Солнечный луч. На перекрестке двух миров

А спустя некоторое время начался «покос». По обвинению в государственной измене были заточены пожизненно или казнены пять высокопоставленных сановников, командующий королевской гвардией и сошки поменьше. Навсегда утеряли милость несколько высоких родов, были подвергнуты наказаниям фрейлины герцогини Аританской и прислуга. Что до Ильмы Стиренд, то ее у государя отбили Дренг и Элькос, а графиня Энкетт взяла к себе компаньонкой и спустя год выдала замуж за одного из своих кузенов. Ныне ее милость успела разрешиться дочерью и, кажется, была вполне счастлива. Об иных причастных к заговору говорить не стану. Скажу только, что король вычистил ряды знати, среднего и простого сословия нещадно, и никто не думал его осуждать. Вслух так уж точно.

И как бы Ив ни тянул, но молчать долго о моем исчезновении было невозможно. Слухи из дворца и без того уже успели просочиться, а я была не той персоной, чье отсутствие могло остаться незамеченным. Но главное, приближался день свадьбы, а вести в храм было некого. И тогда о происшествии было объявлено, как объявлены и имена врагов Камерата, и народная ярость была направлена на заговорщиков.

Мои родные об исчезновении узнали почти сразу. После третьей попытки найти меня Элькос пришел к дядюшке.

– Куда пропала Шанриз? – спросил его сиятельство, увидев хмурого магистра. – Король запер ее во дворце? И почему вы так мрачны, друг мой? – А после подался вперед и впился в мага пристальным взором: – Что случилось? Он… он что-то сделал с девочкой?

Элькос устало потер лицо и ответил:

– И да, и нет. – А затем объяснил, что хотел этим сказать.

Далее было потрясение и сердечный приступ. Следом слезы Амберли и молчаливая ярость барона Гарда, а еще чуть позже известия докатились и до Тибада. Сам король явился к его сиятельству уже после оглашения печальных событий. Он долго сидел в молчании, постукивая кончиками пальцев по подлокотнику кресла, после порывисто поднялся и объявил:

– Если у вас возникнут вопросы или потребности, можете приходить во дворец, я приму и выслушаю. Дело вашего рода должно продолжаться. Вы под моим покровительством.

И ушел. Более ничего сказано не было. То же самое произошло и в Тибаде, разве только с той разницей, что в поместье приехал Дренг и передал моему отцу послание от государя. А к письму был приложен документ, в котором подтверждалось, что баронам Тенерис из рода Доло перешли права на графство Тибад, как и титул. В письме же государь уведомлял о своей поддержке, помощи и покровительстве.

Удостоился новой милости и мой кузен Томмил Фристен-Доло, он получил повышение и поместье в королевских угодьях. Но был еще кое-кто имевший непосредственное касательство ко мне. О нет! Я говорю вовсе не о человеке. Удостоился королевских милостей не кто иной, как господин Аметист. Теперь его баловали и ласкали лошадиное самолюбие в два раза больше. Еще полтора года назад монарх иногда навещал его, выгуливал и брал в Лакас. Впрочем, это было полтора года назад, когда магистр Элькос еще не покинул короля, потому знал в точности.

Но в год моего исчезновения Двор впервые остался в столице. Тогда были особенно активны мои поиски. Власти Бегренса и агенты Тайной службы Камерата рыли землю княжества и сопредельных территорий. Да и наше королевство прошли вдоль и поперек. Не забыли и Ришем. По приказу короля там следствие вели особенно придирчиво, однако даже эта усиленная работа не дала результатов.

Жизнь во дворце в этот период, особенно в первые полгода, была нелегкой. Месяца три государь был особенно желчен и придирчив ко всем подряд, даже к верному Дренгу. Чуть позже смягчился и стал чаще задумчив и молчалив. Однако придирался по-прежнему к любому, едва видел к этому повод. Но после того как миновали месяцев шесть-семь, повышенная раздражительность Его Величества пошла на убыль, и придворные немного выдохнули, решив, что время исцелило государя.

А ближе к окончанию первого года монарх призвал к себе Атленга и велел подыскать новую невесту. Это было объяснимо. Король Камерата ступал в пятый десяток, и тянуть дольше с рождением законного наследника было уже невозможно. Да и веры в то, что исчезнувшая невеста найдется, становилось меньше с каждым днем. Атленг выслушал пожелания монарха и приступил к поискам.

Спустя полтора месяца он предъявил королю портрет принцессы Атавера – юной Бранды, которой едва исполнилось семнадцать. Элькос как раз заглянул к королю, когда явился Атленг, и монарх поманил его.

– Кто это? – спросил маг.

– Ваша будущая королева и моя супруга, – ответил монарх, а затем развернулся к министру: – Отправляйте посольство. Подходит.

Атленг ушел, но магистр не обернулся, чтобы раскланяться с ним, Элькос продолжал рассматривать портрет юной принцессы, чья судьба отныне была связана с мужчиной, сильно превышавшим ее в возрасте, но разве такие мелочи могли волновать? Мага волновало иное.

– Стало быть, вы отказываетесь от Шанриз? – спросил он.

– А вы можете указать, где она? – почти с издевкой спросил монарх.

