Слуги Люцифера

– Я не замучила. Разве я виновата, что он такой смешной? А то, что он несчастный, это ты, пожалуй, верно, заметила.

Они продолжили прерванные занятия. Жанна снова принялась читать книгу, а Нинетта вышивать. Однако через пять минут Жанна, оторвавшись от книги, устремила безразличный и усталый взгляд за окно.

Там все было так же, как и всегда; работники на полях, пасущийся скот, шелест листвы на деревьях, гул голубей под самый крышей, гоняющиеся друг за другом собаки. Ничего нового.

– Так можно и умереть от тоски. Каждый день одно и то же. Неужто в нашей жизни не будет ничего интересного? – вздохнула Жанна и с легким раздражением отшвырнула книгу.

Нинетта также отложила вышивание.

– Это точно. Тоска, да и только. Папа вечно занят, Берта нас терпеть не может, Виктор еще слишком маленький, он только плачет и больше ничего. Да, к тому же, едва ли Берта разрешит ему играть с нами, когда он подрастет. Да, наша жизнь скучна. Вот я и стараюсь искать развлечений, цепляясь к Серому. В какой-то мере, меня это забавляет.

– С мадам Биссет было интересно. Вот, кто знал ответы на все вопросы. С ней мы никогда не скучали. Но она уехала.

– Все это не обошлось без Берты. У, гадюка! Ненавижу ее!

– Я тоже, – и Жанна презрительно сузила глаза.

– Теперь она спит и видит, как бы поскорее от нас избавиться. Уже наши вещи собирает. Скоро мы поедем в пансион.

– А ты не хочешь?

– Не знаю. Хотя… интересно, как там все будет.

Жанна снова безразлично смотрела в окно. Вначале взгляд ее не менялся, но постепенно в глазах появились искорки любопытства. Она дернула сестру за рукав.

– Посмотри! – воскликнула она. – Видишь, вон того всадника?

– Того, что с нашим конюшим? Вижу.

– По-моему, это кто-то новый.

– С чего ты взяла? Ведь отсюда не видно. Конюшего ты просто по одежде узнала.

– Да, нет же, это явно кто-то новый. Уж очень красиво держится в седле. Никто из наших батраков так не умеет.

– Возможно.

– Присмотрись-ка получше. Да, это кто-то новый. Но, кто?

– Может быть, новый управляющий, которого ждал отец? Помнится, он каждые пять минут причитал, что никто не приезжает на смену Антону.

– Да, скорее всего, – согласилась Жанна, не сводя любопытного взгляда с нового обитателя поместья. – О, смотри, он потрепал твоего Серого по щеке. Кажется, он не злой.

– Слава богу. Теперь Серый передохнет, – Нинетта повеселела.

А незнакомец, которого увидела Жанна, и конюший, тем временем тоже говорили о Сером.

– Да, он уже года два, как сирота круглая, – говорил конюший.

– Что же произошло? – Жозэ весь обратился во внимание.

– Все началось с того, что Антон положил глаз на мать этого мальчишки. Лиза была роскошной женщиной, царство ей небесное. Вот Антон и прельстился. Стал склонять к сожительству. Честная женщина отказывалась, говоря, что не оставит мужа и сына. Тогда Антон перешел к угрозам, побоям, клевете. Но она не давалась ему. Тогда, чтобы уж наверняка получить желаемую добычу, Антон наговорил князю, что муж ее хотел стянуть у него фамильную драгоценность – золотые часы его прадеда. Это, конечно, не имело ничего общего с действительностью, но кому князь поверит, прежде всего? Собственному управляющему или рядовому крепостному, каких у него сотни? И вот, беднягу приволокли к позорному столбу и стали бить. Лиза видела все это, сходила с ума от каждого удара, который обрушивался на спину ее мужа, готова была сама терпеть все эти побои, лишь бы мужа не трогали. А тот понимал все. Он смотрел в глаза Лизе изнемогающим взглядом и, сознавая, что ради него она пойдет на все, взглядом словно приказывал ей: «Не смей этого делать. Не смей, иначе я прокляну тебя». И Лиза не посмела. Антон ее так и не получил. Мужа забили до смерти на глазах у Лизы и Сережки. Вскоре после этого с Лизой случился припадок, и она умерла. Антон же потом всю злобу от своего поражения вымещал на мальчишке.

– А, так вот почему, Серж побледнел, когда я упомянул при нем князя Мадлика, – сказал Жозэ.

– Да. Ведь это князь отдал распоряжение избить отца Сережки.

– Вот так, не разобравшись…

– А чего ему было разбираться? Антон умел его уговорить и убедить во всем, князь же смотрел на его проделки сквозь пальцы. Его это мало заботило.

– А что же одна из дочек князя? Серж говорил, она его дразнит.

– А, Нинетта! Да. Но это так, забавы ради. В общем-то, она не злая девочка. Просто у них с сестрой жизнь такая.

– Какая?

– Скучная, они почти, что предоставлены самим себе.

– Как так?

– А так, отцу до них мало дела, он поглощен в основном своей супругой, красивой ведьмой. Она же на дух девочек не переносит, хоть и прикидывается перед князем заботливой мачехой. Была у княжон гувернантка, при ней они не так скучали, но княгиня на днях ее уволила. Теперь девочки не знают, куда себя деть. Впрочем, их скоро отправят в пансион.

– Ну, что ж, спасибо, Алексей, что ввели меня во все подробности.

Жозэ и конюший пожали друг другу руки и разъехались. Все, с чем надо было ознакомиться Жозэ, он уже ознакомился.

Вечером того же дня, Жанна Мадлик гонялась в холле за маленьким игривым котенком. Неожиданно она столкнулась с незнакомым господином, выходящим из кабинета ее отца.

– Извините, господин, – сказала она.

– Все в порядке, мадемуазель, – ответил мужчина и улыбнулся.

Затем, не говоря больше ни слова, он вышел из особняка, вскочил на лошадь и медленно поехал в сторону домика управляющего.

Жанна внимательно и с интересом проводила его взглядом, пока он не скрылся из виду. Совершенно забыв о котенке, она помчалась в кабинет отца.

– Тебе чего? – недовольно буркнул князь, отрываясь от бумаг.

– Скажи, папа, а кто этот человек? Я его раньше не видела.

– Это мой новый управляющий. А теперь уходи. Не видишь, у меня дела. Я занят.

– Извини, – Жанна опустила голову и повернулась, чтобы уйти. Но около двери она снова остановилась. – Папа? А как его зовут?

– Вот прицепилась! – крикнул князь. – Занят я, мне не до тебя! Ладно, его зовут Жозэ Марэ. Довольна? А теперь вон отсюда!

Жанна поспешно выбежала. Она знала, что отец слишком вспыльчив, и его легко рассердить. Не исключено, что, задержись она в кабинете еще секунду, и в девочку непременно полетел бы какой-нибудь увесистый предмет вроде пепельницы или настольной фарфоровой статуэтки, какими изобиловал рабочий кабинет князя Мадлика.