Сломай меня, если сможешь. Дилогия

Я шла навстречу Кириллу, неся в руке стакан с водой, когда я подошла достаточно близко, он ехидно улыбнулся и протянул руку. То, что я сделала в следующую секунду, было совершенно необдуманно, но я все же это сделала. Я выплеснула всю воду из стакана ему в лицо, после чего, я разжала ладонь и, стакан разбился о пол, прямо у ног Романова. Сзади послышался сдавленный смешок, это был смех Дениса, про которого я вообще уже забыла.

– Слушайте, ребята, я не знаю, что тут у вас происходит, но мне пора. – Сказал брюнет и направился в сторону выхода. Задержавшись у двери, он снова заговорил. – Рад был познакомиться, Лера, надеюсь, скоро увидимся.

– Взаимно, – ответила я и услышала хлопок двери, я не видела, как уходил Денис, потому что не сводила глаз со своего обидчика, который явно сейчас был не в себе, или будет, я пока еще не поняла. Я ждала самого худшего, я не знала, что предпримет этот псих, исходя из моей выходки.

– Идиотка, какая же ты идиотка. – Кирилл рассмеялся и, перешагнув через разбитое стекло, пошел в сторону лестницы при этом, задев меня плечом, я слегка пошатнулась.

– Чего ты добиваешься? – Крикнула я ему в след.

Кирилл остановился, но не обернулся. Я стояла и смотрела ему в спину, ожидая ответа.

– Убери стекло с пола. – Это все, что он сказал, и ушел наверх.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу, скотина, идиот, придурок, псих.

Мама позвонила внезапно, со всем этим дерьмом, я забыла, что они с Владимиром Николаевичем возвращаются уже сегодня.

– Привет, милая, как дела?

– Привет мам, хорошо, как ты? Как Зинаида Михайловна и наш дом?

– Все хорошо, дом стоит, а Зинаида Михайловна передает тебе привет.

– Спасибо, ей тоже.

Боже, какая же она хорошая, я очень любила бабушку Кирилла, как и она меня. Замечательная женщина.

– Я тебя не отвлекаю? Ты на занятиях? Слишком тихо для университета.

– Эмм.. Нет, я дома.

– Валерия Александровна, тебя совсем нельзя оставлять одну, а если бы мы уехали на неделю? Ты бы прогуливала занятия всю неделю?

– Мам.

– Не мамкай. Тебе выпала такая возможность, получать образование в столь престижном месте, а ты прогуливаешь, ты итак ни черта не соображаешь по математике, а учитывая то, где ты учишься, она тебе необходима.

– Какая ты добрая мама, ты же ведь не дала мне и слова сказать в свое оправдание.

Какое к черту оправдание? Дело в том, что Кирилл вчера устроил грандиозную вечеринку, где публично унизил меня, облив алкоголем и можно сказать, выгнал на улицу, я не ночевала дома и поэтому я, мягко говоря, не в настроении идти на занятия. Ага, мама будет в шоке, не хочу ее беспокоить и лишать себя, ее последней капли доверия. Хотя, с другой стороны, Кириллу бы здорово влетело за это, и возможно, у него бы даже забрали машину. Хорошая идея, но нет, это же я, ненавижу врать маме, но другого выхода нет.

– Я просто, я порезала ногу, мам, теперь ты понимаешь, почему я не могла пойти на занятия?

– Как порезала? Где? – Голос мамы был напуганным, но все еще сердитым.

– О, Господи, мам, все в порядке, я уронила стакан на пол и случайно наступила на осколки, небольшой порез на ступне, скоро пройдет.

– Эх.. Лера, нужно быть осторожней, рассеянная ты в последнее время.

– Ты не злишься?

– Нет, милая, главное чтобы ты потом наверстала пропущенные занятия.

– Конечно мам.

– Ну, все, ждите нас вечером.

– Хорошо. – Я улыбнулась и повесила трубку.

Мда… Отлично, лучше ничего я не могла придумать. Я глубоко вздохнула и, положив мобильный в карман, посмотрела на осколки, валявшиеся на полу, прямо передо мной. Сделать это сейчас или ближе к вечеру? Лучше, ближе к вечеру. Нет, черт, тогда рана будет совсем свежей, нужно чтобы было правдоподобно. Я потихоньку разулась, не отводя глаз от стекла на полу. Сама виновата, сказала, а теперь трушу. Может ну ее эту дурацкую затею, сдам Кирилла, расстрою маму?

– Эх. – Я вздохнула и, закрыв глаза, ступила правой ногой на разбитый стакан, сначала слегка, я почувствовала слабую боль от покалывания стекла. Если я буду делать это медленно, будет еще больнее. Я перенесла весь вес своего тела на ногу, стоявшую на осколках и, почувствовав адскую боль, громко вскрикнула, не успев вовремя закрыть себе рот рукой. Это действительно больно.

– А-а, черт!

Вот я дура, если бы мне сказали пару месяцев назад, что я сделаю это, я бы ни за что не поверила, это же самый глупый поступок из всех, которые я когда-либо делала.

– Ух ты ж мать твою. – Выругался Кирилл, стоявший в двух шагах от меня.

Из-за своих воплей и потока бредовых мыслей, я не услышала, как он спустился, да я вообще не подумала о том, что он может спуститься. Интересно, как я сейчас выгляжу, наверное, как идиотка, что в принципе, было очевидно, учитывая то, что я сделала.

Глаза Романова стали размером с пятирублевую монету, когда он смотрел на меня, точнее он пялился на мою ногу, которая стояла на осколках разбитого мною стакана, и кровоточила, я уже чувствовала, как сочится кровь под ней, но я ее не видела, мой взгляд был направлен на Кирилла.

– Вообще то, я сказал убрать стекло, а не плясать по нему.

Я, наконец, убрала ногу со стакана, разбитого стакана, и, поставив ее на чистую поверхность пола, пошатнулась, мягко говоря, на самом деле, меня мощно подкосило от того, что, наверняка, моя ступня была не только в порезах, а еще и напичкана кучей маленьких стеклышек, которые впивались в мою ногу. В итоге, я оказалась на полу, сидя на пятой точке.

– Вот, дерьмо. – Рявкнул Кирилл и подлетел ко мне схватив за руку.

Мое лицо было сморщено от боли, которую я испытывала в области правой ступни.

– Ты что совсем идиотка? Что ты делаешь? – Возмутился Романов, резко дернув меня вверх, тем самым поставив на ноги, на одну ногу.

Он крепко держал меня за руку, так крепко, что казалось, будто она сейчас треснет.

– Мне больно, – пробормотала я.

– Я знаю, дура, сама виновата.

– Больно руке, отпусти.

– Если я отпущу тебя, ты упадешь, снова, тупица.

– Заткнись ты уже и отпусти мою руку!

Я чувствовала, как кровь щекочет мою ступню, посмотрев вниз, я заметила, что на полу уже небольшая лужица красной жидкости, видимо, я перестаралась. Кирилл опустил взгляд вниз и громко выругался.

– Фу, меня сейчас стошнит.