Вкус к жизни

– Не говори глупостей, – категорично качнул он головой. – Кому как не тебе сверкать в этот вечер? – мурлыкнул он мне в шею и, ненавязчиво обхватив рукой за талию, прижался губами к коже.

Теперь в этом касании я не улавливала ничего волнующего и невольно отметила: при желании Астафьев может играть ничуть не хуже меня. И если два последних дня он хотел изобразить из себя чувственного любовника, то ему ничего не стоило… Впрочем, это было совсем неважно.

Не дожидаясь должной реакции, Павел сам и уже окончательно сбросил крышку с коробки, в которой ждало своей очереди платье, и призывно улыбнулся, неумолимо подталкивая меня к верному выбору. Я шагнула ему навстречу и сбросила полотенце, оставляя его на полу чуть позади, склонила голову набок, прикусила губу.

– Юль, ты сейчас безумно сексуальна, но нет… Всё это мы оставим на потом, – предельно собранно среагировал Астафьев. Мне даже показалось, что он был чуточку строг. Так… не по-деловому строг… И его голос… м-м…

Без особого интереса я заглянула в коробку, чтобы полюбоваться на ожидаемо чёрное платье. Известному бренду Астафьев не изменил. Помнится, у меня когда-то было несколько таких… преподнесённых в той же категоричной манере. Без права на выбор и апелляцию!

Бессовестно проигнорировав платье, я сделала ещё шаг и встала на каблуки. Астафьев учёл тот факт, что моя стопа стала чуть шире, чем в восемнадцать, а вот колодка осталась прежней… до неприличного удобной. Мы оказались стоящими предельно близко друг к другу. Так, что мои затвердевшие соски задевали его сорочку и, будоража сознание, посылали импульсы возбуждения по всему телу. Я даже ощутила, как изменилось дыхание. К сожалению, только моё. Оно стало поверхностным и частым, а вот Павел, вместо того, чтобы порадовать меня алчным и голодным до секса взглядом, лишь надменно вскинул подбородок и сделал глоток коньяка, что так и болтался в бокале.

– Уверен, что хочешь именно этого? – уточнила я, напрочь растеряв всю игривость.

Иллюзия растворилась как дымка, когда Павел кивнул. Коротко и сухо. Он хотел одеть свою куколку в лучшее платье, украсить её шею и уши статусными украшениями и показать всем вокруг, кто «оплачивает бал». Отставив в сторону приличия, я шагнула «в платье» и потянула его вверх за тоненькие бретельки. Астафьев, прекрасно понимая мой каприз, заинтересованно вскинул бровь.

– К платью полагается бельё.

– Вот как? Ну… тогда пусть эта мысль терзает тебя до самой ночи! – фыркнула я и повернулась к мужчине спиной, позволяя не только потянуть за бегунок молнии, но и оценить масштабы трагедии.

И всё же я добилась того, что его дыхание сорвалось. Добилась того, что возбуждение ударило в виски и вызвало зубной скрежет. Я добилась того, что его пальцы требовательно впились в мои плечи. Но, увы, бизнесмен одержал верх над мужчиной, а выгоды одержали верх над инстинктами. У Астафьева не осталось ни единой причины, чтобы уступить, а у меня ни единой причины, чтобы остаться.

Примерно рассчитав время, я заказала билет на поезд до Москвы и с решительным видом вышла из ванной, чтобы подарить бывшему возлюбленному последнюю частичку себя.

Глава 15

– Что не так? – поинтересовался Астафьев уже в машине.

При этом он обречённо вздохнул и покачал головой. Я покосилась на водителя, который, отдаю должное, даже ухом не повёл, и изобразила удивление:

– О чём ты?

– Я же вижу: ты злишься, – не поленился он уточнить.

Осмыслив подобное утверждение, удалось чуть раздражённо кивнуть.

– Продолжай, развивай мысль, – насмешливо посоветовала я.

Астафьев откинулся на спинку сидения и повернул голову в мою сторону, внимательно смотрел в неподвижный профиль.

– Тебе не понравилось платье? – не нашёл он лучшего предлога для моего плохого настроения, и я едва сдержалась от крепкого словца.

– Значит, ты хочешь поговорить о платье! – злорадно хмыкнула я. – Что же… Давай о платье: мне не понравилось, что ты сделал выбор за меня! – пришлось пояснить, плохо сдерживая эмоции.

– Разве я должен спрашивать твоего позволения, чтобы сделать подарок? – с недоумением уточнил Астафьев, и по его тону выходило, что именно я веду себя глупо и неразумно.

– Дело не в подарке, а в том, что ты снова пытаешься навязать свою опеку, – процедила я, и мужчина заинтересованно хмыкнул.

– Вот как это, значит, называется… – будто находясь в глубоких раздумьях, насмешливо потянул он. – Я не хотел, чтобы ты тратила бесконечную уйму времени на такие мелочи, как вечерний туалет, – примирительно пояснил Астафьев, а я вспыхнула, не соглашаясь:

– Просто взял и лишил меня права выбора!

– Юль, не придумывай то, чего нет. И в конце концов… Едва ли ты бы справилась с этим лучше меня.

