«Не все девочки рождаются царевнами»

– Мать, заводи пироги! – зычно крикнула она прямо с порога, скидывая с ног золотые кожаные туфельки. – Я на побывку пришла!

– Так ведь медовый месяц только закончился, дочка, – приторно ласково, заметавшись по кухне, откликнулась Мачеха, доставая из-за печи решето. – Да, у нас и муки-то нет!

– А зачем нам мука? – хохотнула падчерица, доставая из сумки четверть самогона. – Нам бы солененьких огурчиков и миску маринованных грибочков!

– Так ведь ты раньше не пила, дочка, – засуетилась Мачеха, вынимая из буфета запылившиеся от времени бокалы. – А отец узнает?

– А отец узнает! – сложила «самокрутку» Золушка и поймала искру из печи. – Я раньше почему не пила? Потому что у меня половины королевства не было! А теперь у меня в брачном договоре поместье такое, поместье сякое, крепостные, имущество всякое! С такого-то богатства, мама, разве ж не запьешь?

– А как же муж? – озвучила последний аргумент Мачеха и полезла в погреб.

– А вот это хороший вопрос, мама…– неожиданно призадумалась Золушка и потушила сигарету. – Как же муж? Как же там мой муж, мама, будь он неладен! Где же мой муж? Где же я его оставила, мама? Помню, провожал, помню, гостинцы в карету складывал, помню, в карету сажал, за каретой бежал, потом, помню…лошади споткнулись…возница выругался…пылища поднялась…кровища брызнула!.. Ооооо…так я теперь никуда не спешу. Это к тому, мама, что торопиться мне теперь некуда. Это ж надо (вставая), какая у нас теперь жизнь с вами начнется, мама! Страшно себе и представить! Королевство такое, королевство сякое, крепостные, имущество всякое! А на троне – я, в слезах и лентах…Однако ж, не было бы счастья…словом, задался денек!

Представила, как изменилась бы сказка, если бы Золушка – в духе братьев Гримм! – потеряла бы во дворце не туфлю, а голову!

Выбежал бы на крыльцо запыхавшийся Принц, заметил краем глаза, как вдалеке крысы уносят на себе гигантскую тыкву, посмеялся от души.

И только бы воротиться назад, как глядь – а на краю лестницы изумленно хлопает синими глазищами женская голова…

Словом, сказке конец. Ибо душа – вон.

Узнав из добрых книжек, что она – плод чьих-то фантазий, Добрая Фея покончила с собой.

И мало кто знает, что благодаря стараниям Доброй Феи-крестной, невроз у бедной Золушки остался даже после удачного замужества: каждый раз, как только часы пробьют полночь, она вскакивала в супружеской постели, ощупывала себя, принца, проверяла карету под окном.

К пенсии Золушка навострилась выкладывать из проса, пшена и гороха монументальные полотна. И неделями сторожила свои шедевры от деревенских мышей. Но как бы ни старалась бедная женщина не спать по 3 суток,1-й бал Наташи Ростовой грызуны все же успели сожрать.

Царевна Лягушка/ Василиса Премудрая

– А кто, разрешите полюбопытствовать, батюшка ваш?– третий час пытал царевич Лягушку, намертво зажавшую губами стрелу.

– Так я тебе и сказала, придурок, – думала та. – Ты сначала женись, а сказки…

Сказки – они потом будут.

А еще, заприметив очередного, бредущего по зловонной жиже царевича, Лягушка поклялась себе, что на этот раз, невзирая на головокружение, легкую подслеповатость и радикулит, стрелу из болота она обязательно достанет!

Как ни крути – последний шанс!

– Твою мать! Стрельбище! – возмутилась Лягушка, хватая на лету очередную стрелу. – Ведь был же, был тихий затхлый водоем! Пока коронованные дураки свататься не повалили!

– Может, из боевого ее разок шмальнуть? – чертыхнулся Иван-царевич, увидев, кому досталась его стрела.

– Не нагнетай, царевич! – как могла, успокаивала Лягушка бьющегося в истерике Ивана. – Понимаю, история получилась неважнецкая, но я для тебя – самый идеальный вариант! Посуди сам. Стреляешь ты плохо, папаша – придурок, сам, вон, не семи пядей…Сечешь? А, попади твоя стрела, скажем, на псарню? И все! Пошла династия! Сукин муж, сукин сын, сукины дети! То-то!

– А вот, возьму, и в такую влюблюсь! Не целуя! – с жаром воскликнул Иван-царевич, отбрасывая в сторону лук и стрелы.

И у Лягушки внутри похолодело…

– А когда умрет последний дурак, болото придется осушать, – с горечью произнесла Лягушка. – Что зря штаны просиживать!

– И какого же рожна ей неймется, – с тоской думал Иван-царевич, наблюдая поутру, как располневшая на калорийных харчах царевна пытается влезть в лягушачью кожу.

– А в фас ты ничего, мордастенькая, – улыбнулся Иван-царевич Лягушке, утирая после поцелуя слюну. – И характер спокойный. Глядишь, уживемся.

– Начнем с того, сынок, что ты – не Петрарка! – выговаривал царь Ивану-царевичу.– Бумагу стихами марать – дело пустое. Девки нынче пошли неграмотные. Хочешь произвести впечатление – хлопни ее по заднице. Что значит – нету задницы?..

Это что ж, пятерня насквозь пролетает, что ль?

– Да, не торопись ты с женитьбой, Вань, – томно квакнула Лягушка Царевичу, вцепившись лапками в золотую пуговицу у него на рукаве. – Давай хоть погуляем сначала…

Вокруг сюрреалистично пузырилось болото…

– Иван....мммм…а можно мне задать Вам вопрос, который волнует каждую новобрачную? – облизывая пересохшие от волнения губы спросила Лягушка, прижимаясь скользким тельцем к Царевичу.

– Валяй, – отодвигаясь в сторону, ответил Иван, доставая из кафтана кисет с табаком.

– Даже не знаю, как спросить, – прилипла к кафтану Лягушка, вцепившись в него лапками. – Ну, в общем…я у Вас первая?

– Это смотря как посмотреть, – выпустил Иван струйку дыма, пытаясь оторвать земноводное от "одёжи". – Жабы у меня и до тебя были, нет здесь никакой тайны.

А вот чтобы переодетые в царевен…никогда!

– Давай, проходи, сынок, садись, – разлил Царь-батюшка по бокалам остатки медовухи. – И кто тебе сказал, что папа будет ругаться?