Тонкий лёд

После повернул меня трижды вокруг своей оси, и я оказалась предоставлена самой себе, совершенно перестав ориентироваться в пространстве.

– Фло! – крикнула одна из девочек. – Фло!

– Фло! – тут же подхватила вторая.

Диар молчал, и где он, я представляла с трудом. Поймав себя на мысли, что меньше всего хочу найти именно его, я снова прислушалась к голосам сестер. Неловко вытянув руки, я направилась на детский голосок. Сквозь тоненькую полосочку под повязкой я разглядела зелень травы, этого вполне хватило, чтобы, заметив черные начищенные ботинки, тут же развернуться в противоположную сторону.

Справа послышался голосок одной из сестер. Я повернулась на звук, прислушалась, еще раз повернулась и опять увидела черную полоску ботинок д’агнара Альдиса. Отвернулась и побрела вперед, уже не слушая голосов сестер, только мечтая избавиться от кушака на глазах и прекратить игру.

– Вы покидаете нас, агнара Флоретта? – диар снова взял меня за плечи и развернул в обратную сторону, откуда неслись возмущенные крики близнецов:

– Фло, ты куда?

– Фло!

– Мы все там, – снова произнес мой жених, и я поспешила прочь от него.

А потом игра и вовсе стала напоминать издевательство. Стоило мне остановиться, как за плечом слышалась очередная реплика диара, и я тут же спешила увеличить расстояние между нами. Должно быть, со стороны это смотрелось забавно. В игре в салочки ведущий не ловит того, кто подал голос, а бежит от него, слепо выставив руки перед собой. Или же случайно дотронувшись рукой до найденного человека, ведущий отдергивает руки, разворачивается и, как ни в чем не бывало, уходит от цели игры.

– Фло! – возмущенно воскликнула одна из сестер. – Что ты делаешь?

– Ваша сестра, юная агнара, учит нас играть честно, – насмешливо ответил диар. – Я даже восхищен ее умением настолько честно жульничать.

Я вспыхнула и воскликнула:

– Я не жульничаю. Я никого не могу поймать!

– Итак, – с меня вдруг стянули повязку, и я, поморщившись от яркого света, увидела перед собой широкую грудь диара, – подведем итог. Моя невеста: жулик, врушка и трусиха. Какой приятный набор добродетелей.

И пока я шумно сопела, спешно подыскивая достойный ответ, д’агнар Альдис отдал Тирли ее кушак и предложил мне руку, не сводя с меня взгляда. У меня не осталось выхода, кроме как принять ее, чтобы не выглядеть еще большим посмешищем. Вздернув нос, я позволила увлечь себя под сень деревьев к нашему покрывалу и опустевшей корзине. Усадив меня на прежнее место, диар беззастенчиво стащил из корзины полуспелое яблоко, одно из любимых лакомств Мели, откусил и даже не поморщился от кислоты. Я чопорно расправила складки платья и отвернула голову в сторону близнецов, уже придумавших новую забаву.

– Вы меня боитесь, – вдруг припечатал жених.

– Вот еще глупости, – вырвалось у меня, и очередной румянец разлился по щекам.

– Вы все же потрясающе стыдливая врушка, – отметил Аристан Альдис, догрыз яблоко и выкинул огрызок.

– Почему вы оскорбляете меня, ваше сиятельство? – возмутилась я, упорно глядя в сторону.

– Разве? Всего лишь называю вещи своими именами, – невозмутимо ответил д’агнар, продолжая рассматривать меня. – Начнем с того, что вы сбежали, хоть и были осведомлены, что я приглашаю вас на прогулку. И что это? Неуважение, презрение… страх? И та ли это агнара, которая прислала мне такое трогательное письмо с извинениями? Столько мольбы в строках и вдруг побег. Отсюда я делаю вывод, что в письме вы не были искренне, и, скорей всего, оно написано под давлением вашего отца.

Какая прозорливость! Я бросила взгляд на диара, он сохранял свою невозмутимость, только в глазах застыло не совсем понятное выражение. Уголки его губ едва заметно дернулись, и я поняла, что мужчина забавляется происходящим. Настроения это не прибавило. Я опять отвернулась, сорвала травинку и теперь рассеянно покусывала ее кончик, продолжая слушать своего жениха.

– Сейчас вы столь упорно «не замечали» меня, что я окончательно уверился в вашем страхе.

– Вы ошибаетесь, ваше сиятельство, – ответила я. – Близнецы давно упрашивали меня отвести их в это место, и сердце мое дрогнуло.

– Какая трогательная любовь к сестрам, – совершенно серьезно отметил диар. Он помолчал немного, теперь глядя на девочек. – Чудесные дети. И словоохотливые, в отличие от старшей сестры. Мели рассказала о том, как вы сегодня их спасли от подгоревшей каши, предложив сходить на пикник в это чудное место. Трогательная забота.

Кажется, теперь у меня пылали даже уши. Осторожно повернув голову, я посмотрела на д’агнара Альдиса. Он был по-прежнему невозмутим. Глядел на меня с вежливым интересом и не более, даже ирония из глаз исчезла. Мой прекрасный план рассыпался, как карточный домик.

– И что вы на это скажете, агнара Берлуэн? – светским тоном спросил меня диар, и я выпалила:

– Да, я вас боюсь! Вы меня пугаете… Ой.

Однако д’агнар не вознегодовал, не нахмурился и не усмехнулся. Он даже не воскликнул: «Я так и знал». Просто кивнул головой, принимая мой ответ.

