Запретный плод

– Вы не можете быть смешной.

– А вот это уже упрек в непрофессионализме! Я ведь и в комедиях тоже играю. Не видели?

Он качнул головой:

– Ваша… героиня может быть смешной. Нелепой. Некрасивой. Вы какую угодно сыграть можете! Но вы сами смешной быть не можете. Вы – самая потрясающая женщина изо всех, кого я встречал в жизни.

Ее вдруг охватило разочарование:

– О-о! Макс, чего вы от меня добиваетесь? Вы так откровенно мне льстите… Вам для кого-то нужна протекция в театре? Или что? Почему вы вцепились в меня мертвой хваткой?

– Не знаю.

Его слова только углубили разочарование: не знает. Ольга мигом призвала на помощь всю свою иронию: «А ты ожидала, что он признается тебе в любви с первого взгляда? Нелепо… Пора уже понять наконец: вспышки страсти остались позади. Только отсветы зарниц еще видны, вот до тебя и не доходит, что это все в прошлом. Свет будущего совсем другой. Без вспышек. Не так уж это и плохо…»

Но, не принимая насмешек, душа ее лепетала свое, жалобное: «Господи, не дай мне влюбиться в него! С ним невозможно будет просто переспать… Потом его вообще из себя не изгонишь!»

– Я не знаю, почему я вцепился в вас, – повторил Макс.

Глуховатый голос, низкий – не актерский. Со сцены его не расслышишь. Ольга выпрямилась, приготовилась принять удар. Лучше сейчас, не так больно будет. Да вообще не больно! Не больно…

– Мне вдруг показалось… невозможным… если вы вдруг уедете. Там, около спортклуба… Думаете, я правда дождя испугался?

Ольга растерянно заморгала: так он… И снова взмолилась: «О господи, нет! Зачем позволил моему сердчишку провалиться в эту радость?! Ведь не нужно мне этого! И ему не нужно».

– Мне показалось, что… – Макс быстро взглянул на нее: не смеется?

– Что? – спросила она, глядя на свои сдвинутые колени, прикрытые тонкой паутинкой.

Сами сжались, будто он мог ворваться в нее прямо сейчас посреди Кутузовского проспекта, в потоке машин.

– Что мир сейчас пустит трещину. Разломится надвое, если вы уедете. Меня прямо в жар и бросило от ужаса. Я не знаю, почему! Но я не мог вас отпустить, понимаете?!

– Все, Макс, – остановила она решительно. – Больше ничего не говорите.

Он послушно замолчал. Потом все же спросил:

– Почему?

– А вам надо это объяснять? Не идиот же вы! – Ольга выкрикнула это от беспомощности: не заставляй же меня повторять, сколько мне лет!

– А что-то может иметь значение, когда мир разламывается надвое?

– Не разломится, – отрезала она. – Можно подумать, что вы испытали это ощущение в первый раз! Если вообще испытали, а не придумали только что…

– А вы что, вообще не верите в любовь с первого взгляда?

– Детский сад! – вырвалось у Ольги. – Не смешите, Макс.

– В смысле: где вы и кто я?

– В любом смысле. Не раздувайте вы из мухи слона! Я уже, честное слово, жалею, что вообще поехала с вами.

Он вдруг поймал ее руку, быстро сжал и выпустил:

– Нет, Ольга! Я просто хочу, чтобы вы побывали у меня в гостях. Работы мои посмотрели. Коллекцию. Ничего преступного, верно?

«А зачем тогда касаться меня?» Она улыбнулась:

– Какой-то странный у нас разговор… Не нужный. Расскажите-ка лучше о себе! Вы – скульптор. Вы что-то заканчивали?

Макс тоже попытался переключиться:

– А то! В Строгановке учился. Правда, заканчивал уже заочно…

– Солидно, – отозвалась она с уважением. – Так что же вы все-таки делали в Кемерово?

Его лицо мгновенно нахмурилось.

– Вот как раз об этом мне точно не хочется говорить.

– Город не понравился?

– Нет, город хороший. Местами даже красивый. Бор там просто потрясный… И людей хороших много. Но мне и здесь всегда везло с людьми, хоть и кроют москвичей на чем свет…

У нее вырвалось:

– Я вообще-то не москвичка. По рождению. Но я так давно здесь живу!

– Откуда же вы?

– Не поверите, – предупредила Ольга. – Почему-то это у всех вызывало изумление. Из Ялты.

– Из Ялты?! – тоже удивился он. – Как можно уехать из Ялты?

– А как там жить? – Она опять позволила себе расслабиться и закрыть глаза. – Как идти на работу, когда все отправляются на пляж? Да и нет там работы. Мои одноклассники шашлыки жарить пошли, девочки – горничными в «Интурист»… В Ялте отдыхать хорошо. Наверное, и сейчас тоже, я там давно не была. Мы с родителями оттуда уехали, когда я еще в школе училась, за Чертаново зацепились. Все же Москва… Мои и сейчас там живут.

– А в Крым ездите? Теперь другая страна…

– Не езжу. Как-то не к кому. Отдохнуть за те же деньги и в Эмиратах можно, и в Египте.

Макс хмуро ввернул:

– В Париже…

Не позволив ему развить эту тему, она заметила, глядя на отсыревшую от дождей Москву:

– Ялту, говорят, теперь не узнать. А мне нравился как раз Старый город: узкие улочки, вертлявые такие, и все вверх, вверх – к небу! А оттуда – такой вид! – закинув руки за голову, Ольга издала протяжный вздох. – Даже не знаю, где еще есть такая красота… Магнолии розовеют… Парк весь в розах… Чернильные пятна от шелковиц на тротуарах… Заборы средневековые, каменные, а из-за них дикие крики раздаются.