Всё, как ты захочешь

Он мягко рассмеялся, глядя в пол, видимо, если бы на меня смотрел, хохотал бы громко и долго. Взглянул с хитрецой.

– Я жену себе такую хочу… – Подождал, пока я раскраснеюсь. – Чтобы ей скрывать было нечего. Как, пойдёшь за меня, когда подрастёшь?

– Когда я подрасту, ты станешь старым никому не нужным импотентом, понял?!

Припомнила я давнишний разговор случайной прохожей с её престарелым любовником. И рада бы язык прикусить, да не успела. Главное на тот момент было страха своего перед ним не показать, а он смотрел с интересом.

– Да понял. – Слишком спокойно ответил, и мне действительно стало страшно от такого его спокойствия. – Только…Нет. Не важно.

С карусели спрыгнул, сделал шаг, а потом вернулся и над моим плечом навис. Сердце вниз ухнуло, и даже глаза от страха закрылись.

– Ладно, Галя, что с тебя взять, ребёнок, но на будущее посоветую с незнакомыми дядями таких борзых разговоров не вести, иначе этот очаровательный носик, – щёлкнул меня по носу, заставляя вздрогнуть, – может ни за что пострадать.

Постоял так ещё, наверно заметил, что я боюсь, что глаза зажмурила и веки сильно сжала. Снова заставил вздрогнуть, когда ногу свою рядом с моей на карусельной площадке устроил. Я на колено, обтянутое чёрной джинсовой тканью уставилась, а взгляд непроизвольно выше ползёт…

– Не идёт тебе это. – Произнёс он задумчиво и одним пальцем по щеке провёл. Я попыталась отстраниться, а он тогда резко за резинку на моих волосах дёрнул, высвобождая их. Волосы разлетелись от очередного порыва ветра, я пыталась их поймать, а Шах стоял и наблюдал за этим действом, всё так же надо мной нависая.

– Ты не пацанка. И деловитость свою брось. – Заговорил строго. – Образ тургеневской девушки – это твоё.

– Они все некрасивыми были. – Возмутилась я и встретилась с ним глазами. На всю жизнь их цвет запомнила. Да. Светло-зелёный малахит с красивыми разводами с виде тёмных прожилок. Задержала дыхание, когда в этих глазах отобразился смех.

– А ты красивая. – Кивнул, соглашаясь. – Только не о том говорю. Когда цель у тебя будет, тогда и беситься перестанешь. А сейчас, – провёл по выбившейся пряди волос, теребя её пальцами, – сейчас косу заплети. Заревную, если кто ещё увидит всё это великолепие.

И на этом к своим друзьям вернулся. Видеть я этого не могла, потому что так и сидела неподвижно, удерживая в кулаке густые пряди, только по гулу парней и можно было понять, что происходит. А вскоре всё стихло и они разошлись. Я резко обернулась и, никого не заметив, быстрым шагом пошла к подъезду. Там, прямо на входных дверях столкнулась с бабулей, которая, держась за сердце, с непривычно растрёпанными волосами, бежала навстречу. Молча окинула меня взволнованным взглядом, несколько раз открыла рот, набирая в грудь побольше воздуха, а потом прижала к себе, придерживая за голову. Отпрянула, ещё раз оглядела с ног до головы, придерживая холодными ладонями за обе щеки, а уже потом, крепко взяв за руку, повела в квартиру, проигнорировав лифт. Я так поняла, она из окна видела, что я не одна.

Так и вышло: не успели в квартиру войти, как бабуля громко дверью хлопнула и, отойдя от паники, сдвинула брови на переносице.

– Галя, что этот мужчина хотел от тебя? – Вроде и грозно спрашивает, а у самой голос от напряжения звенит.

– Ничего, ба. Он просто так подошёл.

– Ну, конечно, видела я это ваше просто так, – проговорила торопливо и за руку меня к дивану отвела, сама села и меня притянула, – скажи честно, он приставал к тебе?

– Да с чего бы? – Попыталась оправдаться я, но вышло неуверенно, бабуля так точно не поверила. Внимательно смотрела в мои глаза. – Ба, он, правда, не приставал. Не знаю, зачем подходил, он мне ничего не сделал.

– Я видела, как он что-то говорил тебе на ухо. – Едва не плача, умоляюще смотрела бабуля. Только в этот момент я поняла, что она боится. Это я, безголовая, и не сразу поняла, что к чему. А Бабуля знает, чего бояться стоит, поэтому и колотится сейчас, за внучку беспокоясь. – Видела, как волосы трогал… что хотел, спрашиваю я у тебя?! – Едва ли не прокричала, и я сама испугалась. Стала перед ней на колени.

– Ничего не хотел, ба, и не трогал меня, правда. Резинка с волос слетела, а он сказал, что такие волосы в косу надо заплетать. Вот и всё! – Твердила эмоционально, сама уже едва от слёз сдерживалась. – Сказал, чтобы не хамила больше никому, что тургеневская барышня я, а не пацанка. Всё. Не трогал, не приставал, не намекал. Наоборот, сказал, как вести себя, чтобы и другие не приставали.

– Хорошая моя, знала бы ты, как я волнуюсь. – Погладила она меня по волосам. – Иди. Заплетай косу. Раз сказал, что так не пристанут, – вяло улыбнулась, – значит, знал, что делает. Кто это был хоть? Никогда его в нашем дворе не видела. Не похож на рожу эту бандитскую. Видишь, и не приставал…

– Не знаю, кто он, не представился. К Паше с остальными пришёл как раз когда я девчонок провожала.

– И хорошо. Хорошо, что не представился, значит, не планирует больше подходить.

Она медленно встала, расправила фартук, который и снять забыла, побежав меня спасать, оглянулась.

– А на улицу больше одна не пойдёшь. Мало ли, ходит тут всяких…

И всё же я правильно поступила, что не всё бабуле рассказала, иначе домашнего ареста не избежать. И про кличку его умолчала, и про то, что женой предлагал его быть. В шутку, конечно, но ведь бабуле всё равно будет, шутит он или нет. А мне нравилось вспоминать эту встречу. Нафантазировала тогда себе всего. Что могло быть и что не могло. Только наивные детские мечты так и оставались мечтами. Он больше не появлялся. Те ребята приходили, а его не было. Я часто в окно за их сходками наблюдала, благо летом никуда не уезжала. А потом всё и забылось. Не до того как-то. Только иногда, ночью, если не спалось, перед глазами вставал его образ. Размытый. Потому что забылся. И лишь глаза я помнила наверняка. Красивые глаза.

Время шло, и я менялась. Забыла о своей дерзости, сторонилась подозрительных типов, обходила стороной Пашку. Успокоилось моё девичье сердце, да и взгляды на жизнь изменились. Я уже знала, что мальчики «разводят» девочек на секс. Прежде было всё равно, помню, даже хотелось, чтобы всё произошло скорее, чтобы как у всех. Но как у всех не получалось. К пятнадцати годам я ни с кем не встречалась, ни с кем не целовалась, меня даже на танцы никто так и не пригласил, хотя все дискотеки посещала исправно. И не могу сказать, в чём тут была причина. Просто не клеилось. А потом понятно стало, что есть в жизни и другие ценности, да и секс по неопытности в подворотне или пока родители на работе, как выяснилось, ценностью и не считалось. Да и не может быть отношений между детьми. Это не нормально. Поэтому к пятнадцати, полностью сформировавшись умственно, цели в жизни видоизменились, и больше ни друга, ни любовника я себе не искала. Стала до жути правильной девочкой и всегда слушала бабулины советы.

Исключением стал сам день пятнадцатилетия, когда подружки всё-таки уговорили идти на очередные танцульки, но в модный и, как выразилась одна из них, «взрослый клуб». Нам повезло, и в этот вечер намечалась какая-то тематическая вечеринка, что-то вроде маскарада и наше несовершеннолетие было вполне пристойно прикрыто масками. Мы не стали, уподобляясь ровесницам, надевать ультракороткие юбчонки и донельзя открытые блузочки, избрали весьма демократичный стиль в одежде пристойной длины. Где сексуальность была лишь подчёркнута, а никак не выставлена на продажу, согласились на в меру яркий макияж и туфельки на каблуке. А в компании со старшим братом одной из нас, даже документы не спросили. Помню, было весело. Даже слишком. За учебный сезон мы скопили кое-какие деньги, чтобы теперь оторваться, поэтому баловались безалкогольными коктейлями, танцевали и смеялись лишь для себя, не желая подцепить кого-нибудь на стороне.

Всё изменилось, когда я встретилась с ним взглядом. Шах стоял и бесцеремонно пялился на меня. Я узнала мужчину сразу, к тому же, маски на нём не было. В нём что-то изменилось с момента нашей первой встречи, а может, изменилось моё отношение к нему… Я повзрослела. От наглого взгляда захотелось прикрыться и я шагнула прочь из толпы, надеясь прийти в себя, отдышаться, и совсем не ожидала, что Шах это воспримет как призыв к действию. Он пошёл за мной, а в темноте задымленного коридора дёрнул за руку, прижимая к стене всем своим весом.

– Ты вернулась… – Прошептал, внимательно глядя в глаза, а потом был поцелуй. Первый.

Я много читала и слышала о поцелуях, но никто не говорил о напоре, о страсти, о жадности мужчин. О том, как они выпивают всю тебя до дна, только бы насытиться. Да я просто растерялась, не имея ни опыта, ни желания. И вовсе не собиралась ему отвечать, и глаза не закрывались, а даже наоборот, полезли из орбит. Мне не хватало воздуха, вдобавок, я задыхалась от возмущения, да и от банального страха того, что может произойти здесь и сейчас. Его руки… они не придерживали нежно за подбородок, как было написано в пособии по правильным поцелуям. Они бесцеремонно блуждали по телу, впиваясь в него, царапая, останавливаясь на наиболее интересных местах. Его язык, который я так старательно пыталась вытолкать изо рта напоминал змею, всё тело которой является мышечным мешком. И он напролом пробивался в меня, игнорируя любое сопротивление. И однозначно воспринятые мною движения его бёдер, не настраивали на романтичный лад и едва ли предлагали серенады под окном и стихи, которые читаешь, провожая девушку вдоль набережной. Похоть. Животная страсть. Вот те слова, которые шли на ум в тот момент. И паника.

Окончательно осознав, что он просто пьян и даже не видит меня перед собой, просто берёт то, что понравилось, отбиваться я начала активнее. Несколько раз хлопнула его по плечам ладонями, прежде чем добилась какого-то внимания. Шах отстранился, посмотрел затуманенными глазами и впился в мои губы до боли новым поцелуем. Ещё более агрессивным. Ещё более настойчивым. И чтобы было понятнее, подхватил руками под бёдра, поднимая выше. Заставляя обхватить его ногами за талию. Ущипнул за ягодицу, когда вместо ожидаемых телодвижений я вновь начала брыкаться, прорычал что-то невнятное в рот.

В голове вдруг всплыл образ бабочки, которую мы так внимательно рассматривали на уроках биологии: её крылышки были расправлены, а тело насквозь проколото специальным удерживающим гвоздиком. К чему бы…

Вырываясь, пользуясь тем, что его руки заняты, пыталась оттащить от себя мощное тело, вцепившись в ворот чёрной шёлковой рубашки. Услышала треск ткани, верхняя пуговица отлетела, а на его шее обнажилась тёмная масштабная татуировка в виде пера. Она переходила с шеи на ключицу таким образом, что легко скрывалась под воротом рубашки. Ощутив такую яркую принадлежность к криминальному миру как тату, да и его руки давали о себе знать, я испугалась не на шутку. Почувствовав мои острые зубы на своём языке, Шах сжал меня сильнее, отстранился, сорвал маску. Только в лице не изменился. Ни понимания, ни узнавания. И зрачки нереально широкие.

– Скажи сколько ты стоишь, и прекрати ломаться. – Гневно прорычал, надавливая одной рукой на моё горло. Обхватил его и несильно тряханул меня, ударяя головой о стену. Только я не думала о боли. Я думала о том, как разрушаются иллюзии.

Я знала кто он. Я знала, чего от него ожидать, но сформированный в детстве образ отступил только сейчас. Я поняла, что бандиты не бывают романтиками. Они прогибают под себя всех окружающих, а кто не умеет прогибаться, будет сломан как ненужная кукла. Именно такой куклой я ощущала себя в его руках.

А пока тихо-мирно размышляла о смысле бытия, Шах впивался губами в шею, так, что я кривилась от боли и заметно шипела, пытаясь отбиться, избежать нежелательных прикосновений. Но что такое настоящий страх, поняла, когда он задрал мою юбку и сжал в кулак бельё.

– Шах, ты охренел, отпусти её! – Прокричал кто-то смутно знакомым голосом, и он этот голос услышал, обернулся, громко выругался, не боясь научить меня плохому.

Открыв глаза, я увидела Пашку, который уже пытался оттащить друга от меня. Да Шах и не особо сопротивлялся, он просто не понял в чём дело. А я вот не терялась и не опадала на пол, как это делают в криминальных телесериалах. Быстрым шагом бросилась к выходу в зал, чтобы найти подруг и поскорее вернуться домой, на ходу расправляла задранное вверх платье. Только услышав своё имя, оглянулась, и готова была упасть замертво от того, как он на меня смотрел. Теперь он узнал. Оттого и прищурился, пытаясь разглядеть во мне наглую в словах и такую очаровательную мордашкой девчушку. Но внешне я уже ребёнком не была!

Пашка нагнал нас на стоянке, когда девчонки ловили такси. Увидел, притормозил, огляделся по сторонам и медленно подошёл, так, точно и не бежал до этого. Я наблюдала за ним со стороны, всё ещё отдышаться не могла, а он подошёл, глянул свысока и за локоть потянул в сторону. Девочки Пашку знали, поэтому и не особо удивились, мы вроде как общались…

– Понравилось хоть? – Ухмыльнулся нагло, на что я могла только отвернуться, нервно закусив губу. Трясущиеся руки намеренно спрятала за спину. – Не понял, а где заслуженное спасибо? – Я зло посмотрела и Пашка широко улыбнулся. – А Шаху понравилось, отвечаю. Взвыл от стояка, как только опомнился. Заводная ты, оказывается, девушка, Галка.

– Чего ты хочешь?

– Да вот… До дома проводить. Шах сейчас не в состоянии. Сама понимаешь, стресс снять нужно. Не каждый раз его баба бросает. А ты, скорее всего, первая.

Хрюкнув от внезапно навалившегося смеха, я посмотрела под ноги.

– Паш, не смешно ведь. Спасибо, конечно. Тебе хоть не влетит?

– Всегда пожалуйста. – Оскалился он, проигнорировав мой вопрос. – Ты что вообще забыла в этом злачном месте, а, красотка? Знаешь, какой он там сейчас разнос устроит, что в клуб школьниц пропустили? Никому мало не покажется.

– Паш, а… Шах… – Я на парня посмотрела. – Я ведь правильно запомнила, да? Он кто?

– Золотая молодёжь. – Сплюнул он на асфальт, демонстрируя манеры.

– В смысле?

– Галка… Меньше знаешь – дольше проживёшь, слышала такое? – Беззаботно улыбнулся он.