– Вам не нужно меня бояться, Флоретта, – наконец ответил диар. – Нам с вами предстоит совместная жизнь, смею надеяться, достаточно долгая. Как своей будущей супруге, я могу обещать вам уважение, заботу и защиту. Возможно, я не отличаюсь кротким нравом, но верю в то, что нам не придется ссориться. Ведите себя благоразумно, и мы с вами будем добрыми друзьями. В браке такие отношения даже предпочтительней недолговечной страсти. Вы согласны со мной?

Я пожала плечами, не зная, что ответить. Наверное, мне нужно было просто осознать слова своего жениха, чтобы перестать искать подвох в его предложении руки. Сейчас, глядя в лицо д’агнара Альдиса, я видела лишь открытый взгляд, в котором не пряталось ни насмешки, ни прежней надменности. Мужчина ожидал моего ответа, и мне пришлись бы по душе его слова, если бы не все та же затаенная мысль.

– Почему я? – слетело с моих уст раньше, чем я смогла удержать свой порыв.

Диар приподнял брови и ответил вопросом на вопрос:

– А почему не вы?

Я не нашлась, что сказать. Он продолжал смотреть на меня, ожидая ответа, и я все-таки его дала:

– Ваше сиятельство столь щедр с моей семьей, и я не вижу причин для такой щедрости.

– Вам не нравится, что я решил позаботиться о семье своей избранницы? – спросил д’агнар Альдис.

– Я не понимаю этой заботы, – призналась я, смутилась, но все-таки договорила: – Если бы вы были в… влюблены в меня, то ваш порыв можно было бы как-то объяснить, но до недавнего времени, вы даже не подозревали о моем существовании. Я некрасива, бедна, не особо родовита. Этот брак не несет вам, сиятельный диар, никакой выгоды. И все же вы выбрали меня, несмотря на то, что могли составить намного более выгодную партию. Теперь вы заполнили наши кладовые, прислали лучшего портного, ремонтируете наш дом… Что вы ожидаете от меня взамен?

Мужчина заглянул в корзину, взял еще одно яблоко и отвернулся в сторону близнецов, не спеша дать ответ. Это заставляло нервничать, но я терпеливо ждала. Диар догрызал яблоко, и я поняла, что он думает. На мгновение испугалась, что он сейчас все отменит, решив, что я неблагодарная и не умею принимать то, что дается по доброй воле. Даже представила, какой скандал мне устроит папенька, когда наш благодетель объявит, что передумал брать меня в жены. Однако диар, выкинув огрызок, снова обернулся ко мне. Я не увидела ни гнева, ни раздражения на его лице. Впрочем, как я уже успела заметить, этот человек умел держать себя в руках, скрывая свои настоящие мысли и чувства. И все же в глазах его был заметный интерес.

– Знаете, агнара Флоретта, – сказал диар, – вы сумели меня удивить. До этой минуты я был уверен, что вы опасаетесь меня совсем по иным причинам.

– Какие же причины вы видели, ваше сиятельство? – мне вдруг стало любопытно.

– Обычный страх, который может испытывать девушка перед незнакомым взрослым мужчиной, сделавшим ей предложение руки и сердца. Возможно, эм… испуг перед некоторыми супружескими обязанностями…

Я густо покраснела, разом вспомнив слова Лирии и свой сон, где диар соглашался с кухаркой. Глубоко вдохнув, я зажмурилась, чтобы успокоиться, а когда снова посмотрела на д’агнара Альдиса, он следил за близнецами, меланхолично покручивая в пальцах сорванный цветок.

– Мне приятно осознавать, что моя невеста не глупая девушка, – снова заговорил он, не оборачиваясь ко мне. – И всё же вы зря подозреваете меня в скрытой корысти. Нет ничего удивительного в том, что я принял живейшее участие в жизни вашей семьи. Что вы там говорили? Кладовые? Почему вы отказываете мне в желании видеть свою будущую супругу сытой и довольной жизнью? Портной? Дорогая моя агнара, ваш гардероб совершенно никуда не годен, хотя бы по той причине, что у вас его попросту нет. Я мог бы позвать инара Рабана и после свадьбы, но будущей сиятельной диаре не подобает ходить в платьях, более подходящих служанкам. Светская жизнь сопряжена с общением с другими людьми. Вы хотели бы предстать перед моими гостями в этом унылом наряде, что сейчас надет на вас? – Диар повернул ко мне голову и покачал головой. – Вы слишком открыты, Флоретта, стоит научиться скрывать свои чувства. Вы опять покраснели. Но вернемся к вашим подозрениям. Что было после портного? Дом? Мне неприятно, что моя невеста живет в развалюхе, где сквозит со всех щелей. Мне нужна здоровая жена. Что-то еще?

– Нет, – прошептала я, опуская взор.

– Завтра вам доставят мой подарок – породистую кобылку. Это смирное создание непременно порадует вас, – от прежней добродушной иронии в голосе диара не осталось и следа. Он не ждал моих восторженных возгласов, просто доводил до сведения.

– Я не умею ездить верхом, – призналась я.

– Значит, с лошадью прибудет и учитель верховой езды, – равнодушно ответил д’агнар Альдис. – Что еще вы не умеете? Танцы? Впрочем, кто бы вас обучал всем этим новомодным коленцам. Учитель танцев будет посещать вас три-четыре раза в неделю. Ко дню нашей свадьбы вы должны быть готовы не ударить в грязь лицом перед благородным собранием. Кто еще? Пожалуй, учитель изящной словесности.

Я только хлопала глазами, слушая своего жениха. Похоже, за меня решили взяться всерьез и воспитать достойную супругу. А потом мне стало обидно, и я выпалила:

– Ваше сиятельство, если вы так стыдитесь того, что я не умею держаться в седле, выкидывать новомодные коленца и вести беседы, если опасаетесь, что я опозорю вас перед благородным собранием, то зачем выбрали меня, когда есть множество девиц, уже постигших все эти искусства?!