе с тобой справимся, у нас будет свой домик. У тебя обязательно будут игрушки и своя отдельная комната.

На кухне, привычно подперев обе двери тяжёлыми бочками. Я поставила на пол большой чан, набрала в него тёплой воды и обернувшись к замершему у очага ребёнку, спросила:

– Ты же пойдёшь со мной? Я понимаю, что для тебя я чужой человек и ты меня совсем не знаешь. Но обещаю, что никогда тебя не обижу, не ударю и постараюсь сделать тебя счастливым.

Кроха молчала… казалось, время остановилось. Даже пламя в очаге, будто бы перестало плясать, застыв в ожидании ответа. Я тоже молчала и не сводила взгляд от поникших плечиков и стиснутых в замок ручек. Но вдруг ребёнок впервые за день поднял головку, распахнув свои глаза, сверкнув яркой синевой, пытливо всмотрелся в меня. Я ждала… чувствуя, что так надо и так будет правильно. Он должен сам принять решение, сделать выбор, только тогда между нами создастся тоненькая ниточка доверия.

– Софи, – тихий мелодичный голос, прозвучал очень неожиданно и странно в этом месте, – меня зовут Софи.

– Привет Софи, а меня зовут Айрис, – прошептала, счастливо улыбнувшись, с трудом сдерживаясь, чтобы не расплакаться.

– Я пойду с тобой.

Глава 5

– Я очень рада, а теперь давай смоем с тебя эту грязь, – с улыбкой проговорила, помогая снять пыльную курточку, – к сожалению, у меня пока нет для тебя чистой одежды, но утром мы с тобой обязательно купим обновки.

Рассказывая о будущих планах девочке, я помогла ей промыть коротко остриженные белокурые волосы. Полила чистой водой из ковша, чтобы смыть с худенького тела серую от грязи пену. Ногти на руках и ногах тоже Софи не мешало бы отстричь, но сделаем это чуть позже, когда будем подальше от этого места.

– Ну всё, посиди так, – прошептала, кутая девчушку в полотенце, – держи отвар и пирог, а я пока тоже быстро умоюсь и будем собираться.

– А куда мы пойдём? – заговорила девочка, порадовав меня безмерно.

– Не знаю ещё, – извиняюще улыбнулась, решила быть честной. Пусть на вид этой крохе было всего лет пять – шесть, взгляд у Софи был взрослый, – я… не помню, несколько дней назад очнулась в подворотне трактира и ничего, совсем ничего не знаю об этом мире.

– Я помогу, – пробормотал ребёнок, как только дожевал кусочек пирога, – с Горин мы много где были.

– Горин?

– Она ушла, сказала, что не может за мной больше присматривать, – тихо ответил ребёнок, – оставила здесь.

– Это твоя мама, – с трудом проговорила, закусив изнутри губу.

– Нет, Горин нашла меня, – покачала головой кроха, – а мама меня бросила.

– Нет, нет! Это не так, – яростно возразила, кинув мокрую тряпку в таз, метнулась к ребёнку, – она не могла тебя бросить. Просто случилось что-то, наверное, она потеряла тебя или…

– Умерла, как дядька Мик?

– Да, малышка, – погладила девочку по голове, – ещё пирог? С вишней? Он сладкий и очень вкусный

– Угу, – кивнула Софи, беззаботно болтая ногами, – и с яблоком и вишней.

– Хорошо.

Пока Софи завтракала, я быстро намылась, переоделась в чистое. Скидала в мешок несколько кусков мясного пирога, туда же закинула чай, кружку, котелок, найденный в дальнем углу шкафа, небольшой нож, ложку, кулёк гречневой крупы, соль и сахар. Много брать с собой не стала, это надо ещё унести.

Поставив на место чан, вытерла пол, который мы немного замочили, вынесла грязную воду в подворотню. Ещё раз оглядела кухню, чтобы ничего не забыть, произнесла:

– Давай оденем тебя и пошли в комнату, скоро Луис придёт, и тётушка Берта спустится, я скажу им, что мы уходим.

– Мне надо в чулан, там…, – замялся ребёнок.

– Держи, ты это хотела, – продолжила за Софи, подав маленький свёрток, – я не смотрела, что там, у тебя больше нет ничего? Или сходим вместе в чулан?

– Нет, это всё, – тихо ответила девочка, быстро спрятав в карман своё сокровище.

– Хорошо, – улыбнулась, помогая застегнуть курточку, – кепку оденешь?

– Да.

– Готова? Пошли, подождёшь меня в комнате.

– Ладно.

Заперев девочку в своей каморке, я почти бегом отправилась к комнате тётушки Берте. Мне не хотелось устраивать сцену при всех, лучше уж попрощаться там, где она спокойно себя чувствует.