Рейн так сжал зубы, что те заболели. Как трудно было побороть
желание выскочить и разрушить планы заговорщиков или хотя бы
просто высунуться и поглядеть, кто там. Но тело не слушалось: ноги
будто приросли к тропинке. К тому же, последняя информация была
более чем важная, а если его тут заметят, тоже убьют, и никто его труп
не найдет, а злодеи изобретут новый коварый план, еще страшнее первого и наверняка некому будет друзей предупредить.
– Э-э! А мое вознаграждение? – осведомился хриплый.
– Тебе мало? Ты ведь не выполнил свою половину сделки, –
возразил второй.
– А как насчет задатка за новое дело?
Собеседник усмехнулся, дальше послышался шорох и тихий
звон: из одних рук в другие, не менее алчные, перекочевал наби-тый кошель.
– Последний вопрос, уважаемый сеньор, – продолжил хриплый, позванивая деньгами. – Что вы намерены делать с остальными?
– Поглядим… Отправить их сразу же следом за гонцом было
бы слишком рискованно, но я найду способ вывести их из игры.
Они не твоя забота. Теперь отправляйся в условленное место и
встреться с курьером. А я возвращаюсь во дворец, пока мое отсутствие не стало слишком заметным.
Рейн нервно сглотнул. Не каждому удается подслушать разговор потенциального заказчика твоей бесценной шкуры с потен-циальным же киллером. Как хотелось взглянуть в лицо этих типов!
Но нельзя, нельзя…
– Когда я получу вторую половину?
– Когда сделка завершится.
61
Юлия Каштанова
Дальше последовал шорох, один за другим, которые быстро
удалялись и затихли, а Рейн боролся с собой: проследить за незна-комцами или все-таки бежать предупреждать друзей. Руководство-ваться чистой логикой было сложно, когда постоянно мешают эмоции, потому время на исполнение первого плана было упущено.
Выждав для верности еще пару минут и убедившись, что за
ним никто не следит, он решил возвращаться… Теперь, правда, стоял вопрос: за кем из незнакомцев идти – он ведь не знал, какой именно из них направлялся во дворец. Алекс подумал еще минуту, потом
сунул руку в карман в поисках монетки. Выпадет орел – направо, выпадет решка – налево. Золотой сверкнул, переворачиваясь в воздухе и ловя гранями закатные лучи, и приземлился на ладонь. На
блестящей стороне был высечен профиль короля, значит – направо. 6
В отличие от спутников, судьба Генри, которого по местным канонам языка именовали «Энрике», добавляя к этому высокий титул, была до предела ясна. Его собираются убрать… как ненужного свидетеля. Только сделать это по-тихому не выйдет – слишком подозрительно, поэтому сфабриковали против него обвинение – смешно сказать: в
государственной измене (хорошо еще хоть не в колдовстве)!
Самое обидное было выслушивать идиотские показания, явно
шитые белыми нитками… хотя тоже не везде: не иначе как над его
«делом» поработал опытный криминалист, может, и не слишком
умный, но судопроизводство знающий на зубок. От него требовали
признаний, но, разумеется, ни получили ни одного. Генри вел себя
спокойно, даже с напускной надменностью, как полагается благо-родным молодым людям. Всё время процесса он не спускал глаз с
обвинителя и думал только об одном: жаль, что они не встретились
раньше. Пожалуй, он был слишком доверчив в жизни и не учел, что
кто-то из соотечественников может так поступить.
Приговор был вынесен однозначный. Генри, который всё время
заседания изобретал финальную речь, в конце концов от нее отказался.
За время путешествия по местным землям он слишком многому научился: в частности, держать при себе свои мысли и чувства и не метать
62
Второй шанс для героя
бисер перед свиньями. Только одно он сказал, следуя канонам жанра
(просто первой пришла в голову именно фраза из книги):
– Вы можете меня убить, потому что я в вашей власти, и это будет
мне хорошим уроком за мои ошибки. Но помните: вас это не спасет.
И холодно угрожающе улыбнулся, обведя презрительным