– Нет, не могу, – вынужденно признал магистр.

– И потому я отправлю посольство с предложением к ней, – король кивнул на портрет и отошел к рабочему столу. Они находились в кабинете государя.

Элькос промолчал. Он продолжал рассматривать ту, что должна была занять чужое место… или же, напротив, свое. Да, свое. Это было место принцессы Атаверской, но не баронессы Тенерис-Доло, оказавшейся на вершине власти стараниями ее несостоявшегося жениха.

– Что скажешь о моей новой невесте? – как-то устало спросил монарх, перейдя на вольную форму обращения.

– Я скажу, что она чем-то похожа на Шанни, – сказал магистр.

И это было так. Тоненькая, изящная принцесса имела рыжеватые, судя по портрету, волосы. Не столь яркие, как у предыдущей невесты, но глаза ее тоже оказались зелеными. И вроде бы обе женщины были разными, но в них и вправду улавливалась некая схожесть. Однако лишь внешне. Было ли у них внутреннее сходство, на тот момент оставалось неизвестным.

– Морт. – Магистр обернулся на призыв, и государь продолжил: – Ищи ее, слышишь? Если найдешь до свадьбы, то женюсь я на той, кого столько лет видел матерью моих детей. Даже если ты принесешь мне радостное известие в утро перед свадьбой, я выберу Шанриз.

– А если я найду ее после вашей свадьбы? – осторожно спросил маг.

Король в насмешливом изумлении приподнял брови, и магистр пояснил:

– Избавиться от жены, чтобы после жениться на бывшей невесте, не выйдет… Нет, избавиться, конечно, выйдет, но благовидного предлога уже не найти, даже если королева окажется неверна. Шанриз станет слишком явной причиной что развода, что смерти Ее Величества. Вы и Камерат наживете неприятностей…

– Я не идиот, – оборвал его государь. – Если я женюсь, значит, женюсь. В конце концов, королева не сможет стать мне помехой. Если найдешь Шанриз, я верну ее себе. Это моя женщина от первого взгляда и до последнего вздоха.

Элькос вдруг ощутил дурноту. Он подошел к стулу, сел и воззрился на короля, не решаясь спросить о том, что вдруг встревожило его. Монарх тем временем вернулся к портрету, сжал пальцами подбородок и застыл, разглядывая изображение принцессы более внимательно.

– Да, есть что-то от Шанни, Атленга стоит похвалить за старания, – наконец произнес государь.

Магистр открыл рот, но всё еще не решался облечь в слова мысли, от которых холодело в груди.

– Как считаешь, мой друг? – обратился к нему монарх.

Элькос поднялся со стула, неспешно приблизился и встал за спиной господина. Однако на портрет он не смотрел, вместо этого верховный маг Камерата сверлил взглядом затылок властителя. И тот обернулся. Брови короля вновь вопросительно взлетели вверх:

– Что?

И Элькос наконец спросил:

– Но если вы будете женаты, то, возможно, стоит девочку… отпустить?

– Отпустить? – переспросил Его Величество.

– Да, отпустить, – повторил магистр и вдруг разгорячился: – Шанриз всегда была полезна вам, государь, и она еще может приносить пользу. К тому же когда-то она мечтала о вашей дружбе, так, быть может, если она вернется, пришло время для этой мечты? Пусть живет своей жизнью, это ведь не отменяет вашего с ней общения. И государыне не придется ревновать, а ее родне…

– Отпустить? – будто и не слыша его, повторно переспросил монарх.

Он отошел к окну, заложил руки за спину и некоторое время молчал, глядя на улицу. И когда маг решил, что король не желает продолжать этого разговора, тот произнес, не спеша обернуться:

– Я никогда ее не отпущу. Шанриз Тенерис моя, даже если однажды я возненавижу ее. – После полуобернулся и продолжил: – Мне проще убить ее, чем отпустить.

– Что вы сказали? – вдруг охрипшим голосом спросил магистр, только что получивший подтверждение своим подозрениям.

Монарх усмехнулся и вновь посмотрел в окно.

– Не только я был для нее первым, но и она для меня. Во многом. Ты знаешь, мой старый друг, отказа я не знал ни в чем, ни в ком и никогда. Но если женщина сопротивлялась, я оставлял ее и брал ту, которая сама шла мне в руки. А Шанни мне хотелось завоевать.

– Просто она всегда отличалась… – вернувшись на стул, глухо произнес маг.

– Верно. Смелая до дерзости, отчаянная, легкая, озорная и себе на уме. В ней не было пустоты, в глазах светился ум. И даже в своей наивности она была очаровательна. Она привлекла меня, и я хотел заполучить этот бриллиант.

– Она оказалась к этому не готова.

– Да, – снова кивнул монарх. – Не готова. Но я хотел ее и потому пошел тем путем, который должен был привести ее в мои объятия. И когда моя тетка выпроводила несговорчивую девчонку, я даже одобрил. Не стал ни выговаривать, ни требовать вернуть ее. Думал, она придет жаловаться и тогда я утешу ее. Не пришла. Отправил Дренга, предложив ей себя. Отказала. Я спровадил главу ее рода и точно знал, что они поговорят. Его сиятельство до дрожи боялся потерять место при Дворе…