Солнечный луч. На перекрестке двух миров

– Мы за ее светлую душу выпили, – отозвался мужчина. – Будет ей покой, а нам радость. У короля сыночек долгожданный родился.

– Тьфу, – сплюнула вторая женщина. – Может, живая, а ты «покой».

– Была б живая, уже бы нашли, – ответил тот же мужчина. – А раз не нашли, стало быть, и нет ее уже в нашем мире. Вот пусть ей хорошо и будет там, где теперь душа ее живет.

Они дружно вздохнули и вернулись к празднествам, а я, отвернувшись, усмехнулась. Какой бы смысл ни вложил в свои слова этот человек, но он был прав. И мир теперь у меня другой, и душе моей там хорошо… снова будет, когда вернусь. Сразу стало тоскливо, как бывало, лишь стоило подумать о невозможности оказаться там, куда стремилось сердце.

Прижав ладонь к животу, я шепнула:

– Мы найдем путь домой, обещаю.

А еще спустя пару минут послышался цокот лошадиных копыт, и по улице разнесся крик глашатаев:

– Государь Камерата!

Люди оживились и потянулись ближе к кромке тротуара, а я поспешила на свое крепление, чтобы увидеть процессию. На дорогу уже летели цветы, и народ закричал добрые пожелания наследнику престола и его отцу. У меня не было цветов, и кричать я не намеревалась, потому что на голос мой заколка не действовала. Да и не до криков мне было, потому что горло вдруг свело спазмом. Я увидела его.

Ив не изменился. Те же резковатые черты, те же черные волосы, та же горделивая посадка и едва приметная благожелательная улыбка, какую он обычно дарил своим подданным. Ничего не изменилось, кроме коня. Теперь короля вез скакун белоснежной масти. И пока я глядела на государя, мне вдруг вспомнился момент нашего знакомства на мое семнадцатилетие. Тот пронзительный взгляд, таивший толику иронии и любопытства. И как мое сердце забилось тогда…

Оно и сейчас отбивало взволнованный ритм, но это был лишь миг встречи с прошлым, и не больше, потому что я помнила всё. И его ласки, и его ревность, и его щедрость, и его себялюбие, и его коварство, и подлость. Я помнила всё и не сожалела об утраченном ни единой минуты. И все-таки это был мой мужчина, с которым я прожила бок о бок шесть лет из семи, что мы знали друг друга. Первый, но не единственный на всю жизнь.

Но вот король подъехал совсем близко, взгляд его мазнул по рядам людей, стоявших с моей стороны, и переместился дальше. А вместе с этим успокоилась и я. Дыхание выровнялось, и я перевела взор на сопровождение. Впереди монарха и по бокам, как всегда, ехали его гвардейцы. А на некотором отдалении следовали приближенные государя. Конечно же, среди них был и Олив Дренг. И, в отличие от своего господина, этот плут озарял улицу жизнерадостной улыбкой и подмигивал хорошеньким девушкам, каких успевал заметить.

Однако мое внимание привлек другой мужчина – его светлость герцог Нибо Ришемский. В седле он был не один. Перед ним сидел прелестнейший мальчик, которым мог быть только его сын – юный герцог Арвин Ришемский, а заодно запасной наследник престола. И останется им, пока у короля не родится второй ребенок мужеского пола. Впрочем, Нибо дышаться должно было уже легче. Но так как Арвин все-таки был вторым после принца, то и находился сейчас в свите государя.

А после я перевела взгляд на отца второго наследника. В нем тоже не было перемен. Нибо был по-прежнему хорош собой, только лощеность, какая имелась в пору нашего знакомства, исчезла окончательно. И это, пожалуй, добавило ему привлекательности еще больше. Все-таки невероятно красивый мужчина и ликом, и статью. Признаться, я залюбовалась. Впрочем, без каких-либо затаенных помыслов. Да и отношения наши до моего исчезновения давно успели измениться, и я относилась к его светлости с доверием и даже дружеским участием. Так что сейчас я любовалась другом, пусть не близким духовно, но всё же другом.

Возможно, мое внимание оказалось слишком пристальным, потому что и Нибо уже с минуту смотрел в мою сторону. Хотя для него пристальные женские взгляды не были чем-то необычным. Герцог Ришемский неизменно находился в центре дамского интереса. Мы даже встретились взглядами. И я уже собиралась устремить свой взор дальше, чтобы и он отвернулся, но в это мгновение тот самый мужчина, который пил за покой моей души, привстал на цыпочки. Я была вынуждена сдвинуться правее, однако положение мое стало вовсе неудобным. Покачнувшись, я охнула, постаралась перехватить трубу повыше и сбила с волос заколку.

Охнув повторно, я метнула взгляд на процессию, и на короткий миг время застыло. Глаза Нибо Ришемского вдруг расширились, и я поспешила исчезнуть из поля его зрения. Присев за своей заколкой, я прижала ладонь к груди – сердце мое неслось в бешеном галопе. Неужто узнал?

– Хэлл, не оставь, – прошептала я.

После надела заколку, выдохнула и распрямилась. Осторожно выглянув из-за плеча моего живого укрытия, я увидела, что процессия движется дальше. Кажется, ничто не потревожило ее мирного течения. Никто не вертел головой, не оборачивался и не выкрикивал мое имя. Даже Ришем, успевший уехать вперед, не предпринимал попыток разобраться, показалось ему или нет.

Далее находиться здесь я посчитала излишним. Мне более не хотелось рассматривать придворных. Жили они без меня эти три года, проживут и еще тридцать. И я, протискиваясь там, где толпа была особенно плотной, направилась прочь, теперь жалея, что решилась посмотреть на королевский выезд. Я уходила, браня себя и Ришема, зачем-то глядевшего на меня столько времени, что не упустил момента падения заколки.

Впрочем, ему ведь и вправду могло померещиться, потому что видел он меня без заколки короткий миг. Секунда-две, не больше. Вообразить за это время можно многое, а в действительности рассмотреть – нет.