Запретный плод

Вернувшись в свою машину, я никак не могла успокоиться. От этой встречи меня колотило, но ещё больше убивало то, что мне так и не удалось узнать, в каком состоянии Макс. Трясущимися пальцами я набрала номер Марса.

– Привет. Ты ещё не звонил Инне? Как Макс?

– Звонил, он ещё в реанимации. Состояние тяжёлое, но стабильное.

– Понятно, – не удержалась я от всхлипа. Мысль о том, что с Максом может произойти страшное, парализовала моё сознание, доводила до немой истерики, не давала нормально дышать. Словно гильотина зависла над моей головой, в любую секунду готовая сорваться вниз.

– С ним все будет хорошо, – произнёс Марс, будто услышав мои мысли. – Он сильный. Он обязательно выкарабкается.

– Я знаю, – прошептала я в трубку, вытирая слёзы. – Марс, пожалуйста, держи меня в курсе. Прошу.

– Хорошо, – ответил он, – как будут какие-нибудь новости, я сразу дам тебе знать.

– Спасибо, – поблагодарила я друга.

* * *

День тянулся невыносимо долго, на работе все валилось из рук. Я то и дело поглядывала на телефон, ожидая звонка от Марса, но он, как назло, все не звонил и не звонил. Я сходила с ума от неизвестности, утешая себя мыслью, что плохие новости всегда разносятся довольно быстро. И поэтому отсутствие новостей – уже неплохой знак. Но это утешение почти не работало, и я едва себя сдерживала себя, чтобы не сорваться снова в больницу к Максу. Однако провоцировать Инну хотелось меньше всего, кто знает, на что способна эта отчаянная женщина. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я услышала долгожданный звонок. Это случилось уже вечером, когда я вернулась с работы и кормила ужином свою семью. Когда на экране телефона высветился номер Марса, мое сердце сжалось, а в руках появилась слабость.

– Алло, Марс, ну как он? – спросила я в трубку, выйдя из кухни и понизив голос.

– Все хорошо, Лер, он пришёл в себя и идёт на поправку, – услышала я повеселевший голос друга, и слёзы счастья выступили на моих глазах. – Извини, что звоню только сейчас, я поехал к нему в больницу сразу после работы. До Инны весь день не мог достучаться.

– Какое счастье! – не смогла сдержать я восторженный возглас. – Ты говорил с ним? Как он себя чувствует?

– Я был у него всего пару минут, дольше мне не разрешили. Так что Макс толком мне ничего не сказал, но зато успел нахамить, как всегда, в своём репертуаре.

Я не смогла удержать смешок, представляя, как мой слабый и перебинтованный Макс подкалывает своего друга.

– Марс, милый, у меня к тебе просьба, – проговорила я, оглядываясь: как бы муж не застукал за этим странным разговором. – Я хочу его увидеть. Ненадолго, хотя бы на пять минут. Но эта Инна коршуном вокруг него вьётся, и если она ещё раз меня там увидит, боюсь, это может закончиться плохо. Ты не мог бы отвлечь её как-нибудь? Очень тебя прошу!

– Насчёт Инны можешь не переживать, – прозвучал из трубки ответ Марса. – Как только Макс пришёл в себя, он сразу её выгнал. И запретил попадаться себе на глаза. Думаю, теперь она вряд ли у него появится.

– Ого, – не смогла сдержать я победной улыбки, – ну и правильно сделал.

Марс только вздохнул, явно не соглашаясь со мной, но спорить не стал.

Я вернулась на кухню, сияя, словно сверхновая звезда. Макс пришёл в себя, он идёт на поправку, и завтра я его увижу! О большем я и мечтать не могла. Муж не мог не заметить во мне перемену.

– Кто звонил? – настороженно спросил он.

– Да так, с работы, – с небрежным видом ответила я.

– И что же такого хорошего тебе сказали, что ты вся светишься от счастья?

– А это секрет, – в шутливой форме ответила я, не желая больше выдумывать что-то и врать кому бы то ни было.

Мой муж никогда не отличался сильным любопытством, и если я с первого вопроса не выкладывала ему всю правду, никогда не приставал с расспросами. Это было его поистине бесценное качество.

Несмотря на все усиливающееся волнение от предстоящей встречи с Максом, этой ночью я спала как младенец. Возможно, сказалась накопленная усталость и постоянное нервное напряжение в последние дни, которые теперь отступили.

Утром, быстро закинув дочек в садик, сгорая от нетерпения, я давила на педаль газа, мчась по направлению к больнице. Но внутри меня ждали новые трудности – лечащий врач Макса не хотел пускать к нему, ссылаясь на то, что я не являюсь близким родственником, а пациенту сейчас нужен покой. Мне едва удалось договориться с доктором, пообещав, что я не буду волновать его подопечного какими бы то ни было разговорами, лишь поздороваюсь и пожелаю скорейшего выздоровления. В итоге доктор пустил меня к Максу, но только не дольше, чем на пять минут.

