По дорожке в рай. Зарисовки о жизни детей-инвалидов и о православной вере

А Таня спросила: «Что это за ягоды нам давали?»

Стала объяснять, что под хлебом и вином мы причащаемся телом и кровью Христовой. Надо было им, конечно, заранее все объяснить. Но кто же думал, что они ничего не знают?

Причастили всех деток и маленькую Танюшку вытащили из коляски и поднесли к Чаше. Всю службу она сидела в коляске и внимательно наблюдала за происходящим. Казалось, она понимает все в храме гораздо лучше, чем мы, взрослые.

У креста монахини раздавали всем просфорки, а деткам – диск с Евангелием и детские книжечки православного содержания «Первая исповедь и семь таинств церкви».

На общую исповедь выстроились восемь мам. Мама Оля сказала, что она во время беременности исповедовалась, и причащалась, и даже соборовалась. Правда, с тех пор уже восемь лет прошло. Но на все нужно свое желание, потому она в этот раз на исповедь не пошла.

Мама Марина очень хотела исповедоваться, но четырехлетний Артем с родимыми пятнами на лице очень устал. Я вызвалась погулять с ним во дворе, но Марина так волновалась за него, что выскакивала каждую минуту его проведать.

«Как бы он головой не ушибся!» – восклицала она.

И только когда одна из мам уже вышла с исповеди и забрала его в автобус, успокоилась.

Дети уже в это время бегали по всему церковному двору. Дима задирал Фросю и Машу. Каким-то образом все вывозились в весенней грязище, но выглядели очень довольными.

И вот встали мамочки в храме вокруг отца Павла, словно овечки, обретшие пастыря. И стал он им грехи зачитывать. Дошел до абортов и сказал, что убитые детки в ад попадают и что Паисию Великому даже на этот счет видение было.

Вдруг мама Надя как зарыдает в нашей толпе, вслед за ней другая, а потом и третья. А Танечка сидит в своей коляске, на всех смотрит пристальным взглядом, как будто понимает, о чем матери плачут.

Чуть попозже Танечка стала ерзать. Я взяла ее на ручки, сняла перчатки. Подумала, может, жарко ей? Столько времени в храме, а все в перчатках сидит.

Каждый грех отец Павел комментировал, рассказывал истории, я даже попробовала записать на диктофон, но ничего не вышло. Потом, когда каждая из нас подходила на исповедь отдельно, я тоже подошла и сказала, что не смогла записать его на диктофон.

– Вот, – заметил он, – рассказывают, что так и у старца Власия было: хотели его записать, а ничего не вышло. А почему не записалось-то?

– Наверное, без благословения потому что, – говорю я.

На самом деле потому, что звук у меня был отключен в храме.

– А вы так все запомните, а имена не называйте, – предложил батюшка.

Димина бабушка тоже решилась исповедоваться, хотя долго созревала. Мама Настя хоть и не захотела на исповедь (была уже, наверное, недавно), но потом все-таки решилась.

Как только все исповедовались, решили отправиться на святой Гремячий источник. Он находится совсем рядом с монастырем.

Водитель Юля подрулила к спуску на источник, и мы, взяв бутылки, стали спускаться. Вид на окрестности открывался неописуемый. Ранняя весна. Снега с полей уже сошли, оголив просыпающуюся землю. Внизу красуется часовенка, за ней Ока.

Надя с Танечкой в коляске остались в автобусе, с коляской там не спуститься.

Кто-то стал набирать воду, кто-то купаться. Таня и Лена с дочками Полинами нырнули.

Вдруг послышался голос Насти из купальни: «Я поняла, почему Катя, про которую рассказывала Марина Александровна, не хотела отсюда вылезать, это же просто благодать!»

Бабушка Димы, с больными ногами, тоже полезла, и восьмилетний внучек за ней. Когда вылезли, были мокрые и счастливые.

Моя Фрося, Маша и Ростик (Настины детки) усвистали к реке к крутому спуску. Испугавшись за них, мы стали кричать и звать их назад. Как бы не нырнули в реку, такой разгон взяли!

«Уходим! – кричу. – Назад!»

И они послушно развернули оглобли. Надо же, как благодать на них подействовала!