– Отлично! Это именно то, что я хотела услышать! – оскалилась я и отвернулась к окну, опасаясь, что вечер закончится, не начавшись, и мне придётся поменять билет на поезд, что отправляется часов на шесть раньше.

– Юль, если ты хочешь что-то поменять в образе… – многозначительно замолчал Павел на самом интересном месте.

По сути, сказал это он только для того, чтобы я успокоилась. И я уступила. Лишь потому, что не хотела обострять.

– Дело не в платье… – покачала я головой.

– Юль…

– Ты же понял это ещё до начала ссоры! – возмутилась я. – Дело не в платье! Просто не нужно решать за меня! Не нужно. Больше не прокатит.

– Приехали, – улыбнулся Астафьев моему предупреждению и в примирительном жесте провёл кончиками пальцев по открытому плечу.

Я дёрнулась, уходя от прикосновения, поправила шубку и посмотрела на мужчину очень внимательно. И именно сейчас особенно чётко осознавала, насколько же мы далеки друг от друга. Даже в дне сегодняшнем, когда я научилась защищаться, когда я научилась принимать самостоятельные решения, он пытался меня уязвить. Только лишь по своему праву мужчины, по праву главы, по праву сильнейшего. В моём муже не было этого странного желания перенять пальму первенства. В нашей семье принцессой был как раз он. А я решала, я вникала, я разбиралась. Вот только Астафьев не предлагал разделить власть, он не давал возможности выдохнуть, взваливая на свои плечи непосильный груз. Только лишь жадно отхватывал один кусок пространства за другим. Лишая при этом собственного мнения, умения мыслить… Лишая даже мечты!

Я вдруг испугалась перспективы отношений с ним. И, наконец, услышала, осознала предостережения Женьки. Вот, о чём он говорил, вот, на что намекал! Я просто задохнусь рядом с таким человеком.

Удержать лицо не удалось, и Астафьев напрягся.

– Юль, давай не будем усложнять сейчас, – тихо попросил он и притянул мою ладонь к своему лицу, обласкал её горячим нетерпеливым дыханием. – Там, на улице, целая свора голодных репортёришек, которые так и норовят вцепиться в мою глотку – только повод дай.

Тёплые губы коснулись кожи ладони, а потом он приложил её к своей гладковыбритой щеке и прикрыл глаза, умиротворённо выдыхая. Я сдержанно рассмеялась.

– Ну перестань. Они просто обожают тебя! – заявила я, не позволяя Астафьеву надавить на жалость. – Особенно представительницы женского пола, – хихикнула и коснулась другой его щеки своей второй ладонью.

Павел едва не заурчал от удовольствия. Правда, и в этом я разглядела лишь способ манипуляции, но не стала упрекать. Не сейчас. И к репортёрам вышла вместе с ним, заставляя некоторых особо впечатлительных ребят нервно грызть локти, ведь они понятия не имели, кто сопровождает их любимчика. Не поделился этой информацией и сам Астафьев. Зато посмотрел на меня так, что стало неловко из-за наличия свидетелей. Настолько откровенные взгляды бросают друг на друга в спальне, находясь в двух шагах от постели. Он посмотрел так, что я смутилась, а толпа возликовала от рождения новой интриги и громкой сплетни. «Астафьев определился» – примерно так прозвучала догадка одной особо бойкой мадам. Вместо ответа Павел порадовал зевак демонстрацией наших сцепленных в замок пальцев.

После я двинулась вперёд, а Астафьев остался. Он ответил на несколько вопросов, не касающихся личной жизни и постельной интриги, показательно улыбнулся на камеру и, наконец, мы прошли в зал. Приятная живая музыка тут же позволила расслабиться: жёстко расправленные плечи и натянутая струной спина, получили некоторые вольности. Судя по наполненности зала, большинство приглашённых уже прибыло, и сейчас они активно обсуждали предложенные лоты. Я тоже ознакомилась с программкой на вечер. Стоит признать, что даже стартовые суммы поражали воображение.

– Этот благотворительный вечер направлен на поддержку запуска ракета-носителя на Марс? – невинно поинтересовалась я, окинув лоты беглым взглядом.

Астафьев оценил мою шутку, но комментировать не стал. Этот вечер для него был работой. Рутинной и довольно скучной работой. Я не настаивала на особом расположении к себе и решила насладиться процессом.

Глава 16

Некоторые из представленных экспонатов вполне заслуживали внимания и не были предназначены для эпатажа. На глаза попались не более шести позиций, представляющих художественную ценность, кое-что из коллекционных образцов ювелирных украшений, а также не вполне объяснимые, но наверняка нашумевшие личные вещи знаменитостей.

– Боже, кто в здравом уме расстанется с гитарой Джимми Хендрикса? – ужаснулась я, а Астафьев вызывающе хмыкнул:

– А ты идти не хотела, – заметил он и поцеловал мою ладонь, которую с хитрой ухмылкой поднёс к губам.

– Твоя работа? – догадалась я и сосредоточенно кивнула. – И сколько пришлось отстегнуть владельцу этой прелести, чтобы он согласился с ней распрощаться?

– Деньги, Юля, – это всего лишь бумага, – пожал плечами Астафьев, придавая себе большей важности. – Куда большую ценность имеет общественное мнение.