Перес едет в Зеленецкий лес

– Мы сейчас направимся прямо к твоей дочери и посмотрим, удобно ли ты там устроишься, – пригрозила я рюкзаку.

Оттуда высунулся пятачок, выражающий, как мне показалось, невыразимое удовольствие то ли оттого, что мы направляемся к Чучо, то ли от удачного вредительства.

Дорога в Зеленецкое поселение, как и писалось раньше, сначала вилась по холмам, а затем вела между по-весеннему засеянных полей. Настроение у меня заметно поднялось, когда я увидела пару аистов, танцующих на тонких ногах, расправив крылья.

Пока я разглядывала птиц, сзади мягко зашуршали шины автомобиля.

– Подвезти? – крикнул сидящий за рулем белого внедорожника мужчина средних лет. – Вы в заповедник?

Я кивнула, пряча рюкзак.

– Я тоже, – мужчина приоткрыл дверцу машины. – Садитесь, дорога мне знакома.

***

– Валерий Михайлович, – представился водитель.

Я рассматривала его, думая о том, какие у людей бывают реакции, когда Перес неожиданно выскакивает из рюкзака.

– Юлия, – скрипнуло из рюкзака.

– А вот горло надо беречь, у вас голос совсем сел. Я бы предложил выпить виски по случаю нашего знакомства, но, сами понимаете, за рулем, – добродушно продолжал мужчина.

– А что там, в заповеднике? – спросила я, стараясь теперь прикидываться больной ангиной.

– Природа чудесная! Весенние грибы собирать еду, – объяснял Валерий Михайлович, – люблю ботанику с детства. Дела не ладятся, вот и взялся по лесу походить. Тихая охота успокаивает нервы, – тут мужчина осторожно глянул на меня искоса, как завравшийся мальчишка.

Я тоже посматривала втихаря на его открытое мужественное лицо и крепкие руки, машинально отметив и дорогие часы, и то, что выговор у Валерия Михайловича тоже столичный. Одинаковая речь сразу располагает к человеку и вызывает чувство родства.

– Бздюлей буду изучать. Это местные клопы, редкий вид, – у меня снова загорелись уши и щеки, – мое увлечение тоже с детства. Я – орнитолог.

– По-моему, орнитология изучает птиц, – вежливо возразил мой спутник.

– Да-да, – я почувствовала, что краснеет все лицо. – Вот птички клюют насекомых, и от этого их популяции увеличиваются, особенно аистов.

– Оригинально, – протянул водитель, – недавно такой шум поднялся из-за этих бздюлей. Вы случайно не из «зеленых»?

– Нет, я сама по себе.

– А я еще люблю изучать рыбу жареную, рыбу вареную и уху, – пошутил Валерий Михайлович. – Может, мы с вами рыбки наловим?

Из рюкзака раздался странный звук. Как я поняла, у Перес заурчало в животе от слов водителя.

– Не боитесь одна-то путешествовать? – продолжал, посерьезнев, мой спутник. – А то мало ли кто нападет?

«Я туда ненадолго, вот выгружу свою троллиху и все», – чуть не брякнула я, потом, одумавшись, сказала:

– Да у меня все дела делаются быстро. Одна нога здесь, другая там.

Машина сбавила скорость, Валерий Михайлович оперся обоими локтями о руль и потер правой рукой лицо.

– Я не знаю, какие еще бздюли, но там живет нечто неожиданное и странное. Я его привез в Зеленецк из Северного города. Весь мой бизнес разорен из-за этого существа. Поэтому я не советую вам ехать в этот лес, – неожиданно сказал он.

– Да ты с этим страшным и опасным существом прожил восемь лет! Привет, Человек! – внезапно раздался скрипучий голос из рюкзака.

Перес сидела на заднем сиденье, полностью выбравшись из рюкзака, и дрыгала копытцами.

***

Машина затормозила так резко, что я ударилась головой об лобовое стекло.

Валерий Михайлович быстро развернулся в кресле, открыл заднюю дверцу, схватил Перес за шкирку и выкинул вон:

– Будут еще обезьяны ездить в моей машине!

Троллиха встала, отряхнулась и с гордо поднятой головой зацокала в сторону от Зеленецка.

Я со вздохом взяла рюкзак и тоже стала выбираться из машины.

– Она же старая совсем. Между прочим, если будете их травить, тролли вообще вас в заповедник не пустят – это их территория, – мне пришлось побежать за Перес.

Вредина остановилась, подождав, пока я доберусь до нее, и полезла в рюкзак.

– Что это за Человек? Почему ты показалась чужому?

– Это Человек Чучо, – проскрипела троллиха.

Машина, тихо шурша по гравию, ехала сзади на расстоянии двух метров, не отставая и не обгоняя нас.

Наконец, Валерий Михайлович высунулся из окна и крикнул:

– Послушайте, это просто опасно!

– Для вас опасно, – ответила я, – лучше не нарывайтесь, их там очень много.

– Не ребячьтесь, выбрасывайте зверюгу и садитесь в машину! Я еду туда, чтобы доказать их существование. Кроме вас и меня нет других свидетелей! Или вот! Давайте ее свяжем и покажем зоологам.

– Мою обезьяну можно связать только вместе со мной, – рассерженно развернулась я. – Поворачивайте назад!

– Но почему вы их защищаете?

– Тролли не опасны! Их моралью запрещено применять физическую силу. Кроме того, может, вы и не догадались, но они разумны. Хотя бы речь заметили?

– Да, речь и вправду есть, – растерянно подтвердил Валерий Михайлович. – Нас с вами примут за сумасшедших.

– Вот именно! – довольно проскрипела Перес, высунувшись из рюкзака. – Человечество настолько глупо и самодовольно, что веками не замечает у себя под носом соседство с Homo trollos. А вы оба уже, наверное, вообразили себе открытие мирового уровня. Ах! Одна станет знаменитой писательницей, второй известным первооткрывателем в зоологии. Посмотрите на себя.

– Оно, правда, разумно, – удивленно заметил Человек.