Когда мы поднялись к автобусу, я увидела грустную Надю с Танюшкой, сидящих в автобусе. Так жалко стало эту молодую мамочку с непростой судьбой, что не увидела она красоту этих мест.

– Надя, – решаюсь я сделать доброе дело, – давайте я Танечку подержу, спуститесь хотя бы, гляньте. Там так хорошо!

– Ой, правда подержите? – обрадовалась она, передала мне свой бесценный комок и засеменила на каблуках по щебенке, посыпанной на тропинку. А Танюшка только смотрела вслед уходящей маме своими глазенками-рентгенами и думала о чем-то своем. Вскоре Надя вернулась со всеми остальными.

«Как же там здорово! – восхитилась она. – Спасибо! И Танюшка не плакала».

Ну вот и дорога назад. За окошками замелькали пока лысенькие деревца и поля, одинокие поветшавшие избенки вдоль дороги и сельские магазинчики. Поспели к санаторскому ужину. Тех, кто купался, в столовой стал пробирать озноб, но никто не заболел.

– Ну как, не пожалели, – спрашиваю я Таню с Леной на следующий день, – что механотренажеры свои пропустили?

– Ха-ха, – смеются мамочки, – у нас в Гремячем такие механотренажеры получились!

Это они горку имели в виду – спуститься и подняться с пятилитровыми бутылками с водой, да еще накупаться.

А Настя через пару дней рассказывает Марине Александровне: «Представляете, я после купания курить перестала. Мне папа с собой положил по две пачки сильных сигарет на день. Спускаюсь покурить, а курить и не тянет. Ночью крутит, а утром как отрезает. Я уже как только в храм зашла, там, в Гремячем, сразу поняла, что искупаться хочу. И воду пью эту в течение дня. Да все вашу Катюшку вспоминаю!»

«Ну не чудо ли?» – подумали мы про себя. Чудо, конечно! И вообще вся наша жизнь – сплошные чудеса! А у отца Павла, как оказалась, тоже один ребенок из пятерых болящий – страдает эпилепсией. Батюшке как никому можно понять наших мамочек. У каждого из нас свой крест.

    Март, 2016 год

Заслуженная благодать

С утра у меня сильно болела голова, а мы собрались ехать из санатория «Калуга-Бор» с детьми на экскурсию в Ясную Поляну. Как же я поеду? Далеко ехать, сил бы хватило! Но Бог дал сил на поездку. И не только на нее.

Вернулись мы из Ясной Поляны только вечером. Темно уже – зима.

А на завтра у Марины Александровны намечена экскурсия в Оптину пустынь, но она почему-то не приходит собирать деньги, а желающих поехать очень много.

Тогда я и решаю взять инициативу в свои руки. Сажусь за стол медсестры на третьем этаже в школьном отделении и начинаю по новой всех записывать в поездку в благодатную Оптину. Конечно же, с согласия Марины Александровны. Я ей позвонила и предупредила о своем порыве.

И так стало все чудесно устраиваться: мамочки идут и записывают себя и соседок по палатам. Смотрю: бабушка идет, которая выговаривала мне недавно, что дети мои носятся по коридорам и постоянно на лету сбивают ее внука, а он после восьми операций и на костылях еле ходит. Потом Настя заявляется с детьми, Машей и Ростиславом, раздумывая, ехать им с детишками или нет. Они тоже устали после Ясной Поляны.

«Давайте, – говорю я, – записывайтесь, будет здорово!»

Записались.

Пришла Таня из Вологды с товарками из 325 палаты. Они очень хотят поехать, особенно после прочтения книги «Ратники небесные» про Оптинских новомучеников, которую я успела дать Тане и Насте почитать. Записались.

Пока желающие записываются, вокруг нас ходит и страдает Лена из Красноярска. Она не может поехать с нами. Ее сын, 16-летний Вася с ДЦП, отказывается ехать в Оптину, хотя они туда собирались и очень хотели попасть. Он устал от поездки в Ясную Поляну. Да и Танечка, которая ему нравится, не едет. Лена просто в панике!

– Да оставьте вы его в санатории, – начинают все уговаривать Лену, – не маленький уже, поезжайте сами!

– Нет, если я поеду в святое место, ему обязательно плохо будет без меня! – категорично заявляет Лена.