Над студёной водой

Опять потянулись месяцы невыносимого ожидания, слёзы, надежды – и каждый раз разбивающееся на кусочки сердце, осколки которого Ася с каким-то отчаянным упорством пыталась склеивать снова и снова. Клеила до тех пор, пока не устала. Просто вычерпала себя до дна…

Оставалось ещё два выхода: суррогатное материнство или усыновление. Но Ася и слышать о них не хотела. Димка подозревал, что именно по этой причине она так упорно отказывалась выходить за него замуж все эти годы – боялась, что станет ему в тягость, что однажды ему всерьёз захочется собственного ребёнка от какой-нибудь другой, более здоровой женщины… Ему же было плевать. Он любил бы Асю всякой – и с детьми, и без, что неоднократно ей повторял. Но она всё-таки медлила с окончательным ответом…

А всем своим не слишком-то деликатным знакомым на вопрос о детях Ася с тех пор стала решительно отвечать, что она убеждённая чайлдфри. И пусть данная позиция вызывала у многих непонимание, осуждение и даже возмущение – это было всяко проще, чем выносить чужую жалость. Выглядеть в глазах посторонних людей бедненькой и несчастненькой, вызывать сочувствие Ася ненавидела больше всего на свете. Никому и никогда она не позволяла себя жалеть.

Глядя на Асю, застёгивающую чемодан, Димка вдруг почувствовал, как сжалось сердце. Он подошёл к ней и крепко обнял, с трудом настраиваясь на почти месячную разлуку. Ася не любила долгих прощаний, выматывающих душу, поэтому запретила ему провожать её до аэропорта.

– Жаль, что я не могу поехать в эту самую тмутаракань вместе с тобой, – прошептал он с искренней досадой. Он тоже покидал Москву на днях – вот-вот должен был стартовать стамбульский этап премьер-лиги карате, и Димка вместе с некоторыми своими учениками принимал участие в турнирах. Гонка за первые места в рейтинге WKF* шла полным ходом: все каратисты мира готовились к грядущим Олимпийским играм в Токио.

– Давай уже поженимся, а? – проговорил он, касаясь губами её лба. – Или ты до сих пор во мне не уверена?

Ася нежно потёрлась носом о его щёку.

– В тебе я уверена больше всех на свете, Димочка. Но предлагаю снова вернуться к этому разговору, когда я приеду домой.

– Как скажешь, – согласился он со вздохом.

___________________________
*WKF – сокр. от англ. World Karate Federation (Всемирная федерация карате)

Новое время, новые реалии в мировой журналистике диктовали иные условия: теперь всё больший упор делался на оперативность, а не на качество подаваемого материала как таковое. Все уважающие себя газеты и журналы давно перешли на интернет-версии. В них вкладывалось куда больше сил и энтузиазма, чем в бумажное издание. Ася же, тяготеющая к работе по старинке – с чувством, толком, расстановкой – только досадливо морщилась, когда главный редактор требовал от неё текст буквально онлайн, сляпанный на коленке прямо на месте события и отправленный по ватсапу.

Три года назад она ушла из своего журнала и устроилась руководителем пресс-службы в кинокомпанию «Российская мелодрама». Должность завидная – просто лакомый кусочек, но в то же время и невероятно хлопотная. По сути, на работе Ася представляла собой этакого многорукого Шиву. Она занималась пресс-релизами и организацией интервью с артистами, сценаристами, продюсерами и режиссёрами, а также писала статьи на околокиношные темы для СМИ и готовила критические обзоры вышедших фильмов. У неё было бойкое и острое перо, лёгкий запоминающийся слог и способность разговорить даже самого необщительного собеседника, поэтому её материалы охотно покупались и перекупались крупнейшими российскими изданиями. Но самое-то главное – ей не приходилось писать материалы высунув язык, можно было наслаждаться творческим процессом и работать в своё удовольствие.

Нынешняя поездка была связана со съёмками нового фильма режиссёра Семёна Горевого – экранизации старинной легенды о судьбе цыганки, обманутой русским графом и жестоко отомстившей затем всей его семье. Большую часть сцен планировалось отснять именно «на натуре», а именно – на лоне живописнейшей природы русского севера. Главной удачей для съёмочной группы оказалось то, что на месте произошедших много лет назад событий по сию пору сохранился цыганский посёлок, жителей которого планировалось завербовать в массовку.

Разумеется, обитающие там сейчас цыгане имели мало общего со своими кочующими предками. Они крепко обосновались на этой земле. Кое-кто понастроил каменных домов-дворцов, на которые жители соседних сёл и деревень только рты разевали в немом изумлении, поскольку видали подобные хоромы лишь в кино. По цыганской традиции, сыновья не отселялись после свадьбы, как дочери, а приводили молодую жену-невестку в родительский дом. Промышляли мезенские цыгане в основном охотой и разведением домашнего скота, работали с лошадьми, но некоторые из них имели какие-то тёмные делишки и тайные доходы. Возможно, браконьерили в тайге потихоньку, но за руку схватить их пока что никому не удавалось.

Старожилы окрестных деревень не могли вспомнить и объяснить, каким ветром принесло цыган почти полтора века назад к Белому морю, какая нужда заставила искать приюта на далёком и неприветливом севере. Но только раскинули они в 1885 году табор на правом берегу реки Мезени – и всё лето мелькали там разноцветные разлетающиеся юбки, звенели браслеты на гибких девичьих руках и мониста на тонких шейках, ночи напролёт горели костры, ржали лошади… А ещё звучали песни на непонятном языке, вынимающие душу у случайного слушателя.

Эти пришлые – юркие, изворотливые и пронырливые – шастали по улицам, по дворам, шуровали на базаре, подворовывали по мелочам. С ними боялись связываться – дьявольское отродье, а ну как порчу нашлют или сглаз какой! Цыганки стучались в дома побогаче, заманивая хозяюшек своим гаданием, и иные дуры-купчихи велись на их прельстивые речи, щедро одаривая затем гадалок продуктами, деньгами, а то и драгоценностями.

Немало купеческих и мещанских дочек обожглось о чёрные очи заезжих смуглокожих молодцев, засмотрелось на их смоляные кудри да заслушалось сладким пением. Ох, и многих девок попортили тогда цыганские парни!

Но самой большой занозой в памяти местных жителей засела Настя, красавица-цыганка с удивительным голосом, которым, как гласило предание, заслушивались не только люди, но и звери, и птицы, и лес, и река, и ветер, и небо…

Обольстил её заезжий красавец-граф, уговорил бежать с ним в столицу, обещал златые горы. Божился, что сразу же обвенчается с ней в Москве, что выучит её грамоте и сделает оперной певицей, прочил Насте мировую славу. Поддалась цыганка его пылким уговорам и оставила родимый табор. Однако в Москве выяснилось, что граф давно женат, а Настю планировал держать при себе в качестве красивой игрушки. Люто отомстила оскорблённая цыганка, дико: графа зарезала, а дом его, внутри которого находились запертые жена и дети, подожгла.

Долго ли, коротко ли, а возвратилась Настя на Мезень, в свой табор, спасаясь от правосудия – битая, поруганная, преступная, жалкая и поникшая. Но отец и слышать ничего о ней не захотел: проклял дочь с того самого момента, когда она сбежала со своим любовником-гаджо* и опозорила их род.

Самое страшное наказание для рома** – лишение права принадлежать цыганскому обществу. Настя была осквернена в глазах родных и близких, и позволить ей вернуться домой считалось немыслимым делом.

Цыганка без табора и без любви – что птица без крыльев. И улететь нельзя, и петь больше невмоготу… Полиция шла по Настиному следу, но даже каторга больше не пугала гордую красавицу. Любил её один молодой цыган, крепко любил, горячо и беззаветно, с самого детства – так преданно, что готов был взять Настину вину на себя, лишь бы она хотя бы раз ответила согласием. Но не приняла цыганка от него такой жертвы. Да и не смогла бы вынести объятий чужих постылых рук… Отказала она несчастному чаворо***, а сама побежала к реке.

Берега на Мезени крутые, до пятнадцати саженей в высоту. Стоишь на таком обрыве – и дух замирает, а голова кружится… Засмеялась Настя жутко, страшно. Тех, кто слышал этот смех, мороз пробрал до самого нутра. Постояла цыганка ещё немного на высоком красном берегу, продолжая заливаться бесовским своим смехом – да и бросилась камнем вниз…

Так и не нашли её тела – его уволокло течением. Но с тех самых пор ночами, когда в небе висит полная седая луна, слышат люди в этих краях Настин голос. То поёт она, заливаясь птичкой, то плачет жалобно где-то на болотах, а то хохочет так, что тянет немедленно перекрестится…

___________________________

*гаджо (гаджё) – «не цыган». Человек, воспитанный вне рамок цыганской культуры, не имеющий цыганских качеств и не стремящийся принадлежать к цыганскому сообществу, чужой. По сути, примерно то же самое, что и «неверный» для мусульман.

**рома – буквально «цыгане», самая большая из всех существующих цыганских ветвей, включающая в себя несколько малых этнических групп (руска рома, котляры, ловари, влахи, крымы и т.д.)

***чаворо (чаво) – парень, паренёк

Ася перечитывала эту легенду несколько раз. Готовясь к поездке, она распечатала себе все материалы, относящиеся к будущему фильму хотя бы косвенно, в том числе и биографии участников съёмок – во всяком случае, ту информацию, которая была доступна в сети. Она знала, что должна сделать очень хороший и обширный материал, поэтому планировала подружиться с каждым членом съёмочной группы и методично исследовала их странички на фейсбуке, одноклассниках или вконтакте.

У исполнителей главных ролей – Александра Белецкого и Вероники Мендес – не было аккаунтов ни в одной соцсети, даже в инстаграме. Однако википедия и кинопоиск знали о них достаточно, чтобы у Аси сложилась в голове вполне определённая картинка. Ей не приходилось сталкиваться с этими звёздами в жизни, поэтому было ужасно любопытно – подтвердятся ли её догадки и предположения после реального знакомства.

Белецкого, конечно, она видела раньше в кино – роковой красавец, такого сложно было бы не заметить и не запомнить, даже если вовсе не увлекаешься отечественными мелодрамами. Неля делилась с ней раньше восторгами после посещения некоторых спектаклей с его участием – в семье подруги все были заядлыми театралами, предпочитая классический русский театр новомодным веяниям и ломающим стереотипы смелым постановкам.

Ася с любопытством рассматривала фотографии Белецкого, которых в интернете было навалом: на сцене и со съёмок, в образе и в жизни, у себя на даче в легкомысленной футболке и в смокинге на красной дорожке… На роль графа Николая Бобровского он подходил просто идеально – благородная внешность, тонкие аристократические черты лица, пронзительный взгляд синих глаз – короче, девчата так и падали, сами собою укладываясь в штабеля.

Изучая биографию артиста, Ася слегка запуталась в количестве его браков и детей – как законных, так и внебрачных. Самым громкой, конечно же, была история с голливудской актрисой, закрутившей роман с Белецким во время совместных съёмок в Москве. Она вернулась в США уже беременной, не сообщив Белецкому об этом, однако после родов не стала скрывать от журналистов, кто является отцом её ребёнка.

Ася вдруг вспомнила знакомую журналистку Каринэ Сарксисян – редактора журнала «Глянец» о светской жизни знаменитостей. Поговаривали, что она тоже спала с Белецким, но Ася не была Каринэ настолько близкой подругой, чтобы выпытывать, правда ли это. Хотя, сказать по совести, Асю эта тема и вовсе не интересовала. Ей было абсолютно наплевать на чужую личную жизнь. Тем более, раньше она и сама не гнушалась завязывать кратковременные романы со знаменитостями, благо – профессия и яркая внешность позволяли.

В настоящее время Белецкий был женат на какой-то начинающей смазливой певичке, по возрасту годившейся ему в дочери, что было весьма смело после перенесённого им инфаркта. Нет, выглядел он, конечно, значительно моложе своих сорока с хвостиком, однако… «Кобель всегда останется кобелём!» – вынесла вердикт Ася, резюмируя всю почерпнутую из интернета информацию, и на всякий случай решила не слишком сближаться с Белецким на съёмках. От греха подальше.

А вот относительно Вероники Мендес, выбранной на роль цыганки Насти, у Аси имелись большие сомнения. Да, пела она прекрасно, и голос у неё был действительно необыкновенный, но… целесообразно ли отдавать певице главную роль в кино? Мендес никогда прежде не снималась в фильмах. Весь её актёрский опыт ограничивался главными партиями в мюзиклах, что, по глубокому Асиному убеждению, с большой натяжкой можно было причислить к настоящей драматической игре. Почему к этому проекту не привлекли профессиональную актрису? Мендес могла бы просто спеть за неё в фильме, только и всего… Куда смотрел кастинг-директор? Да и по возрасту эта Мендес, прямо скажем, не девочка – Ася проверила, они были с ней ровесницами. Конечно, сама себя к старухам Ася пока не причисляла, но исполнять в тридцать восемь лет роль юной и обольстительной цыганки… это, извините, курам на смех. Совсем как её тёзка Вероника Кастро, сыгравшая семнадцатилетнюю девчонку в «Дикой Розе» в свои – такие явные! – тридцать пять.

Да, во внешности Мендес было что-то цыганское. Известность и любовь публики ей принесла роль в мюзикле «Гитана», рассказывающем о жизни испанских цыган-кале. И вообще, она была красива. Даже очень. Так что, наверное, какая-то логика в утверждении её на главную роль в фильме всё же была – наверное, режиссёру виднее… Впрочем, Ася всё равно не могла отменить это решение или как-то повлиять на него, поэтому ей оставалось только смириться и попытаться сработаться с этой самой Мендес.

Вера щёлкнула замочком на своём чемодане, мимолётно подумав – не забыть бы, куда она положила ключи, как это случилось на минувших гастролях. А не то опять придётся взламывать замок, пугая персонал отеля просьбами принести в номер молоток или плоскогубцы. Муж давно предлагал ей перейти на кодовые замки, где никаких ключей и вовсе не надо, но Вера с ужасом отвергла это предложение. У неё была неплохая память, если дело касалось текстов песен, сюжетов фильмов или книг. Но запомнить комбинацию цифр? Немыслимо!

– Откровенно говоря, все эти замки – только для хозяина. Или для дураков, – добродушно наблюдая за её действиями, улыбнулся муж. – Если твой чемодан захотят вскрыть – отсутствие ключа их не остановит. Поэтому, дорогая моя, лучше вообще не сдавай в багаж ничего ценного…

Вера уже не слышала его – отвлеклась на чтение нового сообщения в ватсапе. Это писал Славка, сын Романа от предыдущего брака.

«Какой у тебя номер рейса? Хочу приехать в аэропорт и проводить».

Вера напряглась. Только этого ей сейчас не хватало… Неужели опять за старое? А ей казалось, что он забыл своё глупое увлечение и оставил её в покое…

Славке шёл восемнадцатый год. Он едва успел окончить школу – вернее, даже не совсем окончить, поскольку всё ещё крутился в водовороте ЕГЭ, и до выпускного бала дело тоже пока не дошло. Год назад с какой-то радости несносный мальчишка втемяшил себе в голову, что влюблён в жену своего отца – и принялся весьма недвусмысленно добиваться её расположения. Главным его аргументом было убийственно-серьёзное «я молодой, а папаше уже за сорок».

А ведь поначалу, когда Роман с Верой только поженились, Славка был весьма негативно настроен к мачехе. Впрочем, она и не считалась для него мачехой в полном смысле этого слова – ведь после развода родителей он остался со своей родной матерью, Катериной. Именно она была ответственна за подобное отношение сына к Вере, мастерски науськивая его против отцовской пассии – дескать, именно эта шалава-разлучница виновата в развале их некогда крепкой, дружной и любящей семьи.

На самом-то деле, Роман ушёл от Катерины задолго до того, как Вера ответила ему согласием. Но подростковый возраст – самый внушаемый и обвиняющий, так что Славка очень скоро запел под материнскую дудку. Он отказывался приезжать в гости к отцу, предпочитая встречаться на нейтральной территории, и избегал любых разговоров о Вере – её для Славки просто не существовало. Да и от отца он отдалился, временами чувствуя, что почти ненавидит его за предательство и за ту боль, которую он причинил маме.

Так продолжалось около года. Роман страшно переживал, что контакт с сыном теряется и прежние доверительные отношения вряд ли можно вернуть. Он был очень привязан к этому вихрастому большеглазому пареньку и ужасно скучал по нему.

А в начале десятого класса Славкины однокашники как-то пронюхали, что его папаша женат на певице Веронике Мендес (хотя она старалась держать журналистов подальше от своей личной жизни – мало кто знал имя её избранника), и насели с расспросами – как она и что. В глазах одноклассников новый брак его отца был «крутым» и «клёвым». Славке стыдно было признаться в том, что с отцовской женой он за всё это время и парой фраз не перекинулся, да и видел её всего один раз – когда отец соизволил их познакомить. На свадьбу к ним, понятное дело, Славка не ходил.

То, как пацаны заочно восхищались его мачехой, заставило Славку по-новому взглянуть на Веру. А ведь, наверное, это и правда прикольно – когда твой собственный отец заполучил в жёны мировую звезду. Славка был немного знаком с Вериной биографией благодаря интернету и запомнил, что в Америке, где певица провела значительную часть своей жизни, она тоже была весьма и весьма популярна. Звезда Бродвея!

Он стал изредка гостить у отца, потихоньку присматриваясь к Вере. Настороженно, недоверчиво, но без враждебности и агрессии. Ему импонировало, что она не пыталась лебезить перед ним и не заискивала в попытках подружиться, чтобы сразу же завоевать его расположение. Вера вела себя спокойно и естественно, и это подкупало.