Необычные сказки

– А сколько вам лет?

– Четвертое столетие доживаю, триста девяносто семь. Еще слишком мало. По-вашему, это будет, кажется, восемнадцать.

– Вы молоды…

– По годам. некоторые считают, что у меня мысли старика…

– Я бы не сказал… Многие старые люди – пессимисты. Вы на пессимиста не похожи.

– Многие, но не все.

– Расскажите что-нибудь о своей жизни… – попросил я.

Оно зашевелилось и повернулось лицом к свету. Я наконец-то смог разглядеть его как следует: глаза задумчивые и печальные; большие острые уши; волосы короткие, светлые и прозрачные.

– Простите, что вы сказали?

– О жизни… расскажите что-нибудь о жизни… пожалуйста! Я ведь так мало о вас знаю!

– Извольте. Но здесь и рассказывать-то нечего. Обычная жизнь, как у всех привидений, только проще…

– Что значит «проще»?

– Проще потому, что я живу один, сам по себе. У меня есть собственный дом. В нем кроме меня, мышей и пауков больше никто не живет. Конечно, заглядывают иногда родственники, но это бывает редко. Я не гремлю цепями по ночам, не вою в трубе, не оставляю мокрых следов на полу. Я не делаю того, что обычные привидения.

– А что же тогда?

– Читаю.

– Читаете?

– Изучаю архивы и библиотеку… Мой дом давно заброшен, поэтому мне никто не мешает. И все-таки мне порой бывает скучно. С одними мышами и книгами не всегда живется хорошо. Иногда хочется с кем-нибудь поговорить по душам. Мне хотелось бы иметь друга… У меня нет друзей. Я прилетел сюда, чтобы найти его. Вы очень приятный собеседник и…

Оно замолкло на середине фразы.

– Я могу стать вашим другом?

– Вы… я был бы счастлив, что появился кто-то, кто захотел бы общаться с привидением…

– Значит, будем друзьями, сэр.

Я протянул ему руку. Оно пожало ее.

Внезапный порыв ветра распахнул ставни.

– Мне пора, – крикнуло оно, – прощайте! Будете у нас в Англии, в Йоркшире, заходите в гости…

– А когда вернетесь? – крикнул я, но то, вероятно, уже не слышало.

Оно вылетело в окно, слилось с ветром и исчезло. А я остался стоять вот так, опершись руками на подоконник. Я еще долго смотрел на улицу, на дома, на огни автомобилей внизу, на почерневшее небо в котором так стремительно исчез мой новый знакомый.

Больше мы не встречались…

Маска

Рассказ о том, как люди изобрели маску

Давным-давно, в далеком каменном веке было одно племя. Жило оно тихо, мирно, никого не трогало… Я времена тогда были благодатные: мамонты бегали по равнинам, медведи пещерные…

Короче говоря, жили в том племени два древних человека, Чум и Ям.

Чум был работягой. С утра до вечера вкалывал он на родное племя: ловил мамонтов и медведей, таскал воду, собирал дрова для огня. А Ям целыми днями бродил вслед за Чумом, создавая видимость работы, но вовсе не помогал ему, а только советовал, советовал, советовал…

Или еще того похуже! Принесет Чум домой шкуру медведя или бивень мамонта, а Ям его стащит и хвастается потом перед остальными, будто сам добыл. Или сядет Чум есть, только отвернется – ни Яма, ни мяса Одни кости валяются. А потом до того обнаглел, что стал Чума из его же пещеры потихоньку выживать.

Терпел Чум эти выходки, терпел… В конце-концов, надоела ему такая жизнь. И решил он проучить Яма.

Был у племени свой дух, звали его Батахахма. Он был олицетворением предков и ярым борцом за справедливость (по крайней мере так в легендах говорилось). Изображали его в виде человека с головой из глиняного горшка, с намалеванными глазами, носом и ртом и в черной шкуре с красными и белыми пятнами, как у леопарда.

Вот и решил Чум нарядиться Батахахмой и прийти к Яму ночью.

Ну, таскать-то одежду у духа он не решился. Как ни крути, а все-таки священное место. Взял он шкуру медведя, сделал на ней пятна под цвет. Только вот горшок никак не находился. Всю пещеру облазал Чум – нет горшка нигде. Сел он на пол, да со злости ка-ак даст локтем по стене! Весь локоть отбил. Но тут что шлепнулось на него сверху. Глядит Чум – да это ж глиняная миска с ручками! Как раз то, что нужно.

– О, – протянул довольный Чум, – вот это маска! То есть миска…

Чум так и не понял, почему назвал миску не своим именем. (Это поняли только впоследствии его далекие потомки, но это было уже спустя много веков.)

Нарисовал Чум на миске нос, глаза, рот, полоски на щеках; примерил наряд – заглядение просто. Проделал он дырочки, чтобы смотреть можно было и стал дожидаться вечера. Как только стемнело, отправился он к пещере Яма. Вошел он внутрь, спрятался и ждет.

Вот вернулся Ям, лег спать. Подождал Чум немного, потом вылез из своего убежища, подошел к кровати Яма и похлопал его по плечу. Ям спал. Чум снова похлопал его по плечу. Ям спал. Чум схватил его за ухо и дернул. Ям спал как убитым и даже не пошевелился. Подскочил тогда Чум к Яму и как заорет ему прямо в ухо:

– Проснись!!!

Ям пошевелился и сонно пробормотал:

– Что происходит?

– Я – ду-ух Батахахма-а-а! – завыл Чум не своим голосом.

– Что такое? – Ям наконец-то разлепил глаза и сидел, разинув рот.

– Я пришел за тобо-о-ой! – снова завыл Чум.

– А что я такого сделал? – взвизгнул Ям.

– Ты-ы мешал жить своим сосе-э-эдя-а-ам!

– Я ни в чем не виноват! – завопил Ям и попятился.