Большое путешествие в Древний Египет

Хуфу обиделся:

– Жены – это святое. Царицы! А гарем у меня в отдельном флигельке…

Марь Иванна раскрыла рот, но ее опередила Кукушка:

– Так вот, сегодня я забегала в гарем, и что мне там рассказали!..

– О-хо-хо! – простонала больная. – Мне бы сил хоть до постели добраться, не то что по гаремам бегать…

– Кстати, о постели, – ласково сказала жена с цветами. – Не желает ли прилечь Владыка Обеих Земель? Я так убрала его Спальные Покои…

Марь Иванна схватилась за голову.

Дверь отворилась.

– Девочки, к вам можно? – раздался чей-то бас, и тяжелой кавалерийской походкой в зал вступила низкорослая угрюмая женщина. – А, и ты тут, – бросила она фараону и похлопала его по плечу. – Все правишь?

Хнумхуфу просиял.

– Кемсит, – засуетился он. – Радость моя! Разреши представить тебе…

Кемсит небрежным жестом остановила его. Подойдя к Марь Иванне, она пренебрежительно оглядела гостью с головы до ног и процедила:

– Вкус тебе совсем изменил, Хуфуша. Где ты это выкопал?

– В песке, – с готовностью объяснил царь. – Около стройки. Секретарь-Писец говорит, что она откуда-то из другого времени.

– Хм, – пожала плечами Кемсит. – Ничего особенного. А ты уже на цыпочках перед ней бегаешь.

– Но позвольте! – возмутилась Карга. – В каком тоне вы беседуете с учителем?! Да и с фараоном тоже! Безобразие! Кто вы, собственно, такая?

Женщина расставила ноги и уперла руки в боки.

– Жрица я, – заявила она. – Служу богине любви. Небесной Хатор. Рога видишь? – Она наклонила голову, и Марь Ивана, в самом деле, разглядела среди копны волос маленькие рожки. – Так что – с кем как хочу, с тем так и говорю. А ты вообще молчи.

– Она права, – шепнула Карге на ухо царица с цветами. – Знаешь, какая Кемсит образованная? А талант!

– Дура она, – шепнула в другое ухо Кукушка, – но лучше с ней не связывайся…

– О-хо-хо… – простонала больная. – Извини, Кемсит, что сразу не приветствовала тебя, не могла языком пошевелить. И зубы ноют, сил нет…

Кемсит грузно свалилась в кресло и закинула ногу на ногу.

– Я слышала, сегодня к тебе собиралась депутация жрецов? – обратилась она к фараону. – Что им нужно?

Хуфу обреченно махнул рукой.

– Как обычно – жалуются. Говорят, из-за моей пирамиды у них возникли проблемы с рабочей силой, со стройматериалами, с жертвоприношениями…

– Врут, – мрачно изрекла Кемсит. – Интриганы паршивые. Все им мало. Ты знаешь, сколько получает Верховный жрец Пта? Мне такое и не снилось. Не на что ритуальные украшения купить.

– Я тебе подарю, – поспешно вставил Хуфу. – Хочешь наборный воротник с самоцветами?

– Она такая жадная, – шептала Кукушка на ухо Карге. – Только прибедняется…

– Она такая бедная, – шептала в другое ухо царица с цветами. – Буквально всю себя отдает служению Хатор…

– Ой-ой-ой! – доносилось из кресел. – Поясница моя! Не могу разогнуться!

– Мне нужно поговорить с тобой конфиденциально, – значительно произнесла Кемсит, подмигивая фараону. – Без посторонних ушей, – и она выразительно покосилась на Марь Иванну.

– Пойдем в Дат, – вздохнул царь.

Но удалиться в кабинет они не успели. Где-то над головой раздался грохот, послышались истошные крики, и по лестнице кубарем скатился тщедушный человечек со счетами подмышкой. Он упал и так и остался лежать. А счеты с щелканьем подъехали прямо к ногам Хеопса.

– О Великий Дом! – взмолился человечек. – Обращаюсь к Владыке Обеих Земель как к Родителю. Сыновья фараона совсем от рук отбились. Я уже и не знаю, как на них воздействовать. Учиться не хотят, уроки отменяют, балуются. А я даже наказать их не могу. Записал Хефрену в дневник: «Мяукал на уроках». А он подделал подпись Великого Господина и наложил резолюцию: «Пусть мяукает и впредь».

– Хитер, сорванец! – с нескрываемой отцовской гордостью похвалил сына Хуфу. – Это ж надо так сообразить: пусть, мол, мяукает! – он растроганно улыбнулся. – А Реджедеф что?

– Тупица тупицей, да простит меня Великий Фараон. Задаю вопрос: какие бывают пустыни? Отвечает: «Узкие и колючие»!

– А какие бывают пустыни? – растерялся Хнумхуфу.

Человечек укоризненно поднял голову:

– Ну, Ваше Величество…

– Я… просто хотел проверить твои знания, – смутился фараон.

– Мне кажется, – продолжал Учитель, – это Хефрен дурно влияет на братишку. Подговорит его – а сам в кусты. Не далее, чем вчера, например, по его наущению Реджедеф натер доску крокодильим пометом. Я собирался объяснять новый материал, но вместо этого вынужден был мыть доску и Реджедефа…

Над головой громыхнуло. Учитель затравленно посмотрел вверх.

– Выпороть их – и дело с концом, – мрачно произнесла Кемсит. – Сразу дурь вылетит.

– Позвольте, позвольте, – запротестовала Карга. – Это непедагогично. Есть же другие методы воспитания: убеждение, наглядный пример, работа с родителями, наконец…

– О Великий Родитель! – взвыл человечек. – Вели сослать меня в каменоломни! Прикажи убирать навоз из гарема священного Аписа! Я готов кормить с руки зубастого божественного Себека, только уволь меня по собственному желанию! Я больше не могу!

– Интересно! – возмутилась Кукушка. – А кто же будет учить наших мальчиков? Послушай, Хуфу, увеличь ему зарплату.

Учитель несколько раз ударил лбом об пол:

– Не корысти ради! Согласен жить на лепешках и пиве, только без этих детей!

– Никто не может с ними справиться, – сокрушенно вздохнула царица с цветами. – Удивительно! И Хефренчик, и Реджедефчик такие хорошие ребятки! В них так развито чувство прекрасного!

По лестнице с грохотом скатилась помятая бронзовая птица.