Холодные сказки

Холодные сказки
Юлия Геннадьевна Кладова

Что настоящее, а что – нет? Может ли человек верить всему, что видит и чувствует? Какой мир привычный, а какой – правильный? Книга «Холодные сказки» станет проводником в реальность, расположенную за углом дома.

Река Как-Холь

Прописные истины составляют основу нашей жизни. Мы с радостью порицаем инакомыслящих и лечим детей, говорящих с невидимыми друзьями. Созданная нами реальность так хрупка, что разрушить ее можно случайной мыслью. Что ждет нас за любым углом? Спокойнее знать, что там самая обычная улица, а не чужая для нас реальность, в которой глупые правила бесполезны. А может точка пространства обретает формы ровно в тот момент, когда мы открываем глаза? Что следит за нами из-за тонкой ширмы реальности?

День 1

Случилось так, что на неделю я должна была стать узником забытого всеми края – Тувы. Опалённая солнцем пустыня, где земля похожа на овсяное печенье, всегда с наслаждением испытывает и терзает любителей сбегать от себя. Здесь невозможно спрятаться от мыслей и укрыться в тени забвения. Разрешено лишь подобрать персональный ад. Мой выбор пал на Как-Холь. Мёртвое озеро всегда радо туристам. Солнце незримым огнём выжгло траву вокруг воды, которая в свою очередь была горькой от соли. Пустырь всегда действует угнетающе на тех, кому есть что скрывать.

Впервые я увидела озеро на закате. Полыхающее небо растворялось в солёной воде, отражаясь в глазах моих спутников. Мы наслаждались безмятежным отдыхом на берегу, но я никак не могла отделаться от вопроса: почему никто не видит чёрный дом, стоящий в стороне?

День 2

Мне снился дом. Массивный, угольно чёрный он настойчиво манил к себе. Я в исступлении пыталась до него добраться, но не могла, словно плотный горячий воздух пустоши поймал меня в ловушку. Я проснулась на песке около озера. Куда делся дом?

В конце концов, Как-Холь здорово наскучило моим друзьям – они спешно собирали вещи. Оставили меня наедине с иллюзиями, не боясь, что те сведут с ума. Весь день я ждала чего-то. А вечером, в отчаянии бросившись бежать прочь от проклятого дома, я оказалась на старом деревянном крыльце. Шаман, стоявший в дверях, смеялся. Тощий человек, чьё тело насквозь пропитано солнцем и солью, смеялся над моим страхом. Только глаза не смеялись. Глаза были мертвы.

Ночь. Лодка, в которой мы сидели, достигла середины озера. Теплый мягкий туман окружил нас со всех сторон, не давая сбежать и защищая от рационального мира. Шаман затянул свою песнь. Я, привыкшая лишь к объяснимым явлениям, из последних сил цеплялась за разрушающуюся реальность. Туман отступил, а голос шамана уже не был слышен. Со дна озера стали подниматься вверх пузырьки газа. Они лопались, разливая вокруг оранжевое свечение. Из воды показались на поверхность каменные идолы: колонны с ликами древних богов. Семь столбов образовали вокруг нас кольцо. В бреду я изранила себе руки, опустила их в воду. «Может мне всё это мерещится от потери крови?», – пронеслось в голове. Я погрузилась в сон.

День 3

Мы сплавлялись по реке. В чем была ошибка восприятия? Озеро стало рекой в моей голове, или нам всегда только казалось, что это озеро? Течение вынесло лодку в пустоту. Шаман произнес: «Истинной реальности нет, вообрази её сама». Я увидела: все знания вечности содержались здесь. Письмена на разных языках покрывали плотное пространство вокруг. Я протянула руку. И все мои чувства и мысли сумбурным текстом перенеслись в Абсолют. Тело стремительно рассыпалось на буквы, составив строку: имя и дату рождения. Заметный след в истории, ничего не сказать.

День 4

Смех Шамана привёл меня в чувство. Он предупредил, что нас уже ждут.

Толпа тел, сдирающих бесконечные лица, встретила нас. Они бросали сорванные маски на пол, себе под ноги. Сколько же у них Я? В толпе кто-то закричал. У тела больше не осталось лиц – все разбросаны вокруг. Осталось лишь его собственное Я. Кричащий превратился в человека. Я прикоснулась к своему лицу. Его вообще не было.

День 5

Река, по которой мы сплавлялись, стала красной. Я вдруг осознала, что мы плывём по сосуду внутри гигантского организма.

Они живут в нас. Иные плавают в нашей крови. Пришельцы населяют артерии. Мы глядим в небо и гадаем: почему они не прилетят к нам? А дети галактик дрейфуют по сосудам, держась за эритроциты. Богоподобные существа, захватчики или гости – все они в нас самих. Поздоровайтесь.

День 6

Наша лодка наконец причалила к знакомому берегу. Отсюда был виден дом Шамана. Он пригласил меня внутрь. Я ожидала увидеть множество различных странных вещей, но дом был совершенно пуст. Стояла только лавка у окна, из которого можно было наблюдать за отдыхающими на мёртвом озере. Я увидела себя с друзьями, смотрящую на дом. Или на себя за окном? Шаман ударил в бубен, в глазах потемнело.

День 7

Я следила из дома за тем, как туристы пытаются вытащить из воды мой труп со вскрытыми венами. Шаман исчез, оставив мне свободу. А я стала мыслью, тем самым воображаемым другом ребёнка, которого вы тащите к психиатру.

Город за Северным морем

Уже неделю нашего скучного лета мы жили на берегу Северного моря. Песчаная коса образовывала крохотный залив, вода в котором нагревалась за день. Вечером по привычке заползли на небо тяжёлые, словно сердца грустных людей, тучи. Но уставшее за день солнце еще пробивалось сквозь них, бросая на воду робкие лучи. На закате оно всегда превращается в философский камень с тем, чтобы одарить золотом умеющих наблюдать.

Чтобы хоть как-то развеять скуку, мы решили на старой лодке совершить прогулку по озеру. Заметь: когда плывешь медленно и смотришь вдаль, на горизонт, кажется, будто бороздишь вёслами небо. Но опусти взгляд и тут же утонешь в тёмной бездне. Что же чувствуешь ты, хрупкий человек, когда под твоей маленькой лодкой десяток метров холодного ада? Узкая полоска песка не особо впечатлила нас. Разочарованные, мы вернулись на побережье.

А рано утром мои назойливые мысли стали вонзаться тонкими иглами в подушечки пальцев. Я не могла бездействовать – деревянная лодка, поскрипывая, несла меня к косе. Кто-то настойчиво звал оттуда, с горизонта.

Отпечатки человеческих ног, начинавшиеся совершенно внезапно с середины косы, вели к воде. В месте, где следы обрывались, мне открылся иной пейзаж: на границе небес и воды стоял Город. Я старалась дышать как можно ровнее, чтобы не спугнуть волнением иллюзию. Жемчужные руки, сотканные из воздуха, протянулись ко мне. Я сделала шаг навстречу видению.

Всё в Городе было скрупулёзно выкрашено белой краской: дома, дороги, деревья, каждая травинка газона и даже оконные стекла. Тишина стояла такая, что каждое, даже осторожное движение порождало громкое болезненное эхо. Вокруг никого не было. Ни единой души. Я зашла в первое на пути здание. Вся мебель внутри была также покрыта ровным слоем краски. А всякое мое прикосновение, всякий шаг оставляли грязные отпечатки на белоснежной поверхности. Почему-то мне вдруг стало стыдно. «Я пачкаю этот город», – назойливо звенело в голове.

За домами резкой стеной возникал чёрный древний лес. Меж хмурых сосен прятались, как трусы, нагромождения покосившихся построек с маленькими окнами. За моей спиной кто-то вздохнул, а за маленьким окном задёрнули грязную занавеску. Было страшно повернуться, страшно издать хоть звук. Я резко бросила бежать вперед, в город.

Не знаю, сколько я просидела в оцепенении в белой комнате одного из домов. На стене было зеркало. Отражение не было мною: девушка за стеклом не оставляла грязных следов, как я, она спокойно улыбалась. Ее глаза говорили: «Успокойся, мы научим тебя ждать новых». Я металась от дома к дому, везде заглядывала в зеркала. Однако при каждой встрече глазами с чужим отражением, мне становилось всё спокойнее. В один момент я поняла, что сама вся запачкалась в белой краске и больше не оставляю следов. А попытки избавиться от белого налёта решительно ни к чему не приводили. Тянуло в лес.

Я нашла место, откуда изначально пришла. Там, у самой воды, я вновь увидела «своё» отражение. Девушка по ту сторону зеркала была в ужасе. Она трясла головой, закрываясь руками от созданного ею же врага. «Мы научим тебя ждать новых заблудших», – произнесла я со слабой улыбкой.

Пройдет время и наш смех вновь донесётся из леса. Мы будем смеяться над тобой.

Улуглар с?тт?г арга

Что-то настойчиво манило меня, звало вдаль. Я смиренно плелась по пыльной федеральной дороге. Пыль. Казалось, здешний воздух состоит из одной только пыли. А деревья, растущие у обочины, не сможет отмыть даже самый сильный дождь. Их тяжелые от слоя пыли ветки клонятся к самой земле, серые травы прижаты вечным грузом. Я вскрикнула. Кто там устроился на листьях деревьев? Твари небольших размеров с… каменной кожей! Они все сидят, склонив головы, и роняют слезы. Слезы их – вода, которой они обречены тщетно омывать деревья. Я признала в них Намгийн Ч?тг?р??д.

Справа от трассы раскинулась Берикуль – то ли река, то ли болото. Берег старательно упрятан в высоком осоте, а поверхность воды подернута зеленоватой пеленой тины. И здесь меня встретили местные обитатели: черные худые тела, длинные руки с корявыми пальцами. У Намгийн нет глаз, однако они сразу узнали о моем присутствии. Слабый ветер донес их слова: «Вечереет. Остерегайся не нас, а тех, кто рядом с тобой всегда».

Этим вечером небесной королевой стала полная луна марсианского цвета. Она полыхала, как сотня костров, она была залита свежей кровью. На луга медленно наползали сумерки. Меня все больше охватывало беспокойство. О чем меня предупредили? Рядом со мной никого нет. Только тяжелые мысли висели в воздухе, успевшем немного остыть. В маленьких глазках Сар н?д нь отражалась яростная луна, из-за этого казалось, что в траве то и дело вспыхивают огоньки. Я остановилась отдохнуть. Дети красной луны оказались на редкость дружелюбными. Мы говорили о людях, они рассказали мне много сказок.

На улице совсем стемнело. Мне хотелось бежать, добраться до любого источника света. Я увидела Муу в зеркало. Стая ужасных порождений больного сознания мгновенно скрылась от моего взгляда. Они стали звать меня. Голоса казались до боли знакомыми, родными. Но я не знакома ни с кем из людей. Я не помню свои прошлые жизни. Так может это голоса людей из других жизней? Это мои Ч?тг?р??д. Старательно стертые из памяти голоса порождают фантомные боли, заставляя вспомнить то, чего никогда и не было. Такие твари никогда не нападают по одному. Они собираются, и самый сильный подает голос. Блажен в те моменты глухой, когда голоса близких манят в пропасть.

Я бежала. Бежала, зажмуривая глаза каждый раз, когда пробегала мимо зеркальных поверхностей. Наконец, я отдалилась от стоянки дальнобойщиков, далеко от кафешек с яркими огнями и зеркальными окнами. Но покой я не обрела, ведь голос был уже услышан. Теперь он жил во мне подобно опасному паразиту, угрожая сделать эту ночь последней.

Ранним утром сил на тревожные мысли не осталось. Мои мучители мирно спали в лесах. Свежий воздух лечил воспаленную душу. Меня взял в плен тревожный сон.

У подножия горной цепи висел туман, словно ожидая подачки. Кто он: верный пес Восточного Саяна или мать, защищающая его от алкающих взглядов проезжих?

Ели, растущие в горах, – стрелы шаманов. Остроконечные, с тонкими стволами и короткими куцыми ветвями, они выступают из тумана. Становится понятно, почему

саянский лес – колчан. Если сидеть тихо, можно увидеть великанов, держащих луки наготове.

Небесные шаманы, готовившие Улун, выплеснули на лес остатки молока. Ели утонули в густом тумане. В этой плотной дымке сложно было различить силуэты Х??хд??д. Я остановилась, подставила ладони туману. Х??хд??д пригласили меня к костру. Они рассказали мне, куда идти дальше.

Небольшая белая Ступа, показавшаяся вдалеке, резала глаза. Я не могла понять, что происходит. Я слышала со всех сторон голоса кричащих на меня божеств. Каменные львы угрожали расправой, пестрые ленты оглушительно шуршали на ветру. Видимо, мои Ч?тг?р??д всё еще были со мной. Я чувствовала их близость как никогда. Не помню, как долго я бежала прочь. Упала в степи. Мне надоело. Мягкие горы с кошачьими спинами легко вцепляются в сердце. Степные котята держат в лапах чашки с водой.

Наконец я добралась до старых советских пансионатов. Днем это место притягивает туристов, а ночью… Здесь есть те, кто в свете луны крадет чужие судьбы. У них нет имен. Люди, согнанные в маленькие душные комнатки, неустанно ссорятся. Это настоящее буйство в клетке, подогреваемое скрытыми обитателями.

Как-Холь символизирует собой смерть всего сущего, конец пути. Берег, белесый от соли, весь усыпан кристаллическими розами с острыми, как ножи, краями. Здесь Ч?тг?р??д шепчут в оба уха – манят в опасную воду. Как-Холь становится озером для тех, кто уже не может бороться, и рекой – для настоящих воинов. Я сидела на берегу. Ч?тг?р??д не шептали – кричали. Вечерело, и приближение ночи пугало. Луна, уже слегка похудевшая, осветила момент, когда кровожадное озеро приняло меня в свои объятия. Я сидела в лодке.

Заметки

Байкальский цикл

Город фонарей. Он ослепит тебя, заколдует, обманет. Приветствуем тебя, усталый странник. Проезжай сквозь светящийся город и возвращайся в густую тьму ночи. За городом нет огней, способных осветить твой путь.