Пытаясь унять не в меру разогнавшееся сердцебиение, на ватных ногах я вошла в палату. Макс лежал на больничной постели, его грудь и рука были перебинтованы, на шею надет ортопедический воротник. С замирающим сердцем я подошла ближе. Макс был бледен, щеки и подбородок покрылись небольшой щетиной, глаза закрыты. По ровному дыханию я поняла, что он спит. Как же любимый был красив, даже несмотря на своё положение, все эти бинты и повязки. Бледный цвет лица и щетина нисколько его не портили, скорее наоборот, придавали брутальной внешности какой-то аристократической утонченности. Макс не вызывал у меня жалости, одно лишь восхищение, будто весь этот медицинский антураж был лишь аксессуаром, придающим ему ещё большей значимости в моей жизни. Я взяла стул и села рядом, с любовью разглядывая родное лицо. И почему я раньше не замечала, какие у него длинные и невероятно красивые ресницы? Наверное, потому что никогда раньше не видела, как он спит. Внезапно я ощутила сокрушительный прилив нежности и не смогла удержаться от прикосновения к его лицу. Какое счастье, что он жив и идёт на поправку!

Теперь я знала абсолютно точно: если бы с ним что-то произошло, я не смогла бы жить. Я бы просто не пережила. Тряхнув головой, чтобы отогнать страшные мысли, я снова принялась разглядывать Макса. Как жаль, что я не могу остаться рядом, ухаживать за ним и просто поддерживать, пока он не поправится. Да и не только пока поправится, а вообще всегда, всю нашу жизнь. Как было бы здорово просыпаться вместе каждое утро, завтракать, ехать на работу, заниматься какими-то обычными делами, и все это вместе, рядом с ним. Какое же это неземное счастье – просто быть рядом с любимым человеком, иметь возможность прикоснуться к нему в любой момент, когда пожелаешь, и не бояться, что кто-то узнает об этом, осудит или даже причинит вред.

Из этих мыслей меня вырвал врач, внезапно и без стука заглянувший в палату.

– Вам пора уходить, пять минут уже прошло, – предупредил он и снова скрылся за дверью.

Я вздохнула. Уходить совсем не хотелось, тем более что я даже не успела поговорить с Максом. Поднявшись со стула, я наклонилась и оставила нежный поцелуй на губах любимого, едва коснувшись их, чтобы не разбудить. Задержала взгляд на его лице ещё на мгновение и отправилась к выходу.

Покинув палату, нашла врача; он стоял неподалёку, видимо, желая проконтролировать, чтобы мой визит к его пациенту не слишком затянулся.

– Доктор, могу ли я приехать ещё раз сегодня вечером? – с надеждой обратилась я к нему.

– Лучше не стоит, – ответил врач. – Для него сейчас любые нагрузки и волнения крайне нежелательны. Поэтому одного посещения в день, я думаю, более чем достаточно.

– Доктор, я прошу вас, – взмолилась я, – ведь он спал, и я даже не смогла с ним поговорить! Разрешите мне приехать ещё раз, всего на пять минут, не больше!

Врач вздохнул, подозрительно оглядывая меня с ног до головы.

– Простите, а кем вы ему приходитесь?

Ну конечно, наверняка Инна устроила сцену, когда Макс прогнал её, вот бедный врач и опасается, как бы ещё одна девица не принялась трепать нервы его не обделенного женским вниманием пациента.

– Я его сестра, – невинно хлопая глазами, соврала я.

Доктор посмотрел на меня с сомнением, но, к моему счастью, кажется, все-таки поверил.

– Хорошо, приезжайте вечером. Но только на пять минут, не более.

– Спасибо! – благодарно улыбнулась я ему в ответ и радостно поспешила на выход.

* * *

Весь день я порхала, словно бабочка с цветка на цветок. Мое сердце билось чаще, а на лице то и дело возникала глупая улыбка от мысли, что скоро я вновь увижу любимого. Мне было плевать, что я, по сути, до сих пор замужем за другим мужчиной и не имею никакого права радоваться своим чувствам к Максу и уж тем более строить какие бы то ни было планы в отношении него. О том, что я дала обещание мужу не изменять, думать не хотелось. Все мои мысли были о Максе, а все остальное, как я наивно полагала, разрешится как-нибудь само собой.

Закончив рабочий день, я позвонила мужу и попросила его забрать дочек из детского сада, сославшись на то, что после работы хочу навестить коллегу в больнице. Даже, можно сказать, не соврала. Приехав в больницу, поднялась на этаж и почти сразу столкнулась со знакомым врачом. С благодарностью улыбнувшись ему, поспешила пройти в нужную мне палату.

Макс лежал в том же положении, что я оставила его сегодня утром. Глаза так же были закрыты. Я подошла ближе, с сожалением подумав, что он снова спит, но ошиблась. Когда моя рука потянулась к его, Макс внезапно открыл глаза и оглядел меня с ног до головы. На его лице возникла слабая улыбка.

– Привет, любимая, – сказал он слегка севшим голосом, поймав и крепко сжав мою ладонь.

Любимая. Я почувствовала, как меня бросило в жар от этого слова. Не в силах сдержать ответную улыбку, я спросила, опуская приветствие:

– Ты как?