Сватовство

– А! Оделись, да? Оружие?

Десятники показали начищенные до блеска лезвия мечей. И сами были одеты по всей форме – в чёрную тунику с изображением Риправского герба: щита с медведем, держащим боевую секиру в лапе. Глеб подал такую же Тихомиру и отправился на своё место. Тот спросил вслед:

– А меч мой где?

– Ты на нём стоишь! – засмеялся десятник.

Воины открыли ворота навстречу всадникам, и Софья сразу выбежала вперёд.

– Папа! – звонко крикнула она, увидев его впереди.

– Стопори коней! – раздался взволнованный приказ густым басом. – Софьюшку мою не задавите!

Князь Миша немедля спрыгнул с лошади и поймал девочку в объятия.

– Доченька моя, – произнёс он, нежно целуя её в лоб. – Да ты выросла!

Князь специально изобразил недовольство:

– Меня только месяца не было, а ты уже выросла? Куда так торопишься?

– Не выросла я, – Софья засмеялась, – это ты меня долго не видел.

– И то верно, – согласился Миша и перекинул дочку себе на шею.

Софья сразу ухватилась за отцовские медвежьи ушки. Они у него и правда были медвежьи, такой же формы и покрыты шерстью.

А сам князь был ростом два метра и шириной в плечах со ствол многолетнего дуба. Чёрные волосы обрамляли его большое круглое лицо, из-под густых бровей весёлым огоньком блестели карие глаза. Помимо ушей от прадеда медведя Мише достались острые когти, которые он постоянно состригал, чтобы дочек не поранить, и покрытые шерстью лапы вместо стоп.

Дочки ничего от медвежьего облика не перенимали, это передавалось только по мужчинам в роду. Младшая Софья пошла в покойную маму – белокожая, волосы цвета колосьев пшеницы в солнечном поле, и зелёные глаза. Старшая Ильяна пошла в прабабку свою – грозную княгиню Иваву, и внешностью и характером. Волос – красный огонь, сама высокая, статная. Губы, как кровь. Только глаза мамины – зелёные. А средняя дочка Мариамьяна, оказалась похожа на князя Мишу. Чёрные волосы в кудряшках, брови дугами, губы пухлые, а глаза всё равно мамины – большие и зелёные. И ни одна на другую не похожа.

Тихомир с десятниками подошёл к князю с приветствием, тот хлопнул старика по плечу и спросил:

– Как у нас?

– Всё хорошо, – доложил Тихомир.

– Шли соколов в город, воеводу зови и сотников, сегодня праздник устроим, – сказал Миша.

– Ты же только приехал, – засмеялся пятидесятник. – Может, отдыхать…

– Не девица я, – ответил князь, – успею отдохнуть. А вот и девицы!

– Ага! – раздалось с обеих сторон и отца обняли ещё две дочки.

Ильяна и Мариамьяна. Последняя проснулась, услышав топот копыт, и примчалась во двор вместе со всей толпой помощниц усадьбы. Всех шум с улицы на ноги поднял.

Князь наперебой целовал обеих дочек:

– Как вы тут без меня?

Потом снял с шеи Софью и прижал всех трёх к себе.

– Грустно, – пропели они в один голос.

– Грустно, – передразнил Миша. – Врёте! Что без меня вытворяли?

Обе младшие дочки были чародейками от рождения, а когда в семье волшебница, а тут целых две, житья никому нет. Что-нибудь, да учудят.

– Ну-ка гляньте на меня в шесть глаз! – скомандовал князь.

Дочки уставились на него.

– Ой, какие зелёные! – счастливо вздохнул Миша и отпустил своих кровиночек из объятий.

Девочки засмеялись. После бурной встречи они наконец увидели, что домой вернулась не только своя дружина. Среди воинов был целый отряд, одетый в туники с гербом княжества Данатии. И возглавлял его давний друг их отца – князь Таман. Стройный мужчина сорока лет с карими глазами и короткой бородой.

Миша встретил его на большом совете в Алавии, где князья пробыли почти три недели и, как всегда зазвал к себе в гости. А кроме него, с воинами Риправы пришли волки.

Чёрные звери сопровождали дружину, двигаясь в поле высокой пшеницы, поэтому их не сразу заметили. Только когда первые всадники проехали через ворота, волки выпрыгнули на дорогу и вошли вместе со всеми.

Князь Миша повёл дочерей к Таману. Князь Данатии всех поприветствовал и с улыбкой взял Ильяну за руки.

– Год прошёл, а ты ещё красивее стала, – произнёс он восхищённо. – Не гневайся только! Знаю, что такие слова не любишь.

Княжна головой покачала, но за слова поблагодарила. То, что она красотой славится все знали, потому, наверное, о нраве её и забывали. Ильяна это давно поняла и похвалу за свою статную фигуру и лицо румяное не любила. Всегда говорила, что больно много не туда глядят. Красота и уйти может, а если больше ничего не разглядел, то что же останется?

Миша призывно махнул волкам, вставшим в центре двора, и те направились к нему.

Софья дёрнула отца за штанину:

– Пап, это ведь не просто волки?

– Не-а, – усмехнулся тот.

– Оборотни?

– Ага.

– Оборотни, правда?

– Правда.

Ильяна наблюдала за приближением волков с улыбкой, потому что поняла, кого отец с собой привёл. Узнала ворлака, идущего впереди.

– А чего ж они в людей не превращаются? – допытывалась Софья.

– А вот сейчас и превратятся, – заверил